Некто назвал наше время «эпохой эмоционального оледенения» Мы восхваляем отчужденость. Даже в церкви мы одобряем того, кто может оставаться бесстрастным и хладнокровным в любой ситуации.

Человек, который не способен на глубокие чувства, который не считается ни со своими собственными чувствами, ни с чувствами других людей, фактически является мертвецом. «Разница между благородным человеком и простолюдином, — писал Джон Раскин 100 лет тому назад, — состоит в способности первого к утонченным чувствам».

Чуткость к эмоциям и переживаниям другого человека, предупредительность — это практическое проявление любви Божьей.

Чем лучше мы чувствуем внутренние переживания другого человека, чем больше мы щадим его чувства, тем сильнее наша любовь к нему Если мы не знаем, как выразить сочувствие к человеку, не причинив ему боли, то мы не сможем практически явить любовь Божью во взаимоотношениям) с этим человеком.

Как–то раз я встал с хорошим расположением духа. Мне казалось, что этот день будет удачным. Солнце приветливо светило на ослепительно голубом небосводе. Я с удовольствием прислушивался к радостному пению птиц, направляясь к больнице, в которой я работал пастором.

Все шло хорошо Четыре дня тому назад моя жена родила мальчика. Мы готовились отправиться в отпуск к родителям, чтобы показать им нашего малыша. Жизнь складывалась как нельзя лучше.

Просмотрев список больных на своем этаже, я заметил новую фамилию. В карте говорилось, что поступила девушка, примерно моя ровесница. Как и моя жена, она работала медсестрой и была членом нашей церкви. Полагая, что у такой молодой девушки не может быть ничего серьезного, и предвкушая приятную беседу с человеком, с которым у меня было так много общего, я вошел в ее палату.

Когда я представился новой больной, симпатичная девушка приветствовала меня дружелюбной улыбкой. Она сидела в углу палаты, освещенная лучами солнца, и читала книгу Ее загоревшее лицо и непринужденные манеры убедили меня в том, что болезнь у нее несерьезная. Мы быстро разговорились, обсудив нашу больницу и обменявшись шутками по поводу того, что она может чувствовать себя неловко, когда за ней ухаживают медсестры. Ведь это ее коллеги!

После того, как мы поговорили о всяких пустяках, девушка замолчала. Затем, взглянув мне прямо в глаза, она сказала: «Может быть, вы удивляетесь, почему я попала к вам в больницу У меня рак в запущенной стадии. Его обнаружили слишком поздно. Врачи делают все возможное, чтобы замедлить тост опухоли. Но они сказали мне, что я обречена».

Я был поражен. Мне была неприятна мысль о том, что эта симпатичная, обаятельная девушка должна вскоре умереть.

Больная доверилась мне, как пастору; поделилась со мной своим горем. Она прямо сказала мне о том, что было для нее так важно, она открыла мне свою тайну Как же я должен теперь вести себя? Что мне сказать ей?

Мне до сих пор стыдно вспоминать свой ответ После некоторого замешательства я выдавил из себя. «О, я понимаю».

После мучительного молчания я сказал: «Я все думал, в каком учебном заведении вы получили специальность мед сестры?»

Она быстро ответила на мой неуместный вопрос Пробормотав еще несколько бессвязных фраз, я вышел из ее палаты.

Мне кажется, никто не повел бы себя так чудовищно в этой ситуации. Вместо того, чтобы проникнуться ее чувствами, я думал только о том, как выйти из того неловкого положения, в котором я оказался из–за того, что не был готов к такому неожиданному повороту событий. Ее признание испортило мне настроение; мне было неприятно, и я позорно отступил. Я не мог принять вызов, который был брошен мне.

Я пренебрег одним из чад Божьих! А ведь она так нуждалась в моей помощи! Я упустил возможность послужить своему ближнему.

Что я мог сказать ей в тот момент? Дело, конечно, не в словах, а в отношении к нуждающемуся человеку. Я должен был понять ее и эмоционально посочувствовать ее горю_; я должен был посмотреть на мир ее глазами. Это необходимо для установления правильных взаимоотношений с любым человеком, тем более, с тяжело больным.

Любить человека — значит понимать его чувства и переживания. Мне нужно было дать ей понять, что мне, по крайней мере, небезразличны ее чувства, что я понимаю ее состояние. Мне нужно было выразить это на эмоциональном уровне.

Вместо того, чтобы думать только о себе, о личном неудобстве, я должен был поставить ее чувства на первое место. Поставив себя на ее место, я должен был бы проникнуться сознанием того, что любой человек в подобных обстоятельствах испытывал бы чувства тревоги не только за себя, но и за тех, кого он любит.

Мне нада было сказать нечто такое, что облегчило бы наше общение, а не затруднило его. По крайней мере, она должна была увидеть, что я пытался понять ее чувства. Она должна была почувствовать, что я искренне желаю помочь ей нести ее тяжкое бремя. Мы могли бы обсудить те вопросы, которые волновали ее. Если бы она доверилась мне, я бы мог прочитать ей ободряющие места из Слова Божьего и помочь ей положиться на неизменную любовь Божью.

Но так как я не жил по принципам Божественной любви в тот день, я упустил свой шанс. Правда, после того, как я посетил ее еще несколько раз, она доверилась мне и поделилась со мной тем, что для нее было так важно.

В большинстве случаев лучший способ практически выразить свою любовь — вместить в себя подлинные чувства человека, выслушать его внимательно, эмоционально выразить ему свое сочувствие.

Один проповедник должен был принести трагическое известие родителям 12–летнего мальчика. Их сын утонул во время школьной загородной прогулки. Рассказывая об этом позже, родители сказали: «Пастор Бернес не проповедовал, не читал нам текстов из Библии, не говорил нам: «Мужайтесь!» Он плакал вместе с нами. Мы будем всегда любить его за это».

Когда мы, христиане, делимся своими чувствами с другими людьми, мы отдаем им частицу своего сердца, часть самих себя. Это лучший дар, который можно передать ближнему Для христиан это значит делиться с людьми драгоценной надеждой на вечную жизнь в Царстве Божьем. Хотя проще делиться деньгами, старой одеждой и даже церковным вероучением, люди гораздо больше нуждаются в близком и доверительном общении, в нашей любви, в наших нежных чувствах, в нашем заботливом отношении к ним.

Такое служение требует жертвенности с нашей стороны, умственного и эмоционального напряжения. Во взаимоотношениях с людьми испытывается наша преданность идеалам Божественной любви. Бог желает помочь нам в духовном росте. Он хочет, чтобы мы стали «верными управителями» Его любви.

Когда христианин стремится понять свои чувства и чувства других людей, им движет не праздное любопытство и не болезненная самовлюбленность. Мы должны охранять себя от этого. Мы должны делиться своими чувствами исключительно по мотиву христианской любви. В этом вся разница.

Христианин стремится лучше понять себя и других людей, чтобы достичь духовного единения с ними и поддерживать дружеские братские взаимоотношения, которые невозможны без такого взаимопонимания.

Хорошо это или плохо, но люди общаются друг с другом преимущественно на эмоциональном уровне. Понимание внутренних переживаний другого человека и вытекающие отсюда единство и взаимопонимание являются величайшим благословением Только находясь в таких взаимоотношениях с человеком, мы сможем донести до него величайшие духовные истины.

Иисус признавал этот принцип, когда работал с двенадцатью учениками. Эти люди сильно отличались друг от друга по своему нраву, темпераментам и наклонностям. Но они должны были стать учителями всего мира. Иисус понимал, что для успешной проповеди Евангелия этим людям необходимо достичь единства в мыслях, чувствах и поступках.

Общаясь с людьми на эмоциональном уровне, христиане могут завоевать их доверие и открыть путь для принятия ими истины и любви Божьей. Только те христиане могут живо представить Бога людям, не знающим Его, которые не стесняются выражать глубокие чувства по отношению к Богу в беседе с неверующими.