Я видел в золотой комнате брюссельской ратуши четыре росписи, сделанные великим мастером Рудиром.[292] Я видел в королевском дворце, позади дома, фонтан, лабиринт и зверинец; я никогда не видел более занятных и приятных вещей, столь похожих на рай.[293]Также имя человечка, составившего мне прошение у господина Якоба Баннизиса, Эразм. [294] Также в Брюсселе есть прекрасная ратуша, большая, сложенная из превосходного тесаного камня, с чудесной ажурной башней. [295] В Брюсселе я сделал при ночном освещении портрет мастера Конрада, хозяина моих господ. Также одновременно я изобразил углем сына доктора Лампартера [296] и хозяйку.

Также я видел вещи, привезенные королю из новой золотой страны:[297] солнце из чистого золота, шириною в целую сажень, такую же луну из чистого серебра той же величины, также две комнаты, полные редкостного снаряжения, как-то: всякого рода оружия, доспехов, орудий для стрельбы, чудесных щитов, редких одежд, постельных принадлежностей и всякого рода необыкновенных вещей разнообразного назначения, так что это просто чудо – видеть столько прекрасного. Все это очень дорогие вещи, так что их оценили в сто тысяч гульденов. И я в течение всей своей жизни не видел ничего, что бы так порадовало мое сердце, как эти вещи. Ибо я видел среди них чудесные, искуснейшие вещи и удивлялся тонкой одаренности людей далеких стран. И я не умею назвать многих из тех вещей, которые там были. Я видел в Брюсселе еще много прекрасных вещей, и в особенности я там видел такой большой китовый ус, как будто он сцементирован из каменных квадров; он имеет в длину сажень, очень толст, весит около 15 центнеров и имеет такую форму, как здесь изображено;[298] и он находился на голове животного сзади. Я был также в доме фон Нассау, [299] роскошно построенном и красиво украшенном. Снова я два раза ел с моими господами.

Также госпожа Маргарита послала за мною в Брюссель и велела сказать мне, что она будет моею заступницею перед королем Карлом, и была особенно благосклонна ко мне. Я подарил ей мои гравированные на меди «Страсти» и то же – ее казначею по имени Ян Марникс,[300] а также изобразил его углем. Я отдал 2 штюбера за буйволовый рог. Еще 2 штюбера я заплатил, чтобы мне показали картину св. Луки.[301]Также когда я был в доме Нассау, я видел там в капелле хорошую живопись, выполненную мастером Гуго. [302]И я видел два больших красивых зала и повсюду в доме дорогие вещи, а также большую кровать, на которой могут поместиться пятьдесят человек. [303] И я видел также большой камень, который во время непогоды упал в поле близ дома господина фон Нассау. Дом этот расположен высоко и оттуда открывается прекраснейший вид, вызывающий восхищение. И я не думаю, чтобы во всех немецких землях было что-либо подобное.

Также меня пригласил мастер Бернгард, живописец,[304] и приготовил такое превосходное угощение, что я не думаю, чтобы его можно было получить и за 10 гульденов. Еще им были приглашены, чтобы составить мне компанию: казначей госпожи Маргариты, которого я изобразил, гофмейстер короля по имени де Метени[305]и городской казначей по имени фон Буслейдис. [306] Ему я подарил гравированные на меди «Страсти», и он в свою очередь подарил мне черный испанский кошелек, стоимостью в 3 гульдена. И Эразму Роттердамскому я тоже подарил гравированные на меди «Страсти». Также Эразму, секретарю Баннизиса, [307] я подарил гравированные на меди «Страсти». Имя человека из Анторфа, подарившего мне детскую головку, – Лоренц Штерк. Также я сделал углем портрет мастера Бернгарда, живописца госпожи Маргариты. [308]Я сделал еще раз портрет Эразма Роттердамского. [309] Я подарил Лоренцу Штерку сидящего «Иеронима» и «Меланхолию». Я изобразил куму моей хозяйки. Также шесть человек, портреты которых я сделал в Брюсселе, мне ничего не дали. Я заплатил 3 штюбера за два буйволовых рога и 1 штюбер за два Эйленшпигеля. [310]

Итак, в воскресенье после дня св. Эгидия [2 сентября] я поехал с господином Томазином в Мехельн [Малин] и распрощался с господином Гансом Эбнером.[311] И он не захотел ничего взять с меня за еду за то время, что я был у него – семь дней. Я заплатил 1 штюбер за Ганса Гейдера.[312] 1 штюбер я дал на чай слуге хозяина. И в Мехельне я ужинал с госпожой фон Нейкирхен.

И рано утром в понедельник [3 сентября] я выехал из Мехельна в Анторф. И я позавтракал с португальцем, который подарил мне три порцелановых сосуда, а Рудерико подарил мне несколько калькутских перьев. Я истратил на еду 1 гульден. 2 штюбера я дал посыльному. Я купил Сусанне[313] плащ за 2 гульдена и 1 орт. Моя жена заплатила за таз, меха,[314] блюдо, за туфли для себя, и дрова для кухни, и штаны до колен, также за клетку для попугая, и 2 кувшина, и на чаевые – 4 рейнских гульдена. И еще моя жена истратила на еду, питье и на всякого рода нужды 21 штюбер.

Итак, в понедельник после св. Эгидия [3 сентября] я снова прибыл к Иобсту Планкфельту и ел с ним столько раз, сколько здесь указано: jjjjjjjjjjjjjjjjj. Также я дал 1 штюбер Никласу, слуге Томазина. Я отдал 5 штюберов за рамку и еще 1 штюбер. Мой хозяин подарил мне калькутский орех и еще старинный турецкий бич. Снова я ел с Томазином столько раз: jjjjjjjjjjjjj. Также меня пригласили оба господина фон Рогендорф.[315] Я ел с ними один раз и нарисовал им большой герб на дереве, чтобы его можно было вырезать.

Я подарил 1 штюбер. Моя жена разменяла 1 гульден на 24 штюбера на расходы. Я дал 2 штюбера на чай. Я также ел один раз в доме Фуггера с молодым Якобом Релингером.[316] Я ел с ним еще раз. Также моя жена снова разменяла 1 гульден на 24 штюбера на расходы. Я подарил приближенному моего господина герцога Фридриха, пфальцграфа, Вильгельму Хауенхуту[317] гравированного «Иеронима» и два новых полулиста – «Марию» и «Антония». Также я подарил еще господину Якобу Баннизису хорошо написанное изображение Вероники, «Ёвстафия», «Меланхолию», сидящего «Иеронима», «Св. Антония», два новых изображения Марии и новых крестьян. [318] Также я подарил его писцу Эразму, который составил мне прошение, сидящего «Иеронима», «Меланхолию», «Антония», два новых изображения Марии, «Крестьян», и я также послал ему два маленьких изображения Марии, и все это, что я ему подарил, стоит 7 гульденов. Я подарил Марксу, золотых дел мастеру, [319] гравированные на меди «Страсти», он дал мне за них взамен 3 гульдена. Еще я выручил за гравюры 3 гульдена 20 штук беров. Я подарил стекольщику Хёнингу [320] четыре маленькие вещицы на меди. С господином Баннизисом я ел: jjj. Я отдал 4 штюбера за твердый уголь и черный мел. Я отдал 1 гульден 8 штюберов за дрова и еще 3 штюбера. Столько раз я ел с моими господами из Нюрнберга: jjjjjjjjjj. Также мастер Дитрих, живописец по стеклу, [321] прислал мне красной краски, которую в Анторфе делают из новых кирпичей. Также я сделал углем портрет мастера Якоба из Любека, [322] и он же подарил моей жене филипповский гульден. Я снова разменял 1 филипповский гульден на еду. Я подарил госпоже Маргарите сидящего «Иеронима», гравированного на меди. Я продал «Страсти» на дереве за 12 штюберов, еще за 4 штюбера «Адама и Еву». Также капитан Феликс лютнист, [323]купил у меня все гравюры на меди, «Страсти» на дереве и еще «Страсти» на меди, два полулиста, два четвертных листа – все за 8 золотых гульденов; и я еще подарил ему все гравюры на меди. Я сделал углем портрет господина Баннизиса. Также Рудерико подарил мне еще одного попугая, я же дал 2 штюбера на чай его слуге. Я подарил Иоганну фон дер Винкелю, трубачу, «Малые Страсти» на дереве, «Иеронима в келье» и «Меланхолию». Я заплатил 6 штюберов за пару перчаток. Я отдал 5 штюберов за бамбуковую трубку, а Георг Шлаутершпах [324] подарил мне другую такую же, стоимостью 6 штюберов. Я ел с Вольфом Галлером, [325] служащим Фуггера, когда он пригласил моих нюрнбергских господ. Также я выручил за гравюры 2 филипповских гульдена и 6 штюберов. Я ел еще один раз со своей женой. Я дал 1 штюбер на чай слуге Ганса Деннеса. Также я выручил 100 штюберов за гравюры. Также я сделал углем портрет мастера Якоба, живописца фон Рогендорфов. Также я нарисовал фон Рогендорфу его герб на дереве, за это он подарил мне 7 локтей бархата.