Проявление симулированной заботы о человеке не требует от государства особого напряжения сил и какой-либо самоотдачи – её достаточно провозгласить, создав соответствующий закон, например, о повышении пенсии. При этом мало кого заботит, что львиная доля «повышения» немедленно съедается инфляцией и двукратным ростом тарифов на ЖКХ. Людям остаётся сумма, на которую не то что не прожить, но и умереть достойно нельзя.

А поскольку даже за самую изощрённую симуляцию в реальности должен кто-то платить, затеянное государством действо становится финансовой пирамидой. Пенсионные отчисления для работодателей увеличивают вдвое, заставляя оплачивать обещанное повышение пенсий тех, кто сегодня трудится. Платить, конечно, станут далеко не все, поскольку это – почти непосильное бремя.

А возьмите сохранение исторического наследия, которое ценно для ныне живущих и для потомков… Беда наследия заключается в том, что оно чаще всего занимает некое географически определённое место в центре любого города или около центра. И ныне живущие симулируют заботу о сохранении его для потомков. Они изобретательны, креативны, удивительно легка игра их фантазии. Существует множество отработанных схем. Например, как бы реставрация, которая практически всегда становится разрушением.

Вот город Ульяновск – чего только здесь не «симулируют»! Говорят о необходимости возрождения имени Симбирск, который, дескать, «барин городов волжских», и при этом лихорадочно застраивают центр тупыми торгово-офисными монстрами, сносят беседку Гончарова, дом Курчатова… В лучшем случае оставляют старинный фасад, а за ним вспухает очередное чудо современной «архитектуры», горделиво возвышаясь над творениями архитекторов прошлого.

И нет симуляциям числа. Нет!

Что имел в виду Бодрийяр, говоря о «замене реального знаками реального – то есть об устрашающей манипуляции над всеми реальными процессами их операциональным двойником»? Может быть, он имел в виду пособие на ребёнка, которое не превышает нескольких сотен рублей в месяц? Ведь подобная видимость заботы не способна быть ничем, кроме абстрактного знака, символа, не имеющего, что называется, «физического смысла», – поскольку ничем осязаемым отоварена быть не может в силу своей ничтожности.

Псевдочиновник создаёт видимость административной работы столь виртуозно, что она порой становится очень похожей на реальность.

Особая тема симуляций – забота о малом бизнесе, который теоретически должен создать фундамент формирования среднего класса – ещё одного основополагающего элемента экономики государства. В региональном масштабе имитация тут настолько очевидна для всех, что одного часа в очереди в налоговую инспекцию или любой разрешающий государственный орган хватит любому самому большому почитателю символов, чтобы понять правду нашей жизни. Забота о малом бизнесе – это набор слов. При этом забота о крупном бизнесе реальна и ощутима, поскольку измеряется миллиардами бюджетных средств….

Очевидно, мы вступаем в эпоху новой постмодернистской реальности, в которой концепция социального симулякра воплощается с виртуозным мастерством. А вот реально построить дорогу, соблюсти требования закона или, на худой конец, просто выполнить указание президента становится непосильной задачей для слишком большого числа отягощённых властью людей.

Рациональная деятельность становится несовременной. Место человека, преображающего мир, всё настойчивее занимает симулянт, создающий иллюзии и химеры. Неужели это неизбежно, а эволюция и впрямь пошла на новый виток формирования псевдоразумного человека? Которого впору назвать хомо псевдосапиенс – человек как бы разумный…

Олег САМАРЦЕВ, заведующий кафедрой журналистики Ульяновского государственного университета

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,9 Проголосовало: 8 чел. 12345

Комментарии: 03.06.2010 13:38:57 - Александр Трофимович Климчук пишет:

Население сейчас больше напоминает тараканов, активно только при добычи пищи, а насытившись ищут щели половые. Туда им и дорога.

«Добрый» Мироныч

Дискуссия

«Добрый» Мироныч

КНИЖНЫЙ РЯД

С.М. Киров : от мифа к правде. – Вятка (Киров): О-Краткое, 2009. – 256 с.

Основой книги стала монография историка Николая Ефимова. Сразу скажу: на мой взгляд, главной цели, заявленной в названии и аннотации, эта работа не достигает. Почему? Для начала потому, что сегодня человека, интересующегося советским периодом российской истории, вряд ли стоит убеждать в том, что «кристально чистого и непоколебимо стойкого партийца» Кирова не существовало. А именно доказательствами такого рода автор и занимается. Причём в несколько странной манере. Обвинениям Киров подвергается не столько за свои собственные деяния, сколько за то, что с момента назначения Сталина генеральным секретарём ВКП(б) публично всегда и практически во всём поддерживал его линию. Сергею Мироновичу отводится роль этакого «доброго следователя» рядом со «злым» Сталиным. Утверждается также, что внешняя доброжелательность в общении с людьми и умение произносить «пламенные речи» стали основой его популярности. Что ж, отчасти с этим можно согласиться. Наверное, можно вслед за автором удивиться слишком уж быстрой эволюции взглядов Кирова, который горячо приветствовал Февральскую революцию, а чуть больше чем через год «полностью встал на ленинские позиции». Дав волю фантазии, можно также заподозрить, что неспроста Кирова в 1908 году, в бытность его журналистом владикавказской либеральной газеты «Терек», не предали суду по обвинению в организации подпольной типографии в Томске. При всём том наивно было бы предполагать, что на высотах власти в 30-е годы мог оказаться человек, абсолютно безгрешный перед страной и своей совестью. Мне как читателю хотелось бы увидеть многослойный образ политика, который находился у самой верхушки властной пирамиды в переломное для страны время. Вместо этого в монографии неоднократно цитируются речи Кирова, призванные выставить его поверхностным человеком и краснобаем. Но попробуем непредвзято посмотреть на такое, к примеру, приведённое высказывание большевистского руководителя. «…Теперь мы ближе чем когда-либо подошли к уничтожению разницы между городом и деревней; что у нас деревня будет расти и преобразовываться в агрогорода – в этом нет никакого сомнения (…) Мы не должны повторять то, что проделали капиталисты, устраивая города с 7-миллионным или даже 8-миллионным населением. Нам такие города не нужны…»

Да, сегодня мы знаем: коллективизация надорвала русскую деревню и вместо «разницы» между ней и городом к концу сталинского правления возникла пропасть. Да, идея агрогородов в тех исторических условиях не получила воплощения. Но сама по себе она довольно интересна и говорит о наличии у политической элиты 30-х годов своего оригинального, не подогнанного под «евростандарты» мышления. Кто знает, не могла бы подобная идея пригодиться нам сегодня? Современность показывает, что скопление и без того убывающего населения России в нескольких десятках мегаполисов при наличии огромных незаселённых или стремительно пустеющих пространств – серьёзная угроза для целостности и экономической состоятельности страны.