Одинокий, охваченный ужасом солдат внезапно выскочил из укрытия и бросился к лестничному пролету; сразу же на него нацелились три автопушки.

– Нет, - вмешался Форрикс, – этот мой.

Он выждал, пока солдат не оказался на волосок от спасения, и только тогда выстрелил. Болты попали в стену позади гвардейца, вырвав из нее огромные куски камня и вдребезги разбив несколько панелей управления. Несчастный бежал со всего духу, но все же недостаточно быстро. Он метнулся в сторону, уходя с линии огня, но хватило одного выстрела, чтобы перебить ему берцовую кость и начисто оторвать ногу ниже бедра.

Гвардеец как подкошенный рухнул на пол и заорал от мучительной боли – его нога превратилась в неровный обрубок, и оторванная часть держалась только за счет нескольких окровавленных сухожилий. Форрикс улыбнулся и, переступив через широкие рельсовые пути, подошел к своей жертве. Гвардеец часто дышал и не мог оторвать взгляд от изуродованной ноги.

– Из-за гидравлического удара через несколько секунд твое сердце будет обескровлено, – сказал Форрикс; вокс-модуль доспеха заставил его голос звучать искаженно. Мужчина посмотрел вверх, не понимая услышанных слов, и глаза его уже начали стекленеть в преддверии близкой смерти.

– Тебе повезло, - продолжал Форрикс. – Ты умрешь раньше, чем преобразится Кузнец Войны. Возблагодари за это своего Императора.

Шум битвы стих; теперь пещера была под их контролем. Терминаторы быстрым шагом прошли мимо Форрикса, с нетерпением предвкушая новые убийства.

Он открыл канал связи с воинами своей роты:

– Нижний уровень форта наш. Пусть остальные подтягиваются.

Форрикс поднял взгляд от умирающего солдата и взошел по лестнице к широким стальным дверям, на которые два его терминатора обрушили всю мощь цепных кулаков, вгрызавшихся в стык между створками.

Туннель наполнился раскаленными искрами, которые каскадом падали на терминаторов, ждавших внизу.

Хонсю пробирался все выше, преодолевая груды мусора и обломков, и под его ногами куски битого камня лавиной осыпались вниз. Из расколотых глыб рокрита, подобно оборванным сухожилиям, торчали погнутые стержни арматуры; воздух стал непрозрачным из-за пыли. Дым то и дело разрывали яркие вспышки лазерного огня со стены, импульсы плавили камень и шипели, отражаясь от поверхности доспехов. Один болт зацепил его наплечник, и Хонсю покачнулся, но тут же продолжил подъем. Под ногами взорвалась граната, смертоносные осколки со звоном срикошетили от брони, но часть из них застряла в поножах.

Он видел, что противник сумел соорудить нечто вроде завала из ржавых балок с заостренными концами; их кое-как сварили вместе, в результате чего на пути атакующих возникла преграда высотой им по грудь. Хонсю понимал, что чем дольше они остаются под огнем, тем меньше у них шансов добраться до бреши. Именно на этом этапе многие штурмы захлебывались, растратив силы на преодоление препятствий и потеряв слишком много людей под вражеским огнем.

У них была только одна призрачная возможность добиться успеха: добраться до бреши одним рывком и уничтожить защитников на парапете. Хонсю оступился на камне и упал, но тем самым избежал гибели от выстрела из лазпушки. В ярости он резко встал на ноги и тут же выругался, увидев, что от бреши вниз по склону с грохотом катится вязанка из трех железных труб, соединенных клейкой лентой.

Он плашмя рухнул на камни, и в тот же момент сработал подрывной заряд. От ударной волны в движение пришли целые пласты каменного мусора, и пока авточувства пытались справиться со вспышкой и грохотом взрыва, Хонсю понял, что съезжает вниз, прочь от бреши. Взрыв оказался такой силы, что вспорол броню и унес жизни двух Железных Воинов. Когда Хонсю вскочил на ноги, его собственный доспех все еще дымился, но он немедленно начал карабкаться обратно к пролому в стене.

Пальба ни на миг не замолкала; камни плавились, землю взрыхлили пули. В доспех попали несколько снарядов, выпущенных из тяжелого болтера, и Хонсю почувствовал ощутимый удар. Один из болтов нашел щель между пластинами наручей, и по его левой руке разлилась боль. Стрелки на северной части бастиона вели смертоносный фланговый огонь по его солдатам; урон, наносимый огневой мощью противника, уже нельзя было игнорировать. На глазах у Хонсю упал еще один Железный Воин, сраженный выстрелом, который оставил в его доспехе дымящуюся дыру.

