Глава 3

Кэти была готова к выходу. На ней была чистая одежда, на воротничке ее лучшего платья красовалась брошь, которая в свое время принадлежала ее бабушке, густые блестящие волосы прикрывала шляпка с маргаритками, подаренная ей в прошлом году миссис Дэвис. Ее вид был очень опрятным и праздничным.

Девушка расправила юбку, ниспадающую до самых носков ее башмаков, и принялась разглядывать свои руки. Руки у нее были красные и распухшие, с поломанными ногтями, но настолько чистые, насколько только их смогли сделать такими горячая вода, сода и щетка.

Кэти окинула взглядом свой уголок в маленькой комнатке под самой крышей, где она жила вместе с Дотти Блэк, другой судомойкой, проверяя, все ли здесь в порядке, на тот случай, если миссис Дэвис решит заглянуть к ней. Удовлетворенная осмотром, она спустилась этажом ниже и, предварительно постучавшись, вошла в комнату экономки.

На экономке сейчас не было белого крахмального чепчика, и Кэти она показалась смешной без этой привычной детали ее наряда. Седеющие волосы женщины были аккуратно зачесаны назад, ее круглое румяное лицо покрывала мелкая сеть морщин, но тело ее было худым и подтянутым, как у молодой девушки. При виде Кэти экономка улыбнулась и шагнула ей навстречу.

– О, ты выглядишь так мило и опрятно, Кэти, – похвалила она, протягивая руку, чтобы обнять девушку.

Она не стала говорить: «Ты выглядишь красиво». Всякий раз, поговорив с этой на редкость красивой девочкой, вынужденной работать не покладая рук и живущей в нищете, миссис Дэвис опечаливалась – Кэти была достойна лучшей участи, нежели та, которая выпала на ее долю. Дотронувшись до броши на воротничке Кэти, экономка добавила:

– Она тебе к лицу. Ты выглядишь сегодня великолепно, Кэти.

Кэти поблагодарила миссис Дэвис немного застенчивой улыбкой, которая обнажила ее ровные белые зубы. Экономка улыбнулась в ответ и погладила девушку по щеке. На щеках у Кэти играл легкий румянец цвета топленых сливок, а кожа у нее была удивительно чистая и гладкая, как шелк. В этой девушке все было красиво, но именно глаза делали ее красоту такой яркой и необычной. В ее огромных зеленых глазах, обрамленных длинными пушистыми ресницами, таилось что-то особенное – их взгляд, казалось, говорил о бесконечности звездного неба. Никогда в жизни миссис Дэвис не видела, ни у кого таких глаз. В дополнение ко всему, у Кэти были дивные волосы – темно-каштановые, волнистые пряди отливали золотом.

За последние месяцы Кэти заметно выросла и оформилась, превратившись из девочки-подростка во взрослую девушку. Она все еще была слишком худа, но теперь ее тело стало женственным и грациозным, к тому же у нее заметно увеличилась грудь. Миссис Дэвис дотронулась до воротничка девушки и спросила:

– Ты надежно спрятала деньги?

– Да, миссис Дэвис, – кивнула Кэти. – Я положила их в кошелек, а кошелек приколола за корсаж платья.

– Молодец, Кэти. А теперь подожди минутку, у меня здесь припасено кое-что для тебя.

Миссис Дэвис подошла к комоду и достала из верхнего ящика несколько небольших плоских свертков. Кэти приподняла подол своего платья, и экономка спрятала свертки в два боковых кармана, пришитых к изнаночной стороне ее нижней юбки.

– Вот это, – сказала она, держа перед Кэти два маленьких пакетика, – чай и сахар. Они из моего личного пайка.

– О, да, миссис Дэвис, я знаю, я знаю, – Кэти поспешила уверить свою благодетельницу, что она ни в коем случае не подумала, что та могла стащить эти продукты из хозяйских запасов.

– А это ветчина и язык, они остались с моего вчерашнего ужина, – продолжала миссис Дэвис, показывая Кэти свертки. – Это мой сегодняшний пудинг, а здесь несколько кусочков каплуна.

Кэти заметила, что сверток с каплуном был самым большим. Она вспомнила, как повариха жаловалась вчера вечером, что так мало еды вернулось на кухню с хозяйского ужина, после того как объедки с их стола побывали в комнате у экономки. Благодарность переполнила ее сердце, когда она подумала, что миссис Дэвис приберегла все это для нее.

– Ну а теперь можешь идти, – экономка ласково дотронулась до ее щеки. – Передай от меня привет маме и скажи ей, что я очень довольна тобой, потому что ты прекрасно справляешься со своими обязанностями, и вообще, ты замечательная девочка.

– О, миссис Дэвис! Благодарю вас, миссис Дэвис. Я передам это маме, обязательно передам. И… спасибо вам за все.

Последние слова Кэти произнесла шепотом. Миссис Дэвис склонила голову набок, с нежностью глядя на Кэти, потом легонько подтолкнула ее к двери.

– Возвращайся к шести, – напомнила она.

– Да, миссис Дэвис. Я обязательно вернусь к шести.

– Вот и умница. И не надейся на попутные повозки, рассчитывай только на себя. Выйди из дома вовремя.

– Я выйду вовремя, миссис Дэвис. До свидания, миссис Дэвис, и еще раз спасибо. Огромное вам спасибо.

– До свидания, дитя мое.

День был жарким, небо – голубым и высоким. Выйдя с территории усадьбы через задние ворота, Кэти пустилась бегом вдоль расщелины и бежала до тех пор, пока не взмокла от пота. Тогда она, переведя дыхание, продолжала свой путь шагом, время от времени тихонько хихикая от переполнявшего ее счастья. Однажды она даже рассмеялась во весь голос, но тут же зажала ладонью рот и с опаской огляделась по сторонам.

Тропа, проходящая по краю расщелины, вывела ее на широкую дорогу, идущую в гору. Дойдя до вершины холма, Кэти остановилась. По пути домой она всегда останавливалась на минутку на холме, потому что отсюда открывался прекрасный вид: справа и слева зеленели бескрайние поля и луга, а вдали, у самой линии горизонта, виднелось темное неясное пятно – Джарроу. Еще была видна река. Она могла различить на фоне неба хрупкие очертания корабельных мачт и толстые трубы пароходов.

Теперь она снова бежала, бежала до тех пор, пока не увидела первые ряды выбеленных коттеджей, а это означало, что не позже чем через три минуты она будет дома.

Деревня состояла из восьми рядов двухкомнатных домов, по двадцать коттеджей в каждом. Коттедж Малхолландов двенадцатый в первом ряду. К дому вела узенькая дорожка, которая в дождливую погоду превращалась в грязное месиво.

Коттеджи первого и последнего рядов были открыты всем ветрам, что в жаркие летние дни – большое преимущество: в них всегда сохранялась прохлада. Этого, однако, нельзя было сказать о зимних месяцах, когда на них обрушивались холодные ветры с полей. А на первый ряд, в котором находился коттедж Малхолландов, стекала также вся дождевая вода с холмов. Но сегодня день был сухим и жарким. Грязи не было – были только солнце, пыль и едкий запах навоза, пропитывающий воздух.

Кэтрин Малхолланд поджидала дочь на пороге коттеджа. Завидев вдалеке ее хрупкую фигурку, она едва удержалась от того, чтобы не броситься навстречу. Но ей не хотелось привлекать внимание соседей, а потому она осталась стоять в дверях, ожидая приближения дочери.

Соседи постоянно обсуждали Кэти, высказывая свое удивление по поводу того, что дочь Малхолландов всякий раз возвращается домой, когда у нее выдаются свободные полдня. Им казалось странным, что эту девочку, работающую в роскошном и комфортабельном доме Розье, все еще тянет в грязный тесный коттедж ее родителей. В особенности удивлялись те, чьи дочери работали на веревочном производстве или, еще хуже, соскабливали окалину с котлов на красильной фабрике. В представлении этих людей положение Кэти, которая служила в господском доме, было достойно зависти. И Кэтрин прекрасно понимала соседей, она сама никогда не переставала радоваться, что ее дочь получила работу у Розье, – ведь она помнила, как маленькая Кэти скоблила котлы до тех пор, пока у нее не начинали кровоточить пальцы.

– Здравствуй, ма, – крикнула Кэти, приближаясь.

– Здравствуй, моя крошка.

Кэтрин отошла назад в дверной проем и открыла объятия дочери. Кэти бросилась на материнскую грудь и прижалась к матери всем телом, крепко обвив ее обеими руками. Не разжимая объятий, она подняла голову и, улыбаясь, посмотрела на мать, потом перевела взгляд на приоткрытую дверь комнаты, в которой сидело несколько мужчин, занятых оживленной беседой.