– Я… я волнуюсь за Мартина. Его до сих пор нет, он там один на один с… с такой ужасной грозой.

– За Волка? – От удивления глаза Реми широко раскрылись. Вот уж меньше всего он ожидал, что Габриэль беспокоится за Мартина. – Да он же осторожный парень и знает этот город лучше, чем любой из нас. Я уверен, что он забрался в какую-нибудь гостиницу, пьет себе вино с кем-нибудь из своих старых товарищей и флиртует с какой-нибудь симпатичной девушкой. Я даже обрадовался, когда он отпросился погулять сегодня вечером. Последнее время мальчишка ходит за мной буквально по пятам. Иногда мне кажется, я в уборную не могу сходить, чтобы он не увязался за мной.

Габриэль резко опустила голову, так что завеса ее волос закрыла ее лицо.

– Мы оба боимся за тебя, Реми. У тебя больше врагов, чем ты себе представляешь.

– Спору нет. Но ручаюсь тебе, я все время начеку. – Он повернул ее лицом к себе и откинул волосы с лица. – Ты говоришь мне правду? Тебя действительно волнует только грозящая мне опасность?

Она грустно кивнула. Он шутливо схватил ее за подбородок и наигранно сурово скомандовал:

– Все, прекрати сейчас же! Я способен сам о себе позаботиться. Кроме того, у меня есть твой амулет, который защитит меня. Ты же сама строго-настрого велела мне не снимать его, а на днях заставила пообещать, что я не сниму его ни при каких обстоятельствах. Даже когда моюсь.

Он поднял цепочку и, поддразнивая, покачал медальон на уровне ее глаз, надеясь вызвать у нее улыбку. Вместо этого она побледнела.

– Да, ты всегда держишь свои обещания.

Что она имеет в виду? То, что она не держит? Он ладонями обхватил ее лицо.

– Габриэль, я понимаю, нас по-прежнему окружают козни, ловушки и опасности. От Темной Королевы, от охотников на ведьм, от каждого из католической знати, кто когда-то возненавидел меня. И все же назови меня глупцом, я не могу отделаться от чувства, что, пока мы с тобой остаемся искренними друг с другом, у нас все будет хорошо. Ты уверена, что ничего не хочешь рассказать мне?

– Да. Уверена.

С этими словами она уткнулась лицом в его плечо.

Кассандра Лассель скинула туфли и растянулась на кровати, ее платье при этом задралось, обнажив красивые белые лодыжки и икры ног. Волк с трудом отвел взгляд в сторону, пока наполнял для Касс очередной стакан. Если бы он вдруг засомневался в том, что она ведьма, то теперь был в этом твердо уверен. Ни одна нормальная женщина не смогла бы выпить такое количество коньяка, как она, и оставаться при этом в здравом рассудке. Она уже осушила почти две бутылки и, хотя язык ее начал слегка заплетаться, мыслила еще четко.

Из них двоих ему было много хуже. Пот лил с него ручьем от явного нервного напряжения и духоты в комнате, под мышками темнели огромные пятна пота, на лице застыло озабоченное выражение.

Гроза стихла, но на смену ей пришла тоскливая барабанная дробь дождя. Опрокинув бутылку, Волк вытряхнул последние капли коньяка в стакан. Пес ведьмы свернулся клубком у камина, наблюдая за ним, глаза мастифа были полны жалобного упрека, как будто он знал, что творит Волк с его хозяйкой.

– Не моя вина, друг, – пробормотал Волк. – Твоя хозяйка не оставила мне никакого выбора.

– С кем это ты развариваешь? – поинтересовалась Касс. – Там Бич? Приш-шел, наконец?

– Нет, госпожа. Я только перебросился парой слов с… с Цербером.

– Глу-глупая задница, – донеслось с кровати безумное хихиканье. – Мой п-пес не умеет говорить.

Волк отнес стакан к кровати. Касс с трудом присела, поддерживая себя локтями и свесив ноги сбоку матраца. Было ясно, что маневр стоил ей некоторых усилий. Волк, прищурясь, изучал ее, задавая себе вопрос, решится ли он бросить ее на спину на матрац, прижать подушку к ее лицу и держать ее столько времени, сколько потребуется, чтобы она…

Нет, при первых признаках беды этот проклятый пес оторвет ему голову. От расстройства Волк заскрежетал зубами, но браво произнес:

– Ваш коньяк, госпожа.

