— Ладно, Нави, не стоит хмуриться, — Альберт мягко погладил жену по волосам. — Ложись спать. А у меня осталось еще несколько дел.

Но леди Нивия остановила мужа:

— Эльрик хотел пойти на набережную, чтобы пустить по воде огненный кораблик. Он сказал, что, раз он уже может возносить дары Живому алтарю, то и может вместе со взрослыми послать Эйван Животворящей свое желание.

— Уговори его как-нибудь остаться дома, — отмахнулся Альберт. — Слишком тревожное нынче время. Если бы ни традиции, я вообще запретил бы праздник.

Над Ааре уже плыла светлая весенняя ночь, расцвеченная огнями праздничной иллюминации, когда Альберт, проводив леди Нивию до ее покоев, направился в библиотеку. Этот праздничный день нужно было закончить еще одним разговором — далеко не праздничным.

Достав из потайного шкафчика прозрачный шар размером с кулак взрослого мужчины, он утвердил его на серебряной подставке и громко произнес:

— Эдо-рти-у-эт-Миэт-исгир! Всадник, скачущий в неизвестность! Сын Внука!

Сначала глубины шара продолжали отражать лишь свет канделябра, но вдруг внутри камня вспыхнул огонь. Альберт зажмурился, но через миг на месте шара уже висело в воздухе изображение человеческого лица. Если, конечно, согласиться считать человеком того, у кого в полутьме посверкивают желтые глаза с вертикальными зрачками, а нос и лоб составляют одну прямую линию — никакой впадины там, где у людей обычно находится переносица.

— Эдо, дружище, ты чуть меня не ослепил! — улыбнулся лорд Альберт.

— Я уже убрал свечу подальше, — ответило изображение. — Рад тебя видеть. Как дела?

Альберт вздохнул. Его собеседник, командующий Восточной армией Келенора принц Эдо, был одним из немногих, владевшим тайной «шаров мира». Один из немногих потомков древних та-ла, для которых магия предков была так же естественна, как порох или соляные растворы — для работающих на заводах стихиальщиков. С Эдо можно было говорить так же откровенно, как с самим собой:

— Плохи дела, принц. Уторцы форсировали Верт и вторглись в Тарл. Тарлийцы спешат им навстречу, но сейчас между уторской армией и перевалами — лишь несколько шахтерских поселков и сотня тарлийских таможенников.

Таинственное лицо на мгновение прикрыло глаза.

— Но ты, Альберт, считаешь, что уторцы могут, не принимая боя с армией Тарла, пойти через перевалы на юг, в сторону Ааре?

— Я этого не исключаю. Я только надеюсь, что уторцам нужны новые земли, а их проще приобрести в Тарле, — кивнул Губернатор. — А у меня нет войск. И королевских войск ни на границе, ни в Ааре почти нет. Гарнизон города — две тысячи в форте. Еще столько же — на пограничных заставах. И — все. Великий маршал заявляет, что, если уторцы и развяжут войну, то основной удар придется вдоль Бена, через крепость Виттиард. Хотя и там гарнизон оставляет желать лучшего…

— Моя мачеха играет в какие-то хитрые игры, — ответил принц Эдо. — Такое чувство, что она больше боится нас, полукровок, чем северян.

— Может, так оно и есть, — согласился Альберт. — Но мне от этого не легче. Я… я боюсь…

Принц Эдо ухмыльнулся. Он прекрасно понял, чего стоило Дракону произнести слово «боюсь». Видимо, дела действительно настолько плохи…

— Да, принц, у меня странные предчувствия, — продолжил лорд Альберт. — Ты же знаешь, что кровь та-ла иногда награждает способностью предвидеть. Я чувствую, что жить мне осталось совсем немного.

— Что будет — то и будет, — изображение дернулось. — Я уже стянул часть войск в верховья Альвы. Там сейчас двенадцать тысяч кавалерии — все, что смог снять с охраны восточных торговых путей. Если что, у меня будет возможность быстро пройти по старому торговому тракту и через твой родовой замок войти в Мор с юга. Пехота потихоньку идет на север, к перевалам…

— По старому торговому после обвалов не протащить пушки. На некоторых участках от дороги почти ничего не осталось, — сказал Альберт.

— Знаю, — кивнул принц Эдо. — Придется брать только легкие орудия.

Принц Эдо снова улыбнулся:

— Что будет, то и будет! Будь здоров!

