В конце концов охотники нашли выход на поверхность. Вскоре племя, узнав о волшебных свойствах подземного бассейна, перебралось поближе к таинственной пещере. Никто из нее не делал тайны, и поселение неподалеку от полой горы росло. Дети здесь рождались крепкими, да и от ран умирали редко — волшебная вода надежно помогала тем, кто способен жить. Через века племя стало тем, что нынче называют кланом Горной Пантеры, одним из самых сильных в Море.

Во время Войны Кланов Пантеры стали союзниками Драконов. А потом, когда сюда, в северные пределы тогда изведанного мира, пришли жрецы Светлых богов, они решили, что Серый Старик — это Милосердный Нан. Слишком уж похоже изваяние возле волшебной купели на те изображения старшего брата Светозарной Эйван, которые остались в храмах древних в равнинном Келеноре.

Жрецы расширили главный вход в подземные чертоги и построили возле него храм, более похожий на огромные врата, ведущие внутрь горы. Над украшением Будилионского святилища трудились лучшие художники.

Одновременно со строительством храма появилась и лечебница. Теперь на северную границу королевства стремились страждущие из всех его провинций. Но «колдовская вода» помогала не каждому. Она прекрасно лечила раны и ожоги, простуды и лихорадку. Но против недугов, насланных при помощи колдовства, была бессильна. И еще целители заметили: быстрее выздоравливают те, кому есть ради кого жить. Но все же больных приезжало так много, что пришлось построить для них палаты страждущих. В сложенном из толстых лиственничных бревен двухэтажном доме могли удобно расположиться больше сотни человек.

Орден некромантов, чья высшая цель — изучение повадок Смерти во всех ее видах, построил рядом свою лабораторию. Теперь больные могли воспользоваться и услугами магов — ведь, как известно, именно из этого ордена выходят лучшие целители. Многие маги надолго поселялись в Будилионе. Условие, которое ставили наниты тем, кто селился на храмовой земле, было одно: нельзя скрывать знания, которые касаются борьбы со Смертью.

О том, чтобы превратить волшебную воду в источник дохода, никто не думал. Те, кто обрел здесь здоровье, оставляли щедрые пожертвования. Но бывало, что у кого-то из страждущих не хватало денег даже для того, чтобы купить себе еду. И тогда жрецы брали заботу о таких больных на себя. К тому же и герцог Мор, и многие из окрестных землевладельцев охотно поддерживали храм. Старый Эльрик Мор надеялся, что когда-нибудь наниты или маги найдут способ справиться с его болезнью.

Примыкавшая к полой горе земля была объявлена собственностью Небесного Целителя. Жрецы разбили на ней фруктовый сад и обнесли невысокой стеной, чтобы бродячий скот не портил деревья. Постепенно Будилионский храм превращался в одно из прекраснейших мест в королевстве.

Теперь же в подземном храме возле колдовского бассейна лежали тела настоятеля и тех жрецов и лекарей, кто погиб у ворот. К набегам северян в Будилионе давно привыкли, но такого никто не ожидал. Суеверные уторцы боялись вызвать гнев бога-целителя и обычно не трогали ни храм, ни лечебницу. Но на этот же раз у ведущих в храмовый сад ворот появились не уторские горцы, а странные чернобородые люди, больше похожие на жителей королевства Мальо, с которым Келенор граничит на юге. Настоятель отец Питовит попытался поговорить с захватчиками, объяснить, что в общине нет ничего достаточно ценного. Но его лишь спросили, не приходил ли кто нынче из Ааре. Когда жрец отрицательно покачал головой, его и еще нескольких жрецов, пытавшихся заступить солдатам дорогу, убили.

Затем чернобородые бросились к лечебнице и палатам страждущих и начали вытаскивать во двор всех, кто попадался. Больных согнали к забору, обыскали и убили. Чтобы выгнать тех, кто успел спрятаться, в деревянные стены бросили несколько склянок с маридским огнем. Моментально вспыхнувшее пламя неестественно быстро охватило здания. Тех из больных, кто пытался спастись, прыгая из окон, солдаты добивали копьями, а потом обшарили трупы.

