И так он повторял до того дня, когда в его дом ворвались люди Лючио, понявшего, что дело зашло слишком далеко.

–

Через дорогу от школы работало кафе, где готовили вкусный кофе и всегда продавали свежие пирожные, и где Агни любила посидеть после уроков. Возвращаться домой ей не хотелось, да никто ее особо и не ждал. Это отец интересовался ее жизнью, хотя и виделся с ней от случая к случаю, а мать была занята исключительно собой. Ее участие в жизни Агни ограничивалось аккуратной выдачей денег на карманные расходы, и в этом отношении она не скупилась. Денег у Агни всегда было достаточно, хватало даже на частые походы в ночные клубы. Кристиан запрещал ей ночью уходить из дома, но, живя с матерью, Агни пользовалась неограниченной свободой.

После уроков Агни, как обычно, сидела за любимым столиком, перед большой чашкой «борджиа» и тарелочкой с пирожным, и размышляла о своей грустной судьбе. Вчера Кристиан отвез ее обратно к матери, и она изо всех сил пыталась на него разозлиться, но не могла, видя, что он вне себя от тревоги. Зная его исключительную выдержку, можно было предположить, что случилась очень серьезная беда, которая только и могла заставить его потерять самообладание. И Агни догадывалась, что отец поспешил отправить ее к матери, чтобы уберечь от неприятностей. Ей, однако, хотелось бы остаться с ним, чтобы поддержать его, а не устраниться равнодушно и забыть про его проблемы и проблемы Илэра. Но кто бы позволил ей остаться?

— Разрешите присесть? — послышался над ухом мягкий мужской голос, вырвавший Агни из раздумий.

Агни хотела ответить, что свободных мест в кафе достаточно, но подняла взгляд, и все слова вылетели у нее из головы. Таких красивых людей ей видеть еще не приходилось. Молодой человек лет двадцати трех — двадцати пяти, темноволосый и черноглазый, обворожительно улыбался ей, и взгляд его, томный, мягкий, ласкающий, обволакивал и обещал что-то невероятное.

— Садитесь, — пролепетала Агни, не в силах оторвать глаз от бледного изысканного лица.

— Благодарю, — мягко сказал молодой человек и сел. — Простите, если покажусь назойливым, но я был не в силах пройти мимо столь очаровательной девушки, к тому же столь грустной. Могу я угостить вас чем-нибудь?

Агни посмотрела в свою чашку — на донышке оставалось совсем чуть-чуть «борджиа», — и облизнулась.

— Можете, — сказала она. — Только скажите сначала, как вас зовут.

— Лючио, — ответил молодой человек и улыбнулся, показав ровные, очень белые зубы с хорошо выраженными клыками.

— Какое необычное имя! — восхитилась Агни. — Вы иностранец?

— Пожалуй, что да. Кстати, можете называть меня Луций или Лука, если вам удобнее.

— Нет, «Лючио» мне очень нравится. А меня Агни зовут.

С новым знакомым Агни просидела в кафе до темноты. Будучи совершенно им очарованной, она и подумать не могла о скором прощании. Лючио не был похож ни на одного из прежних ее кавалеров. Во-первых, он был взрослым, и во время разговора не краснел, не запинался и не хихикал глупо, как ее ровесники. Во-вторых, он был так красив, что рядом с ним бледнели красавцы с обложек глянцевых журналов. В-третьих, он обращался с Агни, всячески подчеркивая ее достоинства, коих оказалось неожиданно много: он восхищался ее юностью, красотой, веселостью и непосредственностью. В другое время поток комплиментов, едва ли не лести, насторожил бы Агни, но каждое слово, сходящее с губ Лючио, было к месту, каждая фраза казалась совершенством. Он весь был само совершенство. От его взгляда, ласкового и жаркого, кружилась голова. Когда он предложил проводить Агни до дома, она, не задумываясь, согласилась; и так же, совершенно бездумно, села в его машину. Когда Лючио вдруг остановил машину и принялся целовать Агни, она даже не попыталась сопротивляться, хотя раньше не позволяла подобных вольностей никому из мальчишек. Он целовал ее напористо, как будто имел на нее все права, и от его поцелуев Агни все летела и проваливалась куда-то. Только на задворках сознания мелькнула мысль: а что, если от поцелуев он перейдет к более решительным действиям? что тогда? — но она эту мысль отогнала. Она сама не поняла, когда и как Лючио успел снять с нее куртку и свитер и обнажить ей грудь. Господи, я же совсем его не знаю! — промелькнула и пропала паническая мысль. Тело таяло и растекалось под губами и руками Лючио, Агни почти теряла сознание, забыв, кто она и где. Когда на секунду сознание ее прояснялось, она с удивлением отмечала, что Лючио по-прежнему остается в пальто, и это слегка ее успокаивало, но не надолго: еще секунда, и она вновь начинала «плыть». Через какое-то время она вовсе перестала понимать, что Лючио делает с ней, тело ее наполнилось блаженством до краев. Сама она только и могла, что гладить его мягкие шелковые волосы, рассыпавшиеся по ее груди, и тихонько постанывать, закусывая губы.

И вдруг все закончилось. Лючио отстранился и откинулся на спинку водительского кресла. Инстинктивно прикрыв грудь рукой, не до конца еще очнувшись от сладостного наваждения, Агни посмотрела на него и немного удивилась его спокойному виду. Ни следа румянца не было на его бледных щеках, тогда как она сама вся горела. Он повернул голову и посмотрел на нее долгим взглядом, от которого Агни содрогнулась, но не от страха, а от удовольствия. Этот взгляд обещал ей гораздо большее наслаждение, нежели то, что она испытала сегодня. Агни поймала себя на мысли, что готова сама снять с себя оставшуюся одежду, лишь бы получить обещанное немедленно. Ее руки сами поползли к ремню джинсов, но Лючио накрыл ее ладонь своей.

— Тебе пора домой, — сказал он.

— Нет, — сказала Агни, придвигаясь к нему. — Я не хочу. Можно мне остаться с тобой?

Лючио улыбнулся.

— Не сегодня, милая, — он провел пальцем по щеке Агни, и его легкое прикосновение вновь отозвалось в глубине ее тела уколом острого наслаждения. — Тебе действительно пора. Оденься, пожалуйста.

Агни повиновалась. Он смотрел, как она одевается, и его взгляды казались Агни мягкими ласкающими касаниями. Кто же он, этот невозможный человек?

Они уговорились встретиться назавтра в том же кафе. Ночью Агни почти не спала. Ей казалось, что кровь ее превратилась в раскаленную лаву, и жгла невыносимо. Агни не знала, чем и как охладить этот жар. Ничего подобного с ней еще не случалось. С ужасом она думала, как переживет завтрашний школьный, бесконечно длинный день. Но ей по-прежнему не приходило в голову, что с ней творится что-то плохое или неправильное, и что нужно обратиться к кому-нибудь за советом. Впрочем, идти ей все равно было не к кому: с матерью Агни ни за какие блага мира не стала бы делиться своими переживаниями, а отцу было не до нее.

Моя, она моя, думал Лючио со спокойным удовольствием, ленивыми движениями рулевого колеса направляя машину по ночным улицам. Я почти заполучил ее, еще одно небольшое усилие, и она сама упадет мне в руки, как спелый плод, наливное яблочко. Я мог бы уже сегодня довести дело до конца, но хочется немного растянуть удовольствие. Эта девочка настоящий лакомый кусочек: такая юная, такая чистая, такая сладкая! И такая слабая, и так не похожа на своего отца. Вот это, пожалуй, жаль. Будь в ней больше сходства… Ах, Кристо, я помню твое белое, сильное тело так хорошо, словно мы только вчера расстались. И хотя я никогда не хотел обладать тобою, как любовником, мне доставила бы некоторое удовольствие мысль, что, лаская твою дочь, я одаряю ласками тебя. Раз уж я не могу тебя вернуть… Это было бы интересно, пожалуй. Впрочем, ты все равно не понял бы меня. Тебе никогда не доставало воображения.