Короткий шепоток прошелся по рядам Темных, а затем молча, не сговариваясь, они расступились в стороны, пропуская Павла и Женю. Путь к машине был свободен.

Едва они уселись в «Волгу», как «ожил» Сергей, до того также находившийся в оцепенении. Сила книги Анны Антиповны распространялась лишь на тех, кто был рядом.

— Все готовы? — как ни в чем не бывало спросил Сергей. — Тогда трогаем?

— Трогаем, — согласился Павел, чувствуя, что проваливается в забытье. — Женя, дай-ка мне книгу…

Почувствовав прикосновение Павла, книга словно ожила, наполняя его теплой, ласковой энергией, подсказывая необходимое для исцеления заклинание. Положив левую руку на рану, Павел открыл книгу на нужной странице и тут же почувствовал, как боль из раны вытесняется ровным, врачующим теплом, а напряжение медленно уходит… В следующую секунду Павел провалился в пустоту забытья.

— Паша… — раздался совсем рядом с ним знакомый голос «бабы Яги», — Паша…

— Да, Мария Осиповна, — рассеянно отозвался он, открывая глаза. Вокруг была пустота. Белая, но не яркая и слепящая, а просто — светлая пустота. И никого рядом — ни его друзей, ни самой Марии Осиповны.

— Ты, я вижу, уже познакомился с Георгием? — голос приходил словно из ниоткуда.

— Да… Кто он?

— Колдун, — ввернула она чисто русское словцо. Иерархия, всегда искавшая логическое объяснение всему нелогичному, использовала более определенные термины: «наделенный», «психокинетик» и т. д. — Очень сильный колдун! — продолжила Мария Осиповна. — Я тогда не успела рассказать тебе о нем, слишком уж быстро все закрутилось… Он вурдалак, потому и проник в больницу. Вишьты, работает там главврачом… Много людей умирает там… Потому он так и силен. Он пьет силу людей, убивает их!

— Похоже, у него и своя команда есть… — вспомнил Павел.

— Да… Таких же, как он, много, только они слабее… Я сталкивалась с ними, но никогда не враждовала. Они позволяли мне жить здесь при условии, что я не буду ничего предпринимать против них.

— Он держит Валю под темной аурой!

— Знаю… Знаю… Сильное колдовство, тебе его не снять. Но я могу указать, кто тебя этому научит…

— Ну так скажите!

— Его зовут Даганд… Просто дед Даганд.

— Какое-то нерусское имя, — заметил Павел, — Где мне найти его?

— Имя-то, может, и не русское, да другого нет. Никто не знает, кто он и откуда взялся. Сам он утверждает, что русский, и что всегда им был. А там кто знает… Сама я Даганда не видела — не доводилось мне с ним встречаться, но рассказывали мне про него много интересного. Живет он неподалеку от Байкала, в глухой деревне Урыкта… Поезжай к нему, он тебя многому научит. Говорят, он умеет лечить самые страшные болезни, может заговорить зверя или даже заставить злого человека не творить зла. Только вот что. Живет он особняком и никого к себе не подпускает.

— Меня подпустит! — решительно ответил Павел. — Только я не знаю, где это место — Урыкта.

— Друзья тебе помогут, — заверила баба Яга. — А сейчас — возвращайся…

Белая пустота вокруг начала темнеть, а сам Павел ощутил, как какая-то сила тащит его назад, но куда — он не знал…

— Мария Осиповна! — крикнул он в сгущающуюся темноту. — Каково жить ТАМ? Там, где вы сейчас?

— Хорошо, Паша… — донесся до него едва различимый голос. — Только не каждому…

Первым, что Павел увидел, когда очнулся, была озадаченная физиономия Жени. Он удивленно рассматривал его правое плечо.

— О! — воскликнул Женя, увидев, что Павел открыл глаза. — Добро пожаловать обратно в наш дерьмовый мир!

Павел потянулся, разминая конечности, и с удовлетворением отметил, что боль в плече ушла. Бросив мимолетный взгляд на рану, он убедился, что рана полностью затянулась, оставив после себя лишь небольшой шрам.

Павел огляделся. Он по-прежнему находился на заднем сиденье «Волги». Рядом с ним, все такая же бледная и отрешенная, лежала Валя, с переднего сиденья на него во все глаза таращились Сергей и Женя.

— Ни фига себе! — воскликнул Сергей, — А я думал, тебе кирдык, парень. Как увидел твою рану, думал все, не довезем тебя.

— Книга, да? — спросил Женя.

— Она самая…

Машина, как выяснилось, стояла неподалеку от Президент-отеля. Пока Павел был без сознания и летал в иных измерениях, разговаривая с Марией Осиповной, Сергей довез их до места.

— Так, Женя, быстро дуй в ближайший магазин, купи мне какую-нибудь рубашку, а то моя почти полностью залита кровью, — сказал Павел, доставая из кармана бумажник и отсчитывая две стопки денег: одну — Сергею, за его услуги и молчание, а вторую Жене. — Не могу же я так войти в отель, правильно? — пояснил он. — Дальнейшие действия таковы. Тебя и Валентину помещаем в мой номер. Я улаживаю все формальности, связанные с этим. Затем ты остаешься вместе с Валей и следишь за тем, чтобы, пока я не вернусь, ни один волос не упал с ее головы… Попутно ты мне объясняешь, где находится Байкал, что это вообще такое, и как мне туда попасть. Вопросы есть?

— Есть. На кой тебе Байкал?

— Учиться, — коротко ответил Павел. — И искать союзника. А сейчас — бегом мне за одеждой!

Если до того, как приехать в Москву, Павел хотя бы слышал о ней (например, что это мрачный город, где люди живут очень бедно, абсолютно за всем стоят в очередях, а по улицам ночью там бродят медведи), то о Сибири он не знал абсолютно ничего. Знания, полученные в колледже, подсказывали, что Сибирь — это, собственно, вся Россия, расположенная от Урала до Японского моря… Там множество снега, озер и болот, а еще наряду с крайне немногочисленными цивилизованными людьми там живут аборигены — что-то вроде уцелевших доныне в резервациях США индейцев. Вот только в Сибири не было никаких резерваций…

Курс истории, прослушанный Павлом уже в Оксфорде, сообщал, что во все века, примерно до средины 20-го, руководство России — сначала цари, а затем и могущественные лидеры КПСС — ссылали в Сибирь преступников и просто неугодных им людей. Из чего Павел сделал вполне логичный, на его взгляд, вывод о том, что в Сибири живут довольно специфические люди, с которыми лучше держать ухо востро, а руку — на рукояти меча.

Самолет Павла приземлился в Северобайкальске ранним утром — он специально выбирал рейс с расчетом на то, чтобы с самого утра начать поиски деревушки Урыкты, примерные координаты которой ему откопал в Интернете Женя. Павел улыбнулся, вспоминая его робкие попытки напроситься с ним в дорогу, и в то же время отчетливо читаемое по глазам понимание того, что он должен остаться в Москве. Он хотел поехать с Павлом в аэропорт, но тот строго-настрого запретил ему вообще отходить от Вали хотя бы на шаг.

Первым, что удивило Павла, был просто феноменально чистый воздух, в котором смешивались десятки и даже сотни запахов, но ни один из них даже отдаленно не напоминал запах бензина, гари, пыльного асфальта, асбеста или свинца — запахи, столь обычные для центра крупного мегаполиса. Вторым, что обращало на себя внимание, было совершенно иное поведение людей, нежели то, к которому Павел успел привыкнуть в Москве. Впрочем, это удивило его не так уж сильно, поскольку жизнь глубинки всегда отличается от жизни в столице. Не важно, в Японии, Америке, России — провинция всегда остается провинцией.

В Северобайкальске люди, казалось, вообще никуда не спешили, и даже городской аэропорт, в котором по определению обязана кипеть жизнь, казался эталоном спокойствия и невозмутимости…. Впрочем, не так уж сильно все это отличалось от провинциального Глинска…

Памятуя о своих первых приключениях в Москве, а также о русских карманниках и мошенниках, Павел шел к стоянке такси, оглядываясь по сторонам и машинально отмечая по дороге, что пока не замечает вокруг отпетых уголовников, сосланных сюда в годы советской власти. Город как город, люди — как люди.

Один из таксистов, первым заметив Павла, двинулся ему навстречу.

— Ищите такси? — спросил он. — Куда вам?