Он привлёк её к себе теснее, обнимая обеими руками, а подбородок положив ей на плечо, как будто, чтобы не видеть её улыбки.

– Я всё ещё напоминаю тебе о той девице? – поинтересовалась она. И тут же: – Наверняка, она была из тех, с кем ты тут же расстался.

– Нет, – возразил он. – Мы долго были вместе. – Он снова отшатнулся назад. – Кто сказал, что я тут же с тобой расстанусь? На завтрашний вечер у тебя есть какие-нибудь планы?

– Нет.

– То же время, то же место.

– Если ты не против.

Он поцеловал её в щёку и снова прижал к себе.

– Что случилось? – спросила она.

– Ты о чём? – Она почувствовала вибрации его голоса у самого своего виска.

– О той девице. Почему ты её бросил? – Она старалась придать беззаботность, небрежность своим словам. – Может, я сумею чему-нибудь научиться на её ошибках.

– Ох… – Он замолчал.

Эллен уставилась на лацкан его пиджака, заворожённая повторяющимся узором серо-голубой ткани, видимым столь близко.

– Всё было в точности, как я говорил тебе там, внизу. Мы зашли слишком далеко. Пришлось рвать по живому. – Он тяжело вздохнул. – Она была очень незрелой, – добавил он.

Немного погодя, Эллен попыталась вырваться из его рук:

– Думаю, мне лучше…

Он снова приложился к ней своими губами; на этот раз поцелуй был затяжным. Не в силах сдержать отвращение, она закрыла глаза.

Высвободившись из его объятий, она повернулась к Пауэллу спиной, вставила ключ в замочную скважину.

– Завтра вечером в восемь, – повторил он. Ей всё-таки пришлось обернуться к нему, чтобы взять своё пальто с его руки, и тут уж ей не удалось спрятаться от его пристального взгляда. – Спокойной ночи, Эвви.

Она надавила рукою на дверь у себя за спиной и, заставив себя улыбнуться, сделала шаг назад.

– Спокойной ночи. – Она захлопнула дверь.

Пятью минутами позднее, когда она неподвижно сидела на кровати, всё ещё держа в руках пальто, зазвонил телефон. Это был Гант.

– Я вижу, ты не ложишься допоздна.

Она не сдержала вздох:

– Разговаривая с тобой, я просто отдыхаю!

– Та-ак, – протянул он. – Так, так, так! Похоже, моя невиновность была окончательно и безоговорочно доказана.

– Да. Пауэлл был её любовником. И я права, что это не было самоубийством. Я теперь знаю это. Он всё время говорит про девиц, которые вешаются людям на шею и слишком серьёзно всё воспринимают и заходят чересчур далеко, и тому подобное. – Теперь, когда ей не нужно было сдерживать себя, взвешивая каждую фразу, слова лились сами собой.

– Боже правый, твои таланты потрясают меня. Где ты раздобыла всю эту информацию?

– От него самого.

– Что-о?

– Я закадрила его прямо в аптеке, где он работает. Я – Эвлин Киттридж, секретарша из Де-Мойна, Айова, ищущая работу. С ним толковать – это всё равно, что идти по канату.

Гант долго молчал.

– Рассказывай всё, – наконец сказал он устало. – Когда ты планируешь выбить из него письменное признание?

Она рассказала ему про внезапное уныние Пауэлла, случившееся с ним, когда они проходили мимо здания Муниципалитета; с максимальной точностью повторила всё, что он высказал, находясь под воздействием охватившей его депрессии и виски-сауэр.

Гант был серьёзен, когда заговорил снова:

– Послушай, Эллен, пора тебе заканчивать твои игры с ним.

– Почему? Пока он думает, что я Эвлин Киттридж…

– С чего ты взяла, что он так думает? Что, если Дороти показывала ему твою фотографию?

– У неё был только один снимок, и то – смазанный, групповой, наши лица на нём – в тени. Если он и видел его, это же было почти год назад. И кроме того, не наговорил бы он столько, если б заподозрил меня.

– Пожалуй, не стал бы, – согласился Гант неохотно. – Что ты собираешься делать теперь?

– Днём я была в библиотеке и прочитала всё, что было в газетах о смерти Дороти. Некоторые подробности так и остались нигде не упомянуты: такие нюансы, например, как цвет её шляпки или то, что она была в перчатках. Я назначила ему ещё свидание завтра на вечер. Если удастся вывести разговор на её «самоубийство», может, он обронит какие-нибудь сведения, которые не мог бы знать, если б не находился рядом с ней в тот момент.

