Вечером поговорил с Елисеевым, он обрадовался звонку и спросил, чем мог бы помочь. Я сказал, что у меня одна просьба — помочь с самого начала наладить с Землей товарищеские отношения и, если что, стараться нас понять и идти нам навстречу. Перед сном гулял и думал о том, что с таким трудом я шел ко второму полету, так долго, через такие дебри человеческих отношений, трудностей, тренировок, переучивания на новую технику, через неудачи, падения, и вот подошел к вершине. Становится страшно не от высоты, куда поднялся, не от опасностей, которые возможны в нашей профессии, не от трудностей длительного полета и большой работы, а страшно за самого себя — способен ли жить со своим товарищем так долго и работать, не сорвешься ли Казалось бы, основные трудности позади, а оказывается, что все еще впереди, и мы не первые, до нас этой дорогой уже прошли. Поговорил с Люсей в несколько повышенном тоне, она слишком много расспрашивает, как у меня дела, а меньше рассказывает о доме. Она, моя милая, меня поймет. Спросил нашего врача Женю Кобзева: «Как думаешь, выдержим?». Ответил: «Не знаю». А я верю — выдержим. Тренер Юра Масюков говорит: «Выдержите, но где-то в середине полета будет срыв, а потом все восстановится».

12 МАЯ

Спал плохо — мозг не мог отключиться от разных мыслей и переживаний вчерашнего дня. Погода хорошая, дымка. Сбегал на зарядку, Толя остался в номере. Утром вошел к нему с Женей Кобзевым, спросил, как он себя чувствует. Верхнюю губу у него разнесло, спасают усы. Говорю: «Толя, не переживай, улетим, я тебя до ракеты сам, если надо, донесу». Улыбается. Понимаю, трудно, тем более, что впереди полная для него неизвестность — и у меня все было точно так в первый раз. После обеда посмотрели по традиции фильм «Белое солнце пустыни» — интересный, оптимистичный и человечный фильм, он нам подходит даже словами песни: «Ваше благородие, госпожа удача, для кого ты добрая, а кому — иначе…». У каждого из нас в жизни бывало это самое «а кому иначе», как, например, когда уже перед самым стартом я подвернул ногу, тренируясь на батуте, и не полетел. Но сейчас твердо верю в нашу с Толей удачу. После фильма погуляли, посидели на берегу реки. Красивый вид открывается, изгиб реки вправо и влево на фоне голой степи, голубое небо и заходящее солнце. А за рекой одинокая юрта казаха-отшельника, который даже рядом с городом не хочет расставаться с вольной жизнью на природе. Толя, Женя и я поговорили по-мужски, и мы с Толей дали клятву в любых ситуациях проявлять трезвость, стремление поддерживать добрые отношения. Пришли в гостиницу, попарились в бане, и наша подготовка к полету завершилась литровой клизмой. Потом массаж. Сейчас Толя у себя в комнате крутит перед сном приемник, а я заканчиваю земные дневниковые записи. Пришел Леонов и говорит: «Завтра спите, сколько хотите, впереди напряженных два дня полета на транспортном корабле до стыковки».

13 МАЯ. ДЕНЬ СТАРТА

Девять лет пройденного пути. Ура! Я на вершине.

Настроение хорошее, погода прекрасная, разбудил наш врач Женя без десяти минут девять по-местному. Пришли врачи, спокойно, по-домашнему, посмотрели за 10 минут — все нормально. Заглянул Толя и спросил: «Как дела?». Я ответил; «Хорошо. А у тебя?». «Тоже хорошо». «Ну и отлично». У Толи все прошло. У меня пульс 66, давление 100 на 75, температура 36,2. Волнения нет, но есть ощущение особенности этого дня. Бегу на зарядку. Пришел с зарядки, настроение хорошее, позагорал у бассейна.

После утреннего медицинского осмотра все преграды позади. Путь в космос открыт — вперед! Совершенно спокоен, даже непонятно.

Когда выезжали с площадки, к нам в номер пришли дублеры, ребята, работающие по французской программе, Леонов. Все сели, я попросил нашего врача принести хлеб, соль и воду по нашей домашней традиции. Хлопнули по коленям и со словами «по коням» встали, расписались на двери номера, как повелось, и пошли в автобус.