Вместо нетерпеливого рывка к стакану, как в первые восемь или девять раз, она выпрямилась и села. Ее длинные черные волосы рассыпались по лицу, приобретшему угрюмое выражение.

– Где… мой Бич? Поч-чему его нет здесь до сих-х пор? Не думаю, что он придет.

– О нет, госпожа, я уверен, он только задерживается.

– Нет. – Касс сумела выпрямиться, села на кровати и медленно повела головой из стороны в сторону, как если бы ее голова стала слишком тяжелой для нее. – Мужчина не пришел. Пре… предал меня. Габриэль тоже. Не на-адо б-было так. 3-знаешь, я ведьма… я ведьма. Предупреждала же я, что случится, если она не станет мне хорошей подругой и не поделится. Теперь ее капитан… заплатит за это.

Сердце Волка тревожно сжалось, пока Касс искала медальон, висевший у нее на шее. Он сватил ее за руку и вставил в руку стакан вместо медальона.

– Вот он. Возьмите еще коньяку и забудьте про капитана Реми. Если мужчина не пришел, он недостоин вас. Пренебрегает такой прекрасной женщиной, как вы. Хам.

Касс сжала губы. Она, похоже, металась между местью и коньяком в ее руке. Коньяк победил. Она выпила глоток и сказала:

– Ты… ты считаешь, я привлекательна?

– Никаких сомнений. Вы столь же красивы, как… как летняя ночь со звездами.

– Идет дождь, – мрачно заметила Касс. – Но не там, где вы.

Волк присел около нее на кровати. Хорошо, что ее странные духи слегка выветрились. Теперь он был способен поддерживать ясность ума и сосредоточил взгляд на медальоне, свисавшем в заманчивой близости. Он снова приказал себе ждать своего часа. Смело обняв ее одной рукой за талию, он поддержал ее стакан, заставляя выпить.

– Другие мужчины пали бы ниц посреди улицы только ради привилегии поцеловать шлейф вашего платья. Вы не должны даже думать больше об этом капитане, – приговаривал он при этом.

Касс опрокинула в глотку остатки коньяка одним большим глотком.

– Прав-вильно. М-м… мерзавец. Брр, я забыла. К ч-черту его.

Она вновь заливисто рассмеялась, и Волк вынудил себя присоединиться к ней. Его взгляд не отпускал амулет, а пальцы подергивались от напряжения. С одним из тех резких перепадов настроения, которые так хорошо знал Волк у пьяных людей, Касс прекратила смеяться, ее глаза наполнились слезами.

– И вовсе не хотела спать с ним. Очень-то он мне нужен. Только ребенка. М-мою маленькую девочку.

Волк начал ласкать ее руку, только чтобы задержать движение. Голос Габриэль прозвучал предостерегающе: «Будь очень внимателен. Не позволяй ей дотрагиваться до твоей ладони. Касс читает по руке, как другие мудрые женщины читают по глазам. Она раскроет все твои тайны, все твои мысли». Волк стал гладить Касс по рукаву ее платья.

– Капитан не единственный мужчина в мире. Вы молодая женщина. У вас масса времени, чтобы найти кого-то в отцы вашему ребенку.

– Нет, – фыркнула Касс. – Время истекает. Нужно сегодня ночью.

Волк едва слышал ее ответ. Сердце его с трепетом забилось, он осторожно захватил пальцами цепочку от медальона. Один хороший рывок, и с этим покончено. Но Касс была не настолько пьяна, чтобы не почувствовать натяжение цепочки, и ее рука рванулась к его запястью. Она, как обручем, сжала свои тонкие пальцы вокруг его запястья, буквально за секунду черты ее лица утратили пьяную расслабленность и на лице появилось странное напряженное выражение.

– А как насчет тебя?

– Как насчет меня? – переспросил Волк, тщетно пытаясь отцепиться.

– Ты какой? Молод? Зрелый? Храбрый?

Ведьма пошарила рукою в воздухе, наткнулась на его грудь, стала похлопывать его и ощупывать. Когда Волк понял ход ее мысли, волосы встали дыбом на его голове.

– Ты сильный, сви-свирепый? Беспощадный? Красивый? Ты что-то говорил прежде, какой ты крепкий и жилистый.

Волк судорожно сглотнул, отдвигаясь подальше от нее.

– Я больше хвастаюсь, это моя беда.

Касс потянулась за ним, ее пальцы возились в районе его живота.

– Как ты… можешь дать мне ребенка, страстное дитя.