Ронни лежал на земле. Из его разбитой коленки сочилась кровь.

— Пройдет, не плачь, — сочувственно сказал Миша, пытаясь приподнять орущего и сопротивляющегося братца.

У Робин это получилось лучше. Она поставила Ронни на ноги и прикрикнула на него:

— Прекрати орать! Ничего страшного не случилось. Подумаешь, коленку ободрал.

— Пойдем, мой золотой, — заквохтала Маруся. — Я тебя пожалею, и все пройдет.

— На газоне надо падать, а не на асфальте, — наставительно сказала Робин им вслед.

Грязными руками размазывая по лицу слезы, Ронни крепко уцепился за Марусину руку и похромал к дому.

Опередив всех, Миша вбежал в дом и, услышав телефонный звонок, схватил трубку. Раздался мужской голос.

— Миша? Это Геннадий Иванович. Тот, что приезжал к тебе вчера. Ты ничего нового не хочешь мне сказать? Может быть, ты что-нибудь вспомнил?

— Нет!

Миша бросил трубку, и ему снова стало не по себе. Он подошел к Марусе, но она возилась с коленкой Ронни, и он не стал ее отвлекать. Миша заглянул в комнату к Робин. Может быть, все же следует рассказать обо всем хотя бы им с Нелли? Показать им сделанную ночью видеозапись, чтобы они не думали, что он свихнулся и что ему все только мерещится. Или надо было не бросать трубку, а поговорить с Геннадием? Ведь он следователь и, значит, может разобраться в происходящем. Мальчик вздохнул. Нет, только не ему! Какой-то он недобрый, только притворяется, что хочет ему помочь. Как хорошо, что теперь есть Рома с Лешкой! Им не надо ничего объяснять и доказывать, они и так все знают и ему верят. И потом, уже совсем скоро вернутся Маша со Стивеном, и уж тогда никто не посмеет его пугать.

Ништяк! Миша махнул рукой и отправился на кухню. В высокий стакан он налил себе апельсинового сока и бросил в него несколько кубиков льда, как это делали и Робин, и Маша, и Стефани. В Америке все едят лед, и, как ни странно, ни у кого не болит горло.

Вслед за братом на кухне появился Ронни с толстой, залепленной многочисленными пластырями коленкой. Из-за их обилия его нога плохо сгибалась.

— Холодно, — пожаловался он, недовольно хмурясь. На улице и впрямь подул резкий ветер, солнце скрылось, и стало прохладно.

— Оденься потеплее, — посоветовал Миша.

— Не могу, — помотал головой Ронни. — Джинсы на ногу не налезают.

— Возьми мои, — великодушно разрешил мальчик.

Ронни кивнул и отправился в его комнату. Вскоре он оттуда вернулся в Мишиных джинсах. Заодно он позаимствовал у брата яркий синий свитер с красными полосками и красную бейсболку. В свитере Миша ходил сегодня в школу, а потом оставил его на кресле, а Ронни не стал утруждать себя лишними поисками и надел первое, что попалось под руку.

Затем, допив Мишин сок со льдом, Ронни снова отправился во двор.

— Не падай больше, — крикнул ему вдогонку Миша и решил позвонить Стефани. Он пошел в гостиную, но телефон оказался занят: Маруся с кем то разговаривала. Тогда он взял свой сотовый и вышел во двор, где, словно угорелый, снова носился кот Федя, пытаясь поймать большую бабочку. Попорхав по двору, бабочка полетела на улицу, кот тоже не остался на месте.

— Федя, стой! — вдруг крикнул Ронни. Но кот выскочил за ворота и, непонятно как, тут же оказался у дороги, по которой один за другим мчались и мчались автомобили. Мальчишка, хромая, бежал следом за котом.

И вдруг одна из машин, коричневая «Мазда», резко затормозив, остановилась возле мальчика. Дверца автомобиля приоткрылась, и кто-то, схватив Ронни под мышки, втащил его внутрь.

— Ронни! — истошно закричал Миша и нажал на аварийную кнопку на своем сотовом телефоне. Телефон загудел, завыл на все лады сиреной, автомобиль скрылся из виду, а мальчишка остался на дороге, как и был.

— Что они с тобой сделали? — кинулся к брату Миша.

Ронни даже не успел испугаться, все произошло за какие-то доли секунды.

— Ничего, — он посмотрел на Мишу широко открытыми глазами, дернув худеньким плечиком. — Они сказали, что это не я.

— Как не ты? А кто же?

— Не знаю.

— А кто так сказал? Ты узнал кого-нибудь?

— Да, — кивнул Ронни. — Того, кто за рулем сидел. Это был тот самый человек, которого я фотографировал. Он и сказал тому, кто меня схватил, что это не я.

— А на каком языке он это говорил?

— На русском.

— Тогда повтори слово в слово то, что он сказал.

Ронни подумал и по-русски старательно произнес: «Это не он». И замолчал, так как из дома, опережая друг друга, неслись Маруся и Робин.

— Что случилось? Кто поднял тревогу? — спросила девушка.

— Я, — отозвался Миша.

— А по улице, значит, бегал Ронни? А я думала, что это ты лезешь под колеса.

— Нет, это был Ронни. Он на дорогу за Федей выскочил, а рядом с ним затормозила машина, вот я за него и испугался.

— Хорошо, что водитель вовремя остановился, — с облегчением вздохнула Маруся и ухватила мальчишку за руку. — Пойдем, Ронни. Ни на секунду тебя одного нельзя оставить!

Миша посмотрел им вслед. На голове у Ронни была красная бейсболка, которая полностью скрывала его темные волосы. И потому брата издали и впрямь можно перепутать, если не обратить внимания на разницу в росте. И вдруг Миша похолодел от пронзившей его догадки. Что, если эти люди хотели похитить не Ронни, а его, Мишу? А из-за того, что Ронни надел его вещи, они их с братом и перепутали. И что ему делать, если они приедут сюда снова? Совсем не выходить на улицу? Но они могут как-нибудь проникнуть в дом. Надо как можно быстрее рассказать обо всем Марусе, а она пусть немедленно звонит в полицию. И чего он тянул с этим столько времени?

Миша кинулся на кухню, потом в гостиную, заглянул в Марусину комнату. Няни нигде не было. Он побежал в свою комнату и выглянул в окно.

Маруся стояла на улице у зеленой изгороди, а рядом с ней — та самая коричневая «Мазда», которая только что чуть не увезла с собой Ронни. Дверца автомобиля была открыта, и из нее выглядывал Геннадий. Снова приехал! Следователи, милиционеры и полицейские не похищают детей, значит, никакой он не следователь! И Маруся еще о чем-то с ним разговаривает. Что ему от нее нужно?

Через пару секунду человек захлопнул дверь, и няня торопливо вернулась в дом. Миша выскочил ей навстречу.

«Что он от тебя хотел»? — чуть было не сорвалось у него с языка, но Маруся со спокойным, непроницаемым лицом как ни в чем не бывало прошла мимо него и совсем ничего ему не сказала.

Почему же она промолчала? О чем она разговаривала с этим следователем? Конечно, о нем, о ком же еще им говорить. Так это выходит… Это выходит… что его Маруся как-то связана с этим человеком? И что она и помогает ему подстраивать все эти ужасы? А он так ее любил, так ей верил… Какая она двуличная! Как хорошо, что он не успел ей все рассказать.

Миша почувствовал, что весь дрожит. Ему снова стало очень страшно. Что же это такое? Что им всем от него надо? Он плотно прикрыл дверь своей комнаты, опустил жалюзи. Сломанный цветок на подоконнике напомнил ему о бессонной, кошмарной ночи. Очень хотелось спать. И когда только вернется Маша? Ей тоже будет неприятно узнать, что их Маруся совсем не такая, как они все о ней думают.

Мальчик посмотрел на часы. Они показывали шесть часов вечера. Значит, в Москве только пять утра. Конечно, Рома с Лешкой еще спят, но ждать, пока они проснутся, он не мог. Он побежал в кабинет Стивена, снял трубку радиотелефона, вернулся с ней в свою комнату и набрал московский номер.

Трубку сняли, раздался сонный мальчишеский голос:

— Алло.

— А… Это Рома, да?

— Миша? — Ромкин голос мигом преобразился. — Что-то опять произошло?

— Произошло. Геннадий хотел меня похитить. Если бы я мог, я бы ему все-все рассказал, чтобы он от меня отстал, но я не могу ничего вспомнить, — всхлипнул мальчик. — А Маруся, моя няня, с ним заодно, я только что видел, как она с ним о чем-то договаривалась. Что мне теперь делать, а?

Ромка опешил. Маруся? Вот уж кого он подозревал в самую последнюю очередь. На фотокарточке у нее такое доброе лицо. Ее, должно быть, запугали или подкупили, чтобы сделать своей сообщницей. Чуть-чуть подумав, он сказал: