— Неблаговидные действия? — Летти взглянула на Ксавьера. — Что такое они говорят?

— Полагаю, неблаговидные действия — это такой журналистский термин, подразумевающий нечто, сродни драке в баре.

— О.

Летти какое-то время изучала заголовок. Под ним было помещено фото с Ричардом Ходсоном и Шелдоном Пибоди, которых усаживали на заднее сидение полицейской патрульной машины. На них все еще были средневековые костюмы. По напыщенному выражению лица Ходсона было ясно, что он пытается объяснить, с какой известной личностью имеет дело представитель власти. Видно было, что полицейского это явно не впечатляло. Возможно, он не читал о средневековых тайнах.

С другой стороны, Шелдон отчаянно пытался спрятать свою физиономию за полой туники. Но безуспешно.

В отдалении сияли огни «Зеленой Лощины», выставляя напоказ всю эту жалкую сцену. На газоне позади полицейской машины можно было видеть толпу рыцарей и дам. Они явно были увлечены перебранкой с компанией местных фермеров и ковбоев. Под фотографией была подпись.

Известный писатель Ричард Ходсон и профессор Типтонского колледжа были взяты под стражу во время ссоры между горожанами и участниками сборища в «Зеленой лощине». Никаких обвинений выдвинуто не было, и пара задержанных была позже отпущена на свободу.

— О, Боже мой. — Летти положила газету на кровать и встретилась с веселым взглядом Ксавьера.

— Строго говоря, я считаю, — начал Ксавьер, — сейчас наша цель показать всем, что тебя и близко не было рядом с «Зеленой Лощиной», когда случилась «ссора». — Он кинул ей красную футболку с длинными рукавами и штаны в придачу. — Поспеши, милая.

— А что, если мне наплевать, что все узнают о моем участии в чем-то эдаком?

— Мне не наплевать. — Ксавьер наклонился и рывком снял с нее через голову фланелевую ночную рубашку. На мгновение он засмотрелся на ее грудь с выражением сожаления на лице. — Невзирая на наличие других дел, которыми я бы с большим удовольствием сейчас занялся вместо того, чтобы бегать по парку… — Ксавьер тронул ее сосок и воодушевленно понаблюдал, как тот напрягся. — Ради тебя я должен крепиться.

— Но мы не собираемся пожениться, посему моя репутация или отсутствие таковой уже не имеет никакого значения.

Остро ощутив, как соски сморщились в ответ на его прикосновение и под его взглядом, Летти схватила футболку и натянула ее. Затем настала очередь брюк.

Прежде, чем пошарить в шкафу в поисках ее кроссовок, он окинул ее крайне раздраженным взглядом.

— А что насчет твоей карьеры, Летти? Ты хочешь, чтобы Стирлинг подумал, что ты попала под эту облаву?

— Мне все равно, что он думает, — вызывающе заявила она, натягивая потертую и поношенную обувь

— Сейчас-то тебе легко говорить. Ты другое почувствуешь, когда сосредоточишься и подумаешь об этом.

— О, неужели? И от кого я это слышу?

Ксавьер вручил ей щетку.

— От меня.

— Почему ты все время стараешься защитить мою репутацию? У нас с тобой всего лишь роман. Знаешь, считается, что с легкомысленной женщиной завести роман в порядке вещей.

Она встала, прошла в ванну и стала причесываться.

Пока Ксавьер наблюдал за ней, уголки его губ поползли вверх.

— Я не завожу романов с легкомысленными кокетками, — тихо промолвил он.

— А с кем заводишь? Со скучными женщинами?

— Не дерзи.

Она хлопнула дверью в ответ на его отвратительную усмешку.

— Так что, Ксавьер? — прокричала она, пока наливала в раковину воду. — Ты столь честен и благороден, что даже твоя любовница должна быть вне подозрений?

— Сегодня с утра ты явно нарываешься на спор, что ли? И, помнится, вчера утром было не лучше. Думаю, в этом уже прослеживается система. Ты всегда так недружелюбна, когда просыпаешься?

— Иногда я еще хуже, — возвращаясь в спальню, заверила она его.

— Запомню на будущее. Пойдем, нет у меня времени с тобой пререкаться. — Он схватил Летти за руку и настойчиво поволок к двери.

— Мы, в самом деле, должны через это пройти?

— Перестань скулить. Это ради твоего же блага.

— Ты имеешь в виду, для твоего собственного, — выходя на бодрящий утренний воздух, съязвила она, понимая, что явно капризничает. — Не думаю, что я в настроении бегать. Как насчет прекрасной неспешной прогулки?

— Ты должна выглядеть здоровой и быть в форме. Чтобы никому в голову не пришло, что у тебя может быть похмелье или иные страдания как следствие твоих трехдневных оргий и распущенности.

— Какое прелестное слово «распущенность». Знаешь, Ксавьер, я не уверена, что в «Зеленой Лощине» у меня был реальный шанс приобрести много опыта по части распущенности. Я только начала в это вникать, как ты меня заставил уехать.

Летти соизволила спуститься с крыльца и направилась в сторону садовой калитки.

— Напоследок ты с лихвой нахваталась головокружительных впечатлений. Как насчет скандала? А начавшийся роман? Не говоря уж о похищении. Бурное времяпрепровождение, я бы сказал. — Ксавьер открыл калитку.

— А я не утверждала, что это все не было волнующим.

— Полагаю, за это я должен быть премного благодарен, — закрывая ворота, пробормотал под нос Ксавьер.

Летти нахмурилась.

— Знаешь, Ксавьер, так уж выходит, что ты — причина большей части волнений, которые я познала на своем веку.

— Я? — Он послал ей укоризненный взгляд, пока они приближались к кустам роз доктора Напторпа.

— Да, ты. — Начала Летти. — Именно ты устроил драку. С тобой я закрутила роман. Из-за тебя разгорелся тот скандал в «Зеленой Лощине», когда ты отказался играть по правилам в поиски приключений.

— Обижаешь.

— Ха. И знаешь что? Я начинаю подозревать, что ты все-таки плут, Ксавьер. И не такой уж святой, верно?

— Никогда не претендовал на святость. Как человек, предпочитающий мирное спокойное существование, не думаю, что хочу так уж много от жизни. Доброе утро, Напторп. — Ксавьер поднял руку и помахал в знак приветствия вышедшему на крыльцо в халате профессору Напторпу.

— Доброе утро, Августин и Летти. — Кивнул добродушно Напторп. — Оказывается, вы оба вчера вернулись. Вижу, вы пропустили всю заварушку на побережье. — И он указал на заголовки в газете, которую держал в руках.

— Мы рано покинули съезд, — пояснил Ксавьер, ненароком прислонившись к белому деревянному забору. — Это было не совсем то, что мы ожидали. Как только мы с Летти там оказались, то быстро поняли, что это на самом деле не для нас.

— Должен согласиться с вами. — Напторп неодобрительно потряс головой. — Пибоди определенно выставил себя дураком. Не могу представить, что на это скажет Стирлинг.

— Весьма прискорбный случай, — замогильным тоном согласился Ксавьер.

— Да, верно. Вы определенно выказали здравый смысл, покинув пораньше этот съезд. Впрочем, от вас я только такого и ожидал. Никто из вас не способен попасть в безнравственную ситуацию наподобие этой чепухи.

— Конечно, сэр, — согласился Ксавьер. — Мы с Летти предпочитаем спокойную жизнь, не так ли, Летти?

Летти одарила его приторной улыбочкой.

— Если мы не будем двигаться, у нас на холоде застынут мышцы.

— Тоже верно, — охотно подтвердил Ксавьер. — Нельзя, чтобы мышцы застывали. Давай, вперед. Увидимся, профессор.

— Конечно. — Напторп дружелюбно кивнул и повернулся к входной двери. Он задержался на мгновение, кинув взгляд через плечо. — Как идет подготовка к свадьбе?

— Приглашения будут разосланы на этой неделе, — выпалил Ксавьер прежде, чем Летти успела открыть рот.

— Превосходно. Буду с нетерпением ждать.

— Вы мне кое-что напомнили, — сказал Ксавьер. — Летти некому отвести к алтарю. Не окажете ли честь?

— Ксавьер. — От испуга Летти почти сорвалась на визг.

Казалось, Напторп был безмерно польщен. Он засиял, обращаясь к Летти.

— Отчего же, я буду только счастлив. Как вы добры. Никогда не делал ничего подобного прежде. Своих дочерей у меня нет. Это будет восхитительно. Буду с нетерпением ждать.