Вот законная жена Безымянного производит на свет сына: «Она так обрадовалась, когда забеременела, была так счастлива, пока носила, что совсем чокнулась, когда родила. Нет, никаких послеродовых психозов у неё не было. Потому что даже на послеродовые психозы сил и времени не осталось. Всё время и все силы её были посвящены новорождённому Николаю Алексеевичу…»
Вот детство «хитрой, пробивной, циничной»: «Мама же всё больше орала и плакала, а потом приставала к дочери с ещё более противными, чем крик и слёзы, поцелуями, тисканьями и извинениями… Ещё семь лет Леночка прожила в этом сияющем истерической чистотой жилище, где влажная уборка была превыше нормальных человеческих отношений. Сосуществуя с полусумасшедшей мамой, регулярно терпя посещения совсем уж тронутой злобной бабушки…»
Где ж те самые нормальные человеческие отношения? Судя по этим отрывкам, материнство – удел тупых куриц или психопаток. А слова про «радость материнства» – ни к чему не обязывающий штамп.
Ни добра, ни зла.
И никакой морали.
«…люди, собранные в академической клинике, любили свою работу. А всё остальное – их личные тараканы. Кто, когда, с кем и где. Разве важно, кто где родился, как вырос, где и с кем спит, если в данном конкретном случае – сегодня – он держит в руках скальпель. Или вынимает из центрифуги пробирки. Или расшифровывает кардиотокограмму плода. Хорошо делает своё дело… И не надо им мешать чрезмерной заинтересованностью и прижизненным разбором полётов. Они, не ровён час, рассудком тронутся от праздного любопытства, лишних вопросов и вторжения в их личную жизнь».
Какие нежные, однако. Просто мимозы. И никаких мыслей о том, каково беременной женщине выслушивать от подобных профессионалов под гогот студентов: «Не надо было с мужиком спать»? Нет, в книге такой именно сцены нет – зато в жизни хватает.
Мораль – она ж не только насчёт того, кто, с кем и в какой позиции, но и единственное противоядие от хамства.
«Это только в книгах легко читать, как кого-то «вынули из петли», и в фильмах забавно смотреть, как человек, которому по счастью (или несчастью?), не переломило шейные позвонки, дрыгает ногами, задыхаясь, пока благословенные обстоятельства освобождают от удавки. А в реальной жизни это страшно. Очень страшно».
Вот что да, то да. И ребёнка терять в реальной жизни очень страшно.
Об этом в книге тоже ни слова.
Зато о врачебной избранности и глупых пациентках есть: «…ты этим дамочкам всё расскажи. – Без толку, Лёш… ты же прекрасно понимаешь, как устроен человеческий мозг. Особенно женский. Он, мозг, склонен идти по пути наименьшего сопротивления… Чтобы нас понять, они должны хотя бы немного быть знакомы с настоящей методологией настоящей науки. И уметь мыслить».
Угу-угу. А в жизни это выглядит, например, так: назначить лежащей на сохранении беременной лекарство, упаковка коего украшена надписью «не принимать во время беременности» и в ответ на полный ужаса вопрос, как же так?! – презрительно процедить: «Вы что, специалист?»
Методология, видимо, такая.
Если нет добра и зла, если нет морали – всё становится возможным и позволительным. А если «беспринципный аморальный субъект» шествует по страницам без намёка на осуждение – откуда ж возьмётся мораль…
И всё-таки глупые бабы сами во всём виноваты: «… и почему за запах сандалового дерева и ритмичную монотонную музыку они, продвинутые, готовы нести дензнаки, а за тяжёлый рутинный труд, который и есть самая квинтэссенция великого откровения материнства и сопуствующего ему родовспоможения, не очень?»
Ну, про истинное отношение к великому откровению мы с вами чуть выше прочитали… Семейное благополучие существует разве только в далёкой загранице. Или в воспоминаниях слегка блаженной матери Безымянного о директоре детского дома, где она выросла, и его семье.
Что ж касается денег… Почтенный врач на похоронах жены негодует, когда «выяснилось, что просто так прах после кремации не выдают – надо предъявить квитанцию о том, что ты заплатил за «место в стенке».
– Папа, ну перестань… У них правила. Это не такие большие деньги, чтобы из-за них скандалить.
– Для нас – небольшие. Для какой-нибудь старушки, похоронившей мужа, последние…»
Какие трогательные слова! А своим младшим собратьям, всё меряющим на дензнаки, бывший фронтовой врач почему-то по этому поводу в физиономию не плюёт… Ах да, сказано же, тут нет добра и зла – одна методология.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,7 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии: 15.07.2010 20:38:03 - Оксана Евгеньевна Журбий пишет:
глупо
тупо, злобно, беспомощно, безграмотно.
«ЛГ»- рейтинг
Литература
«ЛГ»- рейтинг
Олег Павлов. Асистолия : Роман. – М.: Время, 2010. – 382 с. – (Серия «Проза Олега Павлова»).
Термин «асистолия» в медицине означает ослабление, а то и прекращение сердечных сокращений, что наблюдается при различных болезнях сердца и слабости организма. Опубликованный в прошлом году в журнале «Знамя» новый роман лауреата Букеровской премии Олега Павлова, как и предыдущие («Казённая сказка», «Дело Матюшина», «Карагандинские девятины»), произвёл сильное впечатление на читателей. Автор, известный своими довольно мрачными воззрениями на жизнь, в «Асистолии» ушёл в ещё более глубокий психологизм. Его герои, подобно потрёпанным бабочкам, живут неведомо как. А может, выживают? Но происходящее с ними в годы, для России переломные (до и после рубежа тысячелетия), – это и есть их жизнь, и другой не будет. Как бы слабо ни билась их и в них жизнь, чуть ли не прекращаясь. Удерживаясь лишь любовью.
Н.С. Лесков. Иродова работа : Русские картины, наблюдения, опыты и заметки: Историко-публицистические очерки по Прибалтийскому вопросу. 1882–1885 / Вступ. ст., сост., подг. текстов и коммент. А.П. Дмитриева. – СПб.: Издательство «Пушкинский Дом», 2010. – 576 с.: ил., 8 с. вклейка. – (Серия «Литературные раскопки»).
В сборник включены материалы Н.С. Лескова, связанные с Прибалтикой. Они печатались в первой половине 1880-х годов в столичной периодике и с тех пор не переиздавались (кроме одного). В центре внимания автора – проблемы русского общественно-политического религиозно-культурного присутствия в Прибалтике. В их числе – официальная и неофициальная реакция на стремление остзейского дворянства к национально-культурной автономии и «онемечивание» латышей и эстов; русификаторская политика правительства; роль лютеранской церкви; отношение к местным старообрядцам, подвергавшимся гонениям со стороны государства; дорогая писателю тема демократизма в православии… «Остзейские очерки и заметки Лескова – это ещё неповторимое и по красоте подобное тёплому балтийскому янтарю словесное ожерелье, оживляющее ушедший мир благодаря реальным историческим документам, – замечает А.П. Дмитриев. – Но это и урок нам сегодняшним».