Постепенно шар погас. Лорд Альберт посидел еще немного в кабинете, думая о будущем, потом спрятал шар в потайной шкафчик и в нерешительности вышел в коридор. Губернатор привык прислушиваться к своим предчувствиям. Сейчас ему больше всего хотелось увидеть сына. Чуть-чуть поколебавшись, он отправился в детскую.

Дежурная нянька — толстуха Гурула — дремала на кресле у двери спальни.

— Тихо, милочка, — успокоил лорд Альберт проснувшуюся женщину. — Хочу взглянуть на Эли, как он.

— Спит. Умаялся, — ответила нянька и тихо отворила дверь спальни перед хозяином.

Лорд Альберт бесшумно зашел в спальню. Старший сын спал, разметавшись на простынях, и улыбался. Вдруг Альберту показалось, что над сыном дрожит серебристое сияние, словно звездная пыль вьется над детской фигуркой…

Альберт Мор постоял немного возле кровати сына и так же бесшумно вышел из комнаты. Дурные предчувствия отступили. Что бы ни случилось, сила подгорных та-ла остается с малышом…

Глава 1

Уже добрых две сотни лет замок Моров-Драконов в Бархатных горах никто не штурмовал. Самые горячие головы из клановых вождей порой ссорились между собой. Но восставать против власти Драконов — таких глупцов не находилось и до того, как герцогство стало частью Келенора. Так что времена, когда крепость ежеминутно ожидала осады, давно канули в прошлое.

Поэтому уже несколько поколений Моров могли со свойственным северянам спокойным упорством превращать угрюмый замок в нечто более пригодное для жилья. Давно был засыпан окружавший стены ров, а вместо неудобного подвесного моста теперь к воротам вела прекрасная дорога. Во дворе построили несколько новых зданий, но старые башни не трогали, чтобы сохранить память об Альтуре-Драконе, триста лет назад свившем в Бархатных горах гнездо для своих потомков.

Однако теперь в большой комнате на верхнем ярусе смотровой башни, где в тревожные времена дежурили лучники, размещался кабинет отца губернатора провинции, Эльрика Мора-Старшего. Старик последние восемь лет безвыездно жил в родовом замке, не имея возможности его покинуть. «Железный герцог», как когда-то звали при дворе бывшего Великого маршала Келенора, при молодом короле был вынужден покинуть столицу и спрятаться в родовом поместье. Впрочем, держали его здесь не только придворные интриги.

Восемь лет назад судьба Мора-Дракона извернулась кольцом.

Тяжелая болезнь вынудила блестящего царедворца превратиться в сельского затворника. Недуг и одна из тех тайн, к которым простым смертным лучше не прикасаться.

Сначала недомогание выглядело почти естественно. В битве при Пельне Эльрика ранило стрелой в грудь. Рана быстро заросла, но герцога поразил таинственная хворь, и Мор полгода не вставал с постели. Маршал кашлял кровью и едва мог сделать несколько шагов от кровати до стола. Лекари пожимали плечами и намекали на кромешные силы.

Леди Алина прислушалась к совету монахов из столичного храма Тима Светозарного и увезла мужа в родовое поместье в Бархатных горах. Сосновые и пихтовые леса совершили чудо. Больной окреп, исчезли приступы слабости. Но полностью исцелить недуг не удалось. Стоило Эльрику провести несколько дней в дымном Ааре или к югу от перевалов, в долине Альмы, как он снова начинал кашлять.

Поначалу вынужденное безделье бесило бывшего маршала, привыкшего к совершенно иной жизни. Но постепенно он смирился с судьбой. Старый герцог научился радоваться каждому прожитому дню, разным мелочам, которые составляют интересы обычного человека. Родной дом, любимая жена, здоровые и веселые внуки. Что еще нужно? И Эльрик стал почти счастлив.

Утром третьего дня после Эйван-Весенней «железный герцог» вышел на открытую галерею, окружавшую смотровую башню, чтобы подышать воздухом и отвлечься от раздумий. С высоты открывался великолепный вид на фруктовый сад и на окрестности — череду гор на юге и более пологие холмы на севере. Герцог скользил по этой картине рассеянным взглядом человека, который не ожидает увидеть ничего нового. Погруженный в собственные мысли, он не замечал ни густую синеву дальних вершин, ни белизну расцветающего сада, ни зелень молодой листвы в лесах на севере.