Но киборг не знал Ваапад — технику, которая заигрывает с тьмой и которой превосходно владел Мейс Винду.

В хвостовой части вагона пара МагнаСтражей совершила ошибку, сломя головы бросившись в бой против Кита Фисто. Клинок наутоланина превратился в шквал ослепительного синего света. Шесты из фрикового сплава, способные сопротивляться потоку энергии светового меча, были мощным оружием. Но, как и любому оружию, им была необходима цель, а Кит просто не давал им возможности для удара. Двигаясь так, что ему позавидовала бы и танцовщица-тви'лека, он выписывал круги вокруг Стражей, и с каждым витком отрубал по конечности: левые ноги, правые руки, правые ноги…

Скорость мчащегося поезда довершила дело: дроидов смахнуло в каньон, как насекомых с ветрового экрана гравицикла.

Компьютеры, подчинявшиеся органическому мозгу Гривуса, заметили потерю союзников, но это не отвлекло генерала и не замедлило его движений. Ноги киборга оказались под ударом. Компьютеры проанализировали технику боя Мейса и подсказали хозяину сменить позицию и стойку, а также угол парирования, направление ответных ударов и выпадов.

Результатом всех этих ухищрений явился, конечно же, не Ваапад, но что-то довольно близкое, и Мейсу не хотелось бы продолжать бой дольше, чем было необходимо.

Припав к поверхности, он направил клинок вниз и прорезал крышу вагона, проведя мечом перпендикулярно направлению движения Гривуса. В удивлённом взгляде рептильих глаз Мейс прочитал, что, при всей своей силе, ловкости и смелости, живая часть Гривуса не всегда ладила с металлическими сервоприводами. Несомненно, Гривус — когда-то бесстрашный командир наделённых разумом солдат — осознал то, что сделал джедай, и пожелал отшагнуть в сторону, тогда как Гривус нынешний — командующий дроидами и другими боевыми машинами — признавал лишь один исход: проткнуть противника двумя клинками.

Левый коготь Гривуса соскользнул в проделанную Мейсом дыру и утратил магнитную опору на крыше. Генерал споткнулся. Припав к кровле, Мейс был готов вонзить меч в живот Гривуса, но какое-то шестое чувство, внезапно возникшее в киберсинапсах генерала, заставило его изогнуться всем телом, и если бы этот манёвр достиг своей цели, голова Мейса улетела бы в каньон.

Вместо этого Мейс отпрыгнул, Сила отнесла его туда, где он оказался вне досягаемости разящих клинков, и в этот момент Гривус сделал один-единственный неверный шаг.

Генерал провалился за край вагона, крутясь и извиваясь в полёте. Мейс попытался отследить его искривлённую траекторию, но не смог.

Упал ли он в каньон? Удалось ли ему вонзить дюраниевые клешни в бок вагона или схватиться за рельс магнитной дороги?

У Мейса не было времени разбираться. Канонерка в ста метрах от него втянула шасси и взмыла с крыши на репульсорных двигателях. Беспорядочная стрельба одного из штурмовых кораблей вынудила транспорт сепаратистов броситься в сторону и спикировать; преследователь повис у него на хвосте. Мейс и Кит с ужасом наблюдали, как два корабля начали кружить вокруг летящего на полной скорости состава, непрерывно обмениваясь выстрелами. Увернувшись от острого носа поезда, в котором находились приборы управления, канонерка обозначила вираж на запад, но в следующее мгновение ринулась в противоположную сторону.

Однако республиканский штурмовой корабль, отследивший мишень в западном направлении, успел выстрелить.

Рой смертоносных штрихов пронзил систему управления, и поезд начал падать.

Глава 48

Мысленный взор Энакина, заживо похороненного во тьме, распространялся всё шире.

Он видел, как к Падме подкралось высокое мрачное существо с механической головой, балансируя на грани бездонной пропасти, и её мир перевернулся. Внезапная атака. Противники сходятся в рукопашной. Земля и небо объяты огнём, а воздух наполняется дымом, который скрывает всё.

Смерть, разрушение, ложь… Лабиринт обмана. Его мир перевернулся.

Он задрожал, будто окунулся в сжиженный газ. Одно прикосновение разобьёт его на миллион осколков.