– Это не будет уликой, – сказал Гант. – Он может сослаться на то, что просто был в Муниципалитете в то время и увидел её уже после…

– Я не ищу никаких улик. Всё, что мне надо, это что-нибудь такое, что заставит полицию переменить мнение обо мне, перестать думать, что я просто чокнутая с воспалённым воображением. Если я смогу доказать, что в момент гибели Дороти он был где-то рядом, этого хватит, чтоб начать копать дальше.

– Ладно, пожалуйста, скажи мне, каким макаром ты собираешься его разговорить, не вызвав подозрений. Он ведь не идиот, так ведь?

– Я должна попытаться, – стояла она на своём. – Что ещё тут можно сделать?

Гант задумался на секунду.

– У меня есть старая киянка, – начал он. – Ею мы можем треснуть его по башке, притащить на место преступления и выбить из него признание.

– Ты же видишь, – отозвалась Эллен серьёзно, – другого способа нет… – и неожиданно замолчала.

– Алло?

– Я слушаю, – откликнулась она.

– Что случилось? Я подумал, нас разъединили.

– Я задумалась.

– О, послушай, серьёзно – будь осторожна, обещаешь? И если будет хоть какая-нибудь возможность, позвони мне завтра вечером, просто дай знать, где ты и как обстоят дела.

– Зачем?

– На всякий пожарный.

– Он думает, я – Эвлин Киттриж.

– Всё равно, позвони. Лишним не будет. Между прочим, я легко седею.

– Ладно.

– Спокойной ночи, Эллен.

– Спокойной ночи, Гордон.

Положив трубку, она продолжала сидеть на кровати, кусая губу и барабаня по столику пальцами, что всегда было у неё признаком того, что к ней в голову пришла свежая идея.

7

Захлопнув сумочку, Эллен подняла глаза и улыбнулась, увидев на другом конце фойе приближающуюся к ней фигуру Пауэлла. На нём было лёгкое серое пальто и тёмно-синий костюм. На губах играла уже знакомая ей по вчерашнему вечеру улыбка.

– Привет, – сказал он, плюхаясь рядом с ней на кожаный диван. – Определённо, на свидания ты не опаздываешь.

– На некоторые – да.

Он улыбнулся ещё шире:

– Как поиски работы?

– Просто здорово, – отвечала она. – Думаю, что увенчались успехом. Договорилась с одним адвокатом.

– Класс. Значит, ты останешься в Блю-Ривер, правильно?

– Похоже, так.

– Класс, – повторил он, смакуя слово. Сверкнул глазами, поглядев на свои часы. – Значит, вперёд и с песней. Я тут проходил мимо дансинга «Гло-Рэй», когда шёл сюда, так там стояла очередь до самого…

– Ох, – жалобно вздохнула она.

– Что такое?

У неё было виноватое лицо.

– Сначала нужно уладить одно дельце. С этим адвокатом. Принести ему письмо – мою рекомендацию, – она похлопала по своей сумочке.

– Не знал, что секретаршам требуются рекомендации. Я думал, их просто проверяют по стенографии или чему-то в этом духе.

– Это так, но раз уж я упомянула про это письмо, от моего предыдущего шефа, то он сказал, что хотел бы его посмотреть. Он будет у себя в офисе до половины девятого. – Она вздохнула. – Мне ужасно неловко, что…

– Всё нормально.

Она прикоснулась к его руке.

– Пока мне что-то не хочется идти на танцы, – призналась она. – Можно найти какой-нибудь ресторанчик, взять по коктейлю…

– О'кей, – сказал он, несколько приободрившись. Они поднялись с дивана. – Где сидит этот адвокат? – спросил Пауэлл, стоя у неё за спиной и помогая надеть пальто.

– Не далеко отсюда, – ответила Эллен. – В здании Муниципалитета.

Поднявшись по ступеням парадного подъезда Муниципалитета, Пауэлл остановился. Эллен, уже оказавшись внутри полукруга, описываемого вращающимися дверями, собиралась, было, толкнуть их вперёд, но опустила руку и посмотрела на него. Он был бледен, но, может быть, это проникающий сквозь стекло двери синеватый свет дневных ламп вестибюля упал ему на лицо.