Эт-Баради выходил от одного из больных, когда начался весь этот кошмар. Он ничего толком не успел сообразить, кроме того, что чужаки творят что-то чудовищное. Толстый некромант был плохим боевым магом, но у того, кто ежедневно общается со Смертью, найдется в запасе пара-другая черных заклинаний. В солдат полетели «стрелы тления», через седьмицу-другую превращающие того, кого они коснулись, в гниющий труп. Но кто-то ударил мага по голове, и он осознал себя на Дороге Мертвых. Ему удалось вызвать духов нескольких своих однокашников, сделавших карьеру в ордене, и сообщить им о нападении на храм.

Разговор с духами — сложное искусство, забирающее у мага много сил. Эт-Баради был уверен, что впереди его ждут чертоги Тима Пресветлого, поэтому решился на отчаянную ворожбу. Но, к своему удивлению, очнулся он не на Кромешной стороне, а в пещерах под храмом Нана Милостивца. И кроме солидной шишки на затылке, других повреждений на своем теле он не обнаружил.

Потом, слушая рассказы тех, кто выжил, эт-Баради прикинул, что не пройдет и седьмицы, как из пятисот с лишним солдат, ворвавшихся в храмовый двор, не останется в живых ни одного. Слишком много обрушилось на них искусно сплетенных проклятий и самой грязной ворожбы вроде «стрел тления». То есть северяне положили целый полк ради того, чтобы перебить сотню калек. «Есть ли в этом смысл? Что действительно было нужно наемникам?» — размышлял эт-Баради, шагая вслед за старухой.

Некромант и жрица не стали заходить в храм, но, миновав несколько лестниц и тоннелей, свернули к кельям.

Целая анфилада высеченных в скале комнат тянулась вдоль откоса на высоте в добрую сотню локтей. Соединенные изнутри горы коридором, пещерки имели выходы и на наклонный карниз, совершенно не заметный снизу. В отличие от нижних чертогов, здесь не было искусных украшений. Зато в каждом гроте имелось некое подобие очага и каменные возвышения, по своим размерам напоминавшее обычные кровать и стол. Все говорило о том, что когда-то здесь жили, и многие из жрецов предпочли поселиться в этих кельях.

Постучавшись, матушка Симотта и эт-Баради зашли в одну из пещер. Их ждала молоденькая девушка в таком же сером, как у старой жрицы, платье.

— Сестра Валиста, расскажи господину магмейстеру о том, что ты видела прошлой ночью.

Девушка кивнула, помолчала несколько мгновений, словно собираясь с мыслями, и начала:

— Отец Питовит приказал всем женщинам, особенно молодым, уходить в гору. Он боялся, что солдаты могут нас обидеть…

— Да, так и было…

— Я ухаживаю за двумя дамами из приюта страждущих. Я не могла их бросить. Люсильда может ходить, она быстро собралась. А вот парализованную леди Актилу пришлось нести мне и сестре Урсуле. Мы помогли больным добраться до нижнего яруса, туда, где мозаика с птицами. Там удобно…

— Да, знаю, — кивнула матушка Симотта. — Но продолжай. Что было потом?

— Я решила, что могу подняться к себе и посмотреть сверху, что же происходит во дворе храма. Но я не дошла до кельи. На лестнице мне вдруг стало плохо. Казалось, сама гора вздрогнула, и сейчас тоннели начнут рушиться. Я опустилась на ступени и закрыла глаза… И тут я увидела его… Серого Старика…

— Нана Милосердного, господина нашего и учителя, — поправила девушку матушка Симотта.

— Да, Нана Милосердного, — кивнула юная жрица. — Он поднялся по лестнице, остановился возле меня и, словно в раздумье, пробормотал: «Эти гули рано примчались! Глупцы!»

— Это было, когда наемники жгли дома? — спросил магмейстер.

— Не знаю, — ответила девушка. — Я очнулась лишь утром.

— Вы что-нибудь понимаете в этом видении? — обратилась к магу матушка Симотта.

— Нет. Я вообще ничего не понимаю в происходящем. В Серого Старика верят не только в Море…

— В Нана Милосердного, — привычно поправила матушка, но осеклась.

— Имя ничего не меняет, — улыбнулся маг. — В этих горах его зовут Серым Стариком. На востоке, в отрогах Светлого, Вещим Бродягой. В Сунлане — Туртситом, то есть Проводником. В Мариде — Ит-Лаа, Хозяином Посоха…