Страх за Падме рос, пока не заслонил собой всё остальное. В ушах послышался голос Йоды: Страх ведёт к гневу, гнев — к ненависти, ненависть — к тёмной стороне…

Он так боялся потерять её и при этом так боялся за неё держаться, что боль от этого противоречия разрывала его и заставляла жалеть, что он вообще появился на свет. Облегчения не было даже в Силе. Квай-Гон говорил, что ему надо сделать свою цель реальностью. Но как это сделать?

Как?

Квай-Гон умер — хотя маленький Энакин считал, что джедаи не должны умирать…

Рядом зашевелился и закашлялся Оби-Ван.

— Здорово у тебя получается всё крушить, — сказал он. — На Вджуне для этого тебе потребовалась граната, а здесь оказалась лишней и она.

Энакин прогнал видение.

— Я же говорил, что становлюсь сильнее.

— Тогда будь любезен, вытащи нас отсюда.

При помощи Силы — а также своих рук и плеч — они раскидали обломки и выбрались наружу. Поднялись, с головы до ног покрытые белой пылью, и уставились друг на друга.

— Давайте же, — подначил Энакин. — Если не вы, тогда скажу я.

— Если настаиваешь… — Оби-Ван шмыгнул, прочищая нос. — Сейчас начнётся ностальгия по Нейосу III…

— Ещё раз и с выражением.

— Как-нибудь потом. Сначала Дуку.

Перепрыгивая через остатки купола, части дроидов, обломки мебели и перевёрнутые стеллажи с голодокументами, они бросились к посадочной платформе и достигли её как раз вовремя, чтобы увидеть, как шлюп Дуку вместе с десятками сепаратистских транспортов растворяется в пространстве.

— Трус, — бросил Оби-Ван. — Он удирает.

Энакин наблюдал за шлюпом ещё секунду, затем перевёл взгляд на бывшего наставника.

— Суть не в этом, учитель. Нас провели по всем статьям. Целью нападения был не Тайт. Целью были мы.

Глава 49

Потеряв скорость, поезд грохнулся на рельсы, которые шли по краю очерченного космоскрёбами Са'кского каньона. Диссонируя со всхлипами и стонами пассажиров, два десятка вагонов (два — с разрезанными крышами) постукивали и скрипели.

Мейс и Кит повесили мечи на пояс и на цыпочках двинулись обратно в тамбур — плавно, насколько позволяла Сила. Поезд медленно покачивался из стороны в сторону, будто получил солнечный удар. Уличное движение в обе стороны остановилось, и пространство на среднем уровне города, вероятно, было свободным.

Мейс бросил взгляд направо и сразу всё понял.

Старые кронштейновые опоры, крепившиеся к стенам зданий, под тяжестью поезда начали гнуться.

Вдалеке завыли сирены, и на помощь потерпевшим крушение бросилась машина аварийной службы. Слева к терпящему бедствие поезду осторожно приближались две гигантские репульсорные платформы. Мейс с Китом застыли в тамбуре, как статуи, дожидаясь, когда поезд перестанет раскачиваться. Когда качка немного утихла, они открыли дверь и прошли в первый вагон.

Поезд продолжал привлекать внимание к своему незавидному положению протестующим скрипом, но погнутые опоры пока держались.

Они продержались ещё несколько секунд.

Затем со звуком, похожим на взрыв, опоры, удерживавшие среднюю часть поезда, оторвались от стены каньона, а вместе с ними ухнула вниз и немалая часть вагонов. Рельсы под серединой состава внезапно исчезли, и поезд прогнулся клином. Он бы провалился в разрыв полностью, но передние и задние вагоны устояли на путях и удержали остальные. Пассажиры передних вагонов повалились на задние стенки, задних — на передние.

Добравшись до вагона Палпатина, Мейс и Кит призвали Силу, чтобы не дать пассажирам провалиться сквозь дверь в тамбур. В противоположной части вагона Шаак Ти и Стасс Алли помогали держаться на ногах Верховному канцлеру.

Ведущий рельс скрежетнул. Поезд накренился, с рельсов сошло ещё два вагона. Это движение заставило состав изогнуться, несколько вагонов повалились набок, пассажиров бросило на тонированные окна. Корускантцы завопили от ужаса, в поисках опоры хватаясь за всё, что попадалось под руки, или друг за друга.