– Не попросит. Увидишь, он не попросит!

Терри успел съесть ещё два «Чармса», глядя на незнакомцев. Вот-вот за ним должна была прийти мать, и Терри молил Бога, чтобы она задержалась подольше.

Бог его услышал. Незнакомцы, закончив препираться друг с другом, вернулись к Терри.

– Слы, малыш, у тебя есть какое-нибудь заветное желание? Что-нибудь, чего ты хотел бы больше всего на свете? – Рой изрядно шатался, но, несмотря на качку, умудрялся сохранять улыбку на лице. Джек стоял чуть поодаль и курил, брезгливо хмурясь в сумерки. Терри завертел головой. Он знал, что Санта-Клаус существует, но чтобы Санта-Клаусов было двое, да ещё и пьяных?

– Да, есть.

– Какое?

Терри пожевал нижнюю губу, решая, говорить или не говорить. Рассказывать про своё желание было стыдно, молчать – глупо. Глупостью Терри никогда не страдал.

– Я хочу убить мистера Такера.

– Кто такой этот мистер Такер?

– Он даёт маме в долг и говорит ей гадкие вещи. Мама всякий раз плачет. Мне не нравится, когда мама плачет. Я ненавижу мистера Такера.

– А где живёт мистер Такер?

– В Сильверкрике, это недалеко отсюда.

Рой повернулся к Джеку, радостный, как фермер, вытащивший счастливый лотерейный билет на местной ярмарке.

– Ну, что я говорил? Что я тебе говорил, а? Джеки, это судьба! СУДЬ-БА, Джеки!

– Это бред. Я не поеду убивать никакого мистера Такера только потому, что этого хочет малолетний инвалид и та часть твоего тела, что отвечает за дикие суеверия и фальшивые предчувствия. Мы продолжим двигаться на Юг и не убьём никого, пока не доедем до мексиканской границы. В Мексике можешь грохать хоть мистера Такера, хоть мистера Факера – здесь же, со всей полицией штата на хвосте…

– Джеки, кончай молоть чушь! Мы давным-давно оторвались от копов, никто не знает, что мы здесь, никто даже не подозревает, что мы можем прятаться в этих полях. Тут тишь. Тут глушь. Нас тут никто не ждёт. – Рой приложил ладонь к уху, внимательно прислушался и улыбнулся. – Слы? Никого, только комары жужжат.

– И ты хочешь грохнуть какого-то полудурка, чтобы поднять на ноги всю округу? Соскучился по вою полицейских сирен? – Джек достал ещё одну сигарету, помял её пальцами, раздумывая и, так и не закурив, выбросил её в темноту.

– Да брось! Мы же профессионалы, грохнем его за две минуты, никто и оглянуться не успеет. Всего одно доброе дело! Всего одно! Неужели ты после стольких грешных лет не чувствуешь себя обязанным сотворить хотя бы маленькое доброе дело?

– По-твоему, убить человека – это маленькое доброе дело?

– Да он мудак, ты слышал, мальчишка врать не будет. Инвалиды не врут. Мы, может, его первый и единственный шанс в этой жизни, первое и единственное свидетельство того, что высшая справедливость существует, желания исполняются, злодеи наказываются…

– Мы и сами как бы…

– Неважно! Мы его свет в окне! Надо быть совсем бессердечным подонком, чтобы уехать от несчастного парня! Я не каменный! Я сойду с ума, если не помогу ему! Сойду с ума и сдамся копам. – Рой страшно выпучил глаза.

– Ох… Ладно. Но ты обещаешь мне…

– Конечно, конечно, конечно!

– …что больше никаких пьянок до Мексики, никаких стрип-баров до Мексики и, самое главное, никаких церквей до Мексики! Замочим этого Такера и ты начнёшь слушаться меня, как моя маленькая ручная собачка.

– Да! Да! Как ручная собачка! Аф-аф!

– Хорошо, – Джек развернулся и подошёл к Терри, слушавшему разговор Санта-Клаусов.

– Где именно живёт твой мистер Такер? Как он выглядит? Мы его убьём – ради тебя. У тебя, похоже, и дальше будет тяжёлая жизнь. Мы её тебе немного облегчим. Где он?

– Нигде, – Терри выплюнул сосачку в придорожную пыль и опустил взгляд, – не надо его убивать, не хочу, чтобы его убивали другие. Я должен с ним поквитаться сам. Сам!

Джек вздохнул и шлёпнул себя ладонью по лбу:

– Ты же это не всерьёз? Ты же не хочешь на самом деле, чтобы мы взяли с собой на дело инвалидного подростка?

– Хочу! – Терри поднял взгляд, в глазах его горели маленькие холодные огни. – Хочу! Это меня, а не вас он называл безногим ублюдком! Это мою мать он пытался изнасиловать! И мне! Мне его убивать! – Терри выхватил из кармана оставшиеся леденцы и в ярости швырнул их в опешившего Джека.

– Рой…

– Коней на переправе не меняют. Слы, малыш, твоя коляска… она складывается? Влезет в багажник?

– Рой…

– Давай, иди ко мне на ручки, я перенесу тебя на заднее сиденье.

– Рой, где у нас «скорость»? Я только что согласился сделать убийцу из двенадцатилетнего калеки. Мне надо подкрепиться.

– В бардачке.

Разнюхавшись, Джек характерным движением вытер лицо. Шмыгнул обожжённым, саднящим от порошка носом. Посмотрел на Терри, сидевшего на заднем сиденье с угрюмым, заострившимся лицом. Вся его детская игривость, всё любопытство и дурашливость ушли, уступив место чему-то новому. Чему-то страшному.

– Да из него ублюдок вырастет похлеще нас с тобой. Эй, малыш, я буду держать ствол! Я буду держать его, а ты нажмёшь на курок, мститель малолетний. Иначе тебе руку отдачей сломает. Идёт?

– Идёт, – Терри ответил с таким равнодушием, будто они обсуждали, какой молочный коктейль взять в закусочной.

– Сраное безумие! Сраное безумие! Этого просто не может быть! Я сплю! – шептал под нос Джек, сжимая в руках холодный, пахнущий порохом «Магнум».

Рыкнув, машина сорвалась с места и исчезла в облаке тяжёлой вечерней пыли. Это облако увидела припозднившаяся мать Терри. Завизжав от ужаса, женщина со всех ног рванула назад на ферму, куда месяц назад провели телефон.

– А вы… вы правда убиваете за деньги? – освоившись на заднем сиденье и насмотревшись в тёмные поля, проносившиеся за окном, Терри заскучал и начал задавать вопросы. Джек ничего не ответил – он сидел и сжимал пистолет, подрагивая от трескучего нервного напряжения. Рой, наоборот, перед делом обычно расслаблялся и был не прочь поболтать.

– Да, убиваем.

– Но… но это же плохо?

– Плохо. Мы вообще плохие люди, пацан. После смерти мы попадём в ад.

– Но вы помогаете мне… почему?

– Надеемся, что ты попадёшь в рай, и мы будем слать тебе наверх записочки с просьбами спустить стакан воды. Обещаешь нам помочь, если попадёшь в рай?