Выводы автора «Стремени» нуждаются в достоверном текстологическом подтверждении — эта часть работы, судя по всему, оказалась оборванной. Для того чтобы перейти от выдвинутой гипотезы к достоверным утверждениям, необходимо рассмотреть возможные альтернативные гипотезы как по частным вопросам, так и по основной проблеме авторства в целом. Только в результате параллельного исследования всех гипотез, исключения и опровержения тех, что не соответствуют выявленным характеристикам текста романа, можно получить достоверные и надежные выводы относительно авторства. Например, вывод И.Н.Медведевой-Томашевской о том, что в составе 3-го и 4-го томов имеются лишь отдельные фрагменты, куски, наброски автора, следует считать в значительной степени произвольным и необоснованным.

В заключение мы хотим обратить внимание на незавершенную часть работы. Публикация оставшихся материалов из архива автора «Стремени» и их систематизация ввела бы в научный оборот значительный массив ценной информации по многим вопросам текстологии романа и позволила бы основательнее отнестись к предложенной концепции. Вспоминая с благодарностью проделанную И.Н.Медведевой-Томашевской работу, мы еще раз подчеркиваем пионерский характер исследования, впервые поставившего вопрос об авторстве «Тихого Дона» на научную основу.

Книга Роя Медведева — первая попытка демифологизации Шолохова

Р.А.Медведев подошел к решению вопроса с несколько иной стороны, попытавшись выделить общие типологические характеристики текста «Тихого Дона» — нарисовать авторский портрет: «...если бы «Тихий Дон» был издан в 1928 году анонимно, то кто из советских или русских писателей мог бы наиболее соответствовать нарисованному выше примерному «слепку» авторской личности?»[7]

Положив в основу метода сопоставление и параллельное исследование произведений двух возможных претендентов на авторство — М.А.Шолохова и Ф.Д.Крюкова, он дополнительно сравнил полученные результаты с доступными биографическими сведениями об обоих писателях. Избранный им метод оказался весьма продуктивным: сделаны интересные наблюдения над текстом романа, выделены многочисленные противоречия и ошибки в «Тихом Доне», редакционные вставки и изменения, собрано много биографических данных. Особый интерес представляют сведения о Федоре Дмитриевиче Крюкове — современному российскому читателю до 1990г. практически неизвестном. Тем самым был сделан шаг к популяризации самой проблемы и всей многоплановой информации, основанной на свидетельствах и рассказах живых людей и извлеченной из архивных и документальных материалов того времени.

Исследование Р.А.Медведева дало новые серьезные основания для постановки вопроса об авторстве: «...если бы мы, анализируя текст «Тихого Дона», указали на 50-60 главных отличительных качеств автора этого произведения, то личность молодого Шолохова, как об этом можно судить по «Донским рассказам» и известной нам биографии писателя, совпала бы с личностью автора «Тихого Дона» только по 5-6 пунктам».[8]

И все же ответить на основной поставленный вопрос: кто написал «Тихий Дон»? — исследователь не смог. Ни достоверных доказательств использования Шолоховым произведений Крюкова при работе над «Тихим Доном», ни пределов и степени вмешательства Шолохова в предполагаемый первоначальный текст Крюкова Р.А.Медведевым получено не было. Внимательно приглядимся к концептуальной стороне его книги, чтобы понять причины неудачи в главном вопросе.

В исследовании творчества и биографии Шолохова возникают две основные трудности. Первая из них связана с отсутствием достоверных биографических сведений о начале его литературной карьеры и первых годах писательства. Такое положение возникло не случайно, вызвано поведением его самого и требует от исследователя работы в архивах, а также поиска устных и письменных свидетельств о деятельности Шолохова (и его окружения) на заре его литературной жизни. Вторая трудность связана с тем, что слабые связующие нити между «Тихим Доном» и остальными произведениями писателя не дают ответа на вопрос о характере и направленности этих связей. В «Донских рассказах» и «Поднятой целине» можно иногда обнаружить фрагменты, близкие к «Тихому Дону» по стилю и языку. У нас нет никаких оснований исключать возможность того, что все эти фрагменты могут быть как-то связаны с тем же исходным текстом неизвестного автора, который, как предполагается, лежит в основе «Тихого Дона».

С Крюковым — еще сложнее: среди его произведений, опубликованных при жизни, известны лишь рассказы и повести. Жанровое различие между «Тихим Доном» и ранними рассказами Крюкова столь значительно, что от их типологического сравнения трудно ждать однозначного результата. Существенную помощь могли бы оказать его публикации или черновики периода гражданской войны на Дону, однако материалы такого рода Р.А.Медведевым привлечены практически не были. Попытка напрямую связать деятельность писателя на Дону с описанными в романе событиями не удалась.

Разбирая часть работы, посвященную Крюкову, мы видим отсутствие у Р.А.Медведева достаточно полных и надежных биографических данных. Хотя в этом случае вопрос с биографией стоит иначе, чем в случае с Шолоховым: ни Крюков, ни близкие его друзья не ставили задачу как-либо скрыть факты и события его жизни. Главное значение здесь скорее имели действия представителей новой власти, против которой до последнего дня боролся Крюков. Не последнюю роль в замалчивании писателя и его произведений в советское время сыграло и советское «шолоховедение».

В целом можно указать на наличие в концепции Р.А.Медведева существенного внутреннего противоречия. С одной стороны, типологизация как основной метод исследования предполагает определенную внутреннюю однородность и единство текста либо объединение при создании текста фрагментов разных авторов в слабо измененном виде. В то же время Медведев одним из выводов и результатов своего исследования утверждает неоднородность и разнородность текста. Отмечая многочисленные случаи чужеродного редакторского вмешательства «соавтора» в текст романа, никаких надежных способов определения, выделения чужеродных фрагментов, редакторских вставок, «соавторских» компиляций исследователь не дает (и в рамках используемого метода дать не может).

Впрочем, следует сказать, что сам Р.А.Медведев хорошо понимал сложность проблемы, когда писал, что гипотеза Д* «автор—соавтор» «является не столь уж беспочвенной, хотя общая картина создания романа «Тихий Дон» представляется куда более сложной, чем полагает Д*, а тем более, чем об этом пишут многочисленные отечественные "шолоховеды"».[9]

Книга Р.А.Медведева сыграла значительную роль в продолжении работы над проблемой авторства. Она сделала доступными, в основном для зарубежных филологов, многие материалы по биографии и творчеству Шолохова и Крюкова, подтвердила главную гипотезу «Стремени». Но вопрос об авторстве «Тихого Дона» так и остался открытым.