Так и случилось. Малая речка, которая в иную, засушливую, пору пересыхала на полпути, сейчас «работает» круглый год. Каждую весну, в зависимости от силы паводка, по руслу Шортандинки поступает в Вячеславское водохранилище, а затем в Ишим от десяти до восемнадцати миллионов кубометров воды.
Оживила вода и поля совхоза «Константиновский», где дожди по заказу пришли на сотни гектаров, позволив резко увеличить урожайность картофеля, овощей, сеяных трав. Вот уж действительно, как говорит пословица, у малой речки дно золотое.
Но оно золотое у истинного хозяина. А вот у речушки Сары-Узек, что протекает по полям совхоза имени Быковского в Северо-Казахстанской области, такого хозяина, похоже, нет. На протяжении десяти километров ее трижды перегораживали насыпными земляными плотинами, каждая из которых не имеет даже санитарных пропусков. Вода здесь застаивается, гниет, гибнут окрестные рощи, богатые некогда малиной да смородиной.
Весной Сары-Узек показывает свой нрав — бунтует, яростно бьется о сооруженную преграду и в конце концов сносит ее. Ревет мутная вода. Тысячи кубометров грунта уносит она в русло Ишима, загрязняя его, забивая родники.
Но пора половодья быстротечна. И вот уже вдоль берегов речки снова ревут бульдозеры — насыпаются новые плотины. Так повторяется из года в год.
Не менее печальна судьба речки Акжар в Тургае. Ее берега были наспех соединены сооруженной плотиной. В каждое половодье плотину размывало, вода уносила сотни кубометров чернозема, глины и щебня, загрязняя русло. Чтобы ее сохранить, решено было проложить небольшой канал для отвода паводковой воды. Для проезда канал был перегорожен плотиной, в тело которой предварительно уложили металлические трубы для стока воды. И все бы хорошо, да местные строители не учли особенностей грунта, а главное, норова Акжара. Почувствовав себя в клетке, он пропахал обводной канал, превратив его по сути дела в новое русло с шириной в горловине до тридцати, а то и более метров.
Когда я был в городе последний раз, на берегу Акжара снова трудились строители. Они укладывали в проран те самые трубы, которые раньше предназначались для пропуска воды через плотину, и насыпали их грунтом. Оказывается, случившееся здесь никого и ничему не научило: снова мастерили такую же плотину, как и та, которая была снесена разгулявшейся рекой. Чем закончится единоборство человека с рекой?
Я иду живописным берегом Акжара. Жесткие стебли камыша расступаются, взору открывается небольшая поляна, поросшая низкой осокой. Повсюду видны розетки примул, распространяющие вокруг едва уловимый аромат. Вокруг тишина и покой, лишь чуть слышно шуршит волна, омывая стоящие по колено в воде толстые стебли куги. Изредка раздаются шумные всплески — это играет крупная рыба. Над рекой, сверкая на солнце слюдяными крыльями, носятся «матросы» — крупные стрекозы с толстым синим хвостом.
И малая река может дарить людям большую радость общения с природой. Вот только бы поменьше утюжить ее бульдозерами, перегораживать плотинами!
Старожилы Целинограда еще помнят пустыри по берегам Ишима, пустоши за Соленой балкой, заросли репейника, что тянулись на многие километры вдоль дороги на Вишневку. А сейчас здесь растут тысячи фруктовых деревьев. Весной их ветви покрываются гроздьями бело-розовых цветов, а осенью сгибаются под тяжестью плодов. На бросовых прежде землях раскинулись коллективные сады, поясом охватывающие областной центр.
И Целиноград вовсе не является исключением. Сегодня такие сады имеются во всех городах области. Здесь организованы и действуют 125 садоводческих товариществ. Они занимают 1700 гектаров и объединяют 22 700 садоводов-любителей.
Горожане широко используют возможность укрепить свое здоровье полезным трудом на лоне природы. По приблизительным подсчетам, в коллективных садах на лето отдыхает около ста тысяч человек. Ежегодно они собирают почти три тысячи тонн фруктов и ягод, а также много овощей и картофеля. Это весомая прибавка в снабжении населения сельскохозяйственной продукцией.
ВОСКРЕСЕНЬЕ НА РЕКЕ. Вслед за ручьем, который постепенно превращается в реку, мы незаметно пересекли границу, разделяющую Карагандинскую и Целиноградскую области, миновали Тургеневку и оказались в райцентре — поселке Вишневка. Памятуя, что за водой идти — не знать конца пути, решили сделать здесь остановку, чтобы осмыслить увиденное, отдохнуть и, оглядевшись, определить дальнейший путь.
Стоял июль, макушка лета. Утро было чистое и ясное, пронизанное сиянием голубого неба. В такие минуты взор приобретает особую остроту — кажется, что видишь любую былинку чуть ли не за километр.
Вскоре взошло солнце. Сразу все оживилось вокруг. Даже река, казалось, зажурчала веселее и побежала быстрее, играя волнами с песчаными берегами. В вышине появились первые чайки, чьи резкие крики нарушали тишину и разносились далеко окрест.
Вишневка — село очень большое и какое-то встрепанное, бесшабашное. Впрочем, со старыми поселениями всегда так. Первые жители редко задумывались над внешней выразительностью своей деревни: есть сруб, имеется огород, спуск к реке, выгон — и ладно! Главное, чтобы была вода, а что до остального, то красота — дело наживное, о ней подумаем, когда решим первоочередные проблемы. Но годы шли, а проблем почему-то не становилось меньше. Более того, они, наслаиваясь одна на другую, превращали простую на первых порах задачу в трудноразрешимую. Ее снова приходилось отодвигать до лучших времен.
Но современность не обходит село стороной. Появляются многоквартирные жилые дома, строятся дворцы культуры, клубы, спортивные комплексы, крупные торговые центры, где сконцентрированы не только различные магазины, но и предприятия бытового обслуживания населения.
Постепенно и Вишневка меняет облик. Однако приметы старого еще видны: усадьбы, обширные дворы, огороды. Природа, в тесном общении с которой проходит вся жизнь сельского жителя, и тут накладывает свой отпечаток. С пятого этажа жилого дома вдруг разносится на весь «околоток» высокий женский голос:
— Ивановна, вы когда со своим хозяином пойдете сено косить?
— Уже собрались, — отвечают ей из хаты через дорогу.
— Погодите минутку, вместе пойдем.
В деревне — свои заботы.
Раннее воскресное утро еще набирало разбег, но райцентр уже давно пробудился. Прошло стадо, направляясь на выпасы, потом ненадолго улицы опустели. Но вскоре они заполнились людьми, которые направлялись в одну сторону — в центр, откуда были слышны громкие звуки музыки.
Через просторную площадь, проезд по которой автотранспорту запрещен, двигалась вереница упитанных гусей во главе с сердитым гусаком. Он вытягивал шею вслед прохожим и угрожающе шипел. Казалось, что этих птиц тоже привлекала музыка, раздававшаяся все ближе.
Мы обогнали гусей, свернули за угол и оказались на воскресной ярмарке. Она раскинулась на территории местного рынка: новенькие тесовые ларьки, возле которых толпится народ, здесь же деревянный терем с эстрадной площадкой. На ней расположился лихой эстрадный ансамбль. Певец пел в микрофон: «На недельку, до второго, я уеду в Комарово». Было весело и шумно.
В перерыве между концертными номерами ведущий несколько раз повторил:
— Желающие принять участие в праздновании Дня рыбака! Вас ожидают автобусы, находящиеся напротив входа на рынок!
Желающих оказалось много. Во всяком случае, наш автобус был набит битком. Все здесь друг друга знали и, не стесняясь, громко переговаривались. Многие были с удочками, готовясь принять участие в состязании рыболовов. Каждый мечтал хотя бы о капельке рыбацкого счастья.
Вскоре улицы райцентра остались позади, и автобус повернул к Ишиму. Через него переброшен узкий мост, одновременно железнодорожный, автомобильный и пешеходный. Встречному транспорту тут трудно разминуться.