Вниз по склону от бреши покатилась новая порция гранат. Хонсю рванулся вверх, дотянулся до края завала и использовал его как опору при подъеме. Высоко над головой виднелся серый камень стены. Единственный путь внутрь крепости лежал через брешь в шесть метров шириной, которую орудия пробили в бастионе; клочок красного неба, видневшегося через пролом, манил его, как путеводная звезда.

Слишком медленно! Простые солдаты, присягнувшие Хаосу, уже цеплялись за кромку скалы внизу, а он все еще не добрался до горловины бреши. Обеими руками Хонсю взялся за проржавевшие балки, составлявшие завал, и, взревев, вырвал их с места и отбросил вниз; балки покатились по склону, раздавив по пути с десяток солдат.

До его позиции добрался еще один Железный Воин, и вместе они двинулись вперед, стреляя из болт-пистолетов. Сквозь дым и пыль Хонсю разглядел похожие на тени силуэты, стоявшие наверху у неровного края пролома; их голоса, срывавшиеся на крик, заставляли его двигаться быстрее. Он наугад выстрелил в клубы дыма и услышал вопли боли, означавшие, что болты нашли свою цель.

Он продолжил подъем. Теперь, когда склон становился все круче, ему приходилось хвататься за фрагменты каменной кладки. Один выстрел попал в нагрудник его доспеха, другой вскользь задел голову. Вражеский огонь образовал сплошную стену, лазерные разряды обращали дым в пар. С единственной башни, уцелевшей на передней части бастиона, лился поток пуль, перекрывавший брешь, выстрелы взметали облака каменной крошки, а гранаты с оглушительным грохотом разрывались вихрем осколков. Воин, шедший рядом с ним, упал – от его шлема остался лишь оплавленный кусок металла, - но Хонсю не останавливался, несмотря ни на что, не слыша криков тех, кто умирал вокруг него, не обращая внимания на боевой клич, что рвался из глоток сотен солдат, поднимавшихся следом за ним по скалистому склону.

До вершины бреши оставалось совсем немного; он уже мог различить отдельные силуэты, видневшиеся в дыму. Он увидел, как один из гвардейцев сооружает новый подрывной заряд, подождал, пока солдат не выпрямился, готовясь перебросить взрывчатку через край пролома, и тогда выстрелил ему в голову. Из обрубка шеи брызнула кровь, и труп рухнул вперед, выпустив из неподвижных пальцев уже активированный заряд. Раздался сильный взрыв, Хонсю упал плашмя на склон, а защитников, стоявших на скалах выше, смело взрывной волной. Со стороны бастиона послышались крики и суматошные приказы. Вскочив на ноги, он обнажил меч и, собрав все силы, бросился к черному столбу дыма, который вырос над верхним краем бреши.

На его пути встали двое в небесно-голубой униформе; одним ударом меча он рассек грудные клетки солдат, и, завопив от боли, гвардейцы рухнули на землю. Еще одна группа солдат спешила закрыть внезапно возникшую дыру в обороне крепости, и Хонсю закричал:

– Железные Воины, ко мне!

Но он был один. Гвардейцы бросились в атаку, и он повернулся, чтобы встретить врага лицом к лицу. Он легко расправился теми, кто шел в первом ряду, но вскоре оказался в полном окружении. Противник наступал стеной, не давая взмахнуть мечом, а трупы павших ограничивали пространство для движения. В отчаянном выпаде Хонсю прочертил мечом кровавую дугу, рассекая тела нападавших; ответом стали выстрелы и удары вражеских клинков, от которых зазвенел металл его доспеха.

Но где же его отряд?

Хонсю глянул вниз, на отлогий склон, спускавшийся от бреши. Там царил настоящий ад: анфиладный огонь с фланка бастиона один за другим косил ряды солдат, идущих на штурм по скалистому подъему. Погибшие исчислялись сотнями, и лазерные разряды и автоматическое оружие немногое оставили от их тел. Северный бастион пока что избежал серьезных повреждений. Над ним тоже взорвалось несколько снарядов, но батареи сосредоточили огонь на этом бастионе, и теперь атакующие платили жизнями за такое решение.