Папа уверяет, что «апостольская церковь – мать империи» всегда сохраняла это правило веