Я ужаснулся.
— Ты что… пробовала птичьи перья??
— Было дело, — лаконично ответила та.
У меня только одно слово — жуть…
Насладиться передышкой после всех этих мучений мне не дали — неугомонная Алексин умоляюще попросила покатать ее.
— Ну, пожа-а-алуйста! — упрашивала она… И опять эти глаза… похоже, она поняла, как можно мною манипулировать.
— Я то, лошадь тебе? — огрызался я, пытаясь вырвать край рубашки из ее цепких пальчиков. Вырвал, даже излишне резко. Запоздалая мысль: А вдруг я ей сделал больно?
Алексин развернулась ко мне спиной. Ну точно, так и есть… вот придурок.
— Ну тогда ладно… я не сильно настаиваю, просто… я здесь только лес и видела, да и то — не весь, страшно было заходить далеко. А так хочется увидеть больше…
О нет… она опять собирается плакать?
Как же я не выношу это чувство собственной беспомощности, возникающее, когда они плачут!
Я вздохнул и, шагнув вперед, подхватил ее на руки. Крылья, подчиняясь мысленному приказу, раскрылись. Пять шагов пробежки, взмах, в который вкладываю по больше сил, и мы взмываем в небо под восторженный визг Алексин.
Мы поднялись чуть выше крон.
Еще одно 'никогда'… Я никого не 'катал' вот так. Приходилось ощутимо сильнее напрягать крылья. Нет, мне не особо было и тяжело — просто непривычно. Да еще и Алексин всячески мешала полету, постоянно вертясь. Но все мои возмущения и ворчания пропали, едва она обратила ко мне сияющее личико. И непроизвольно, выражение моего лица становилось мягче, и возникала ответная улыбка.
Во мне еще свежи воспоминания первого полета. Восторг и безграничная радость… я не хотел омрачать ее воспоминания. Пусть они останутся чисты.
— Ну, ты довольна?
Она зажмурившись, кивнула.
— Очень! Так красиво, что дух захватывает! Только глаза ветер немного режет…
— Ты привыкнешь. — Почему-то, я рад был это слышать. И горд стал… только вот за что?..
— Ой, а что там? — закричала она, указывая на запад.
— Замок Императоров. Там жила императорская семья.
— Правда? Тот самый? Какой красивый…
Она просто поедала глазами замок. Все ее эмоции как всегда написаны на ее лице. Такая смешная…
Может, потому что она такая открытая я и доверяю ей?
— Хочешь, спустимся?
— А можем? — еще сильней засияла она.
Вместо ответа я сильно взмахнул крыльями, резко поднимаясь выше.
Я решил приземлиться на балконе своей 'будущей' комнаты.
Столько раз уходил отсюда… и ни разу не возвращался. Немного непривычно, когда привычка оборачивается вспять…
Я осторожно опустил Алексин на пол. И с каждым мгновением, когда она отдалялась от меня, чувствовал, как в грудь снова поселяется пустота. Словно отрывается кусочек чего-то важного…
Неприятное ощущение, оно заставило меня вспомнить от трех днях кошмара.
Она счастливо носилась взад вперед по балкону, трогая то резные перила, то чуть шершавые стены. У меня, внимательно за ней наблюдающего, аж голова закружилась.
Наконец, она остановилась возле маленькой балконной дверцы и вопросительно посмотрела на меня.
Дверца в совершенно пустую комнату моей лжематери, которую она бросила, когда, как мне объяснили, родился я. Что, естественно, было ложью, ведь я родился совершенно в другом мире.
Внутрь вели два пути: дверь в комнату Императрицы и окно в мою 'будущую' комнату. Окна закрыты изнутри, с этой нет никакой возможности открыть их… Почему я сразу задумался об этом пути, если есть более легкий — просто открыть балконную дверь и пройти в соседнюю комнату?
Я… просто очень сильно не хочу туда идти. Все таки, я узнал о своих настоящей матери чуть больше года назад… всю жизнь считал Императора и Императрицу, какими никакими, но родителями… Целых десять лет. Мне трудно за такое короткое время полностью изменить свое отношение. Ум-то все понимает, но сердце…
Я кивнул и пошел к ней.
Алексин вошла первой. Сначала я хотел ей сказать, что пойду впереди, но она слишком быстро сделала шаг. Буквально вбежала в комнату, где прочно поселился холод и запустение…
Потревоженная пыль взвихрилась от наших шагов, просвечивая на солнцах какой-то могильной серостью.
Так оно и есть. Здесь все уже давно мертво.
Она замерла посередине комнаты.
Я тоже остановился.
Что заставило ее делать это? Так резко… это немного подозрительно.
Я тихо позвал ее, но она не ответила.
Тогда я обошел ее, и в изумлении замер.
Алексин… плакала. Слезы все текли и текли из широко открытых затуманенных глаз.
Я впервые видел, как она плачет, и это было… больно…
— Алексин? — вновь позвал, тронув за плечо. Хотя так хотелось дотронуться до щеки и стереть эти слезы.
Но это слишком, непозволительно. Я не осмелюсь до такого.
Она вздрогнула и с несколько заторможенным видом посмотрела на меня.
— А… прости, немного задумалась, — она провела тыльной стороной ладони по щеке. — Я плачу? Странно…
Я… просто стало вдруг очень грустно… — и, чуть помолчав, спросила. — Кто жил здесь?
— Женщина, которую называли моей матерью… А что?
Неожиданный и странный вопрос… хотя, я опять напридумывал невесть что! Разве она не может поинтересоваться из простого любопытства?
Но все равно, смутное подозрение что это связано с ее состоянием, не покидало меня.
— Нет, ничего, — тряхнула она волосами.
Девочка подошла к двери, дернула ручку, подняв облако пыли. — Ну что, куда дальше?
Опять решила сделать вид, словно ничего не произошло?
— Сейчас по коридору направо…
Интересно, а почему я сначала повел ее именно в 'мою' комнату?
Пыль, запустение, хоть и не такое давящее, как в соседней комнате.
Все также как и всегда. Нет ни в этом, ни в каком-либо другом мире сил, что смогут изменить.
Алексин осматривала комнату, мне было совершенно нечего делать.
Я упал на кровать. Такая же мягкая… И пусть, что потом на рубашке останутся серые пятна.
Я устал. Через чур много всего свалилось на мою голову. НО я не жалею. Потрясения и волнения достоянная плата ради обретения ее.
— Демм?
— Мм?.. — мгновенно откликнулся я и повернул голову.
Демм… я так быстро привык к своему новому имени.
Алексин обеими руками держала перед грудью фотографию Императрицы, ту, где она танцевала в вихре осенних листьев.
У меня перехватило дыхание.
Они так похожи… Чем больше я смотрел, тем сильней видел сходство. Мельчайшие черточки Императрицы я видел в лице девочки.
Похожи, как близнецы.
И только глаза были их различием: ярко-синие озера и сиренево-красные осколки неба.
Как же?..
— Алексин, ты знаешь эту женщину?
Почему я спрашиваю с такой осторожностью?
Она удивленно заморгала.
— Нет… я вижу ее впервые. Поэтому и хотела спросить кто эта женщина.
'Не знает… — переводил дыхание я. — Не знает… они просто очень похожи… Разве мало на свете просто похожих людей, никак друг с другом не связанных?..'
Я прикрыл глаза, так легче успокоится.
— Это погибшая восемь лет назад Императрица Лавана Версе.
Она повернула фото изображением к себе.
— Твоя не настоящая мать? Красивая…
— Угу. — Я окончательно закрыл глаза.
Может, стоит поспать пока она все осматривает?
Второй раз за день я, незаметно для себя, задремал. И дрема вполне могла перерасти в полноценный сон, но ее опять прервали. Алексин (а кто это еще мог быть?) опустилась на кровать.
Я лениво приоткрыл один глаз.
— Устал? — заботливо спросила она, положив прохладную ладонь мне на лоб.
— Немного, — признал я.
Не буду же я говорить, что мое 'немного' отнюдь не так мало.
— Ты ведь спишь в лесу, верно? А почему не здесь? Ведь тут кровать, удобнее как никак!
Я вздохнул. Это очевидно…
— Потому что я не хочу просыпаться как какой-то покойник под сантиметровым слоем пыли. — Я еще раз вздохнул и открыл глаза. — Изо дня в день после заката все в этом осколке мира возвращается в то состояние, в каком он был во времена создания.