ПИСЬМО ДОМОЙ ПЕРЕД СТАРТОМ

Дорогие мои, родные! Ухожу в полет, 9 лет огромных человеческих переживаний и труда позади, рад, спокоен, настроение хорошее. Уверен, что справлюсь с этой большой задачей в моей жизни.

Вы все время со мной, спасибо, что вы у меня такие прекрасные. Это моя семья. Обнимаю вас, целую мамульку, поцелуйте сестру, Валеру, Юлечку, большой привет моим товарищам, друзьям.

Ваш Валентин,
13 мая 1982 г.

КЛЯТВА, ДАННАЯ СЕБЕ ПЕРЕД ПОЛЕТОМ

Валя, помни:

1. В любых трудных ситуациях, которые будут на борту, руководствуйся разумом, а не чувством.

2. Не спеши в действиях и словах.

3. Если Толя будет не прав, найди в себе силы первым протянуть ему руку; если сам будешь не прав, найди в себе силы признать это первым.

4. Помни, твой товарищ своим трудом, жизнью заслужил уважение. У него есть хорошая семья, друзья, люди, которые в него верят.

5. В любых ситуациях сдерживай себя, не допускай резких слов, поступков.

6. Успех полета зависит от нас обоих, и только по работе двух будут оценивать нас, как космонавтов, так и людей.

7. Я верю, что ты разумный, волевой человек и сможешь достойно выполнить этот полет, к которому ты так долго шел.

После надевания скафандров поговорили с госкомиссией. Один из членов госкомиссии меня спрашивает: «А где ваш старый скафандр?». А я плохо слышу из шлемофона и отвечаю ему: «Я уже забыл, где он». «Хитрите», — говорит и улыбается. После окончания беседы пошли к автобусу, который стоял у ворот МИКа. Проходим по бетону, как в первый мой полет. Только тогда был мороз, и автобус был в МИКе, а сейчас прошли по пустому корпусу. Вышли из ворот, а там стоит большая группа людей. Подошли к председателю госкомиссии, около него разметка на бетоне — командир корабля и борт-инженер. Доложил Толя. Без рукопожатий и объятий сразу в автобус — эпидемиологическая служба поставлена сильно, да и нельзя иначе, полгода летать. Сели в автобус — и на старт. Леонов и дублеры с нами. Первым вышел я из автобуса, а рядом проходит мотовоз-заправщик, и мне говорят: «Дальше не ходи, вернись в автобус». Я хотел вернуться, но вспомнил о примете.

Прошли к ракете, к лифту, погода прекрасная. Провожающие пожелали нам «ни пуха, ни пера», послали их к черту. Сели в лифт, стали подниматься. Проезжаем мимо площадок, а там стоят дежурные и специалисты промышленности, машут нам руками. Лифт остановился, нас уже ждет ведущий конструктор по машине. Через тоннель прошли к люку бытового отсека, я сразу прошел в спускаемый аппарат, потом Толя. Люк закрыт. Объявлена 2-часовая готовность, волнения нет. Корабль на ракете подрагивает как конь под всадником, его ощущаешь через локти на ложементе кресла и спиной. За 5 минут до подъема включили музыку, на душе спокойно, эмоций никаких.

Контакт отделения уточнили с 13.06.47 на 13.06.53, и вот буквально за три минуты до старта я пишу дневник. Виталик сейчас в походе с ребятами из класса, я думаю о своих, а они думают обо мне. Прошло зажигание, взревели двигатели, где-то внизу идет вал звука работающих двигателей ракеты. Закачались вправо, влево, как будто теряем равновесие, потом слегка отошли от стартового стола, ощущаем задом, что нет уже опоры и зависли на 2–3 секунды. А потом, как сорвались с цепи, пошла машина, и мы крикнули: «Поехали!». Отделение первой ступени достаточно мягкое, только стук слышно, перегрузка около двух. Отделение второй и особенно третьей ступени более ощутимо.

ЗАПИСКА: ПОЖЕЛАНИЕ КОВАЛЕНКА

Валентин, сто раз счастливого пути, удачи, удачи, удачи. Помните, с вами нас будет много, но на борту вы будете вдвоем, берегите друг друга, ни пуха, ни пера, до встречи.

Коваленок. 10.05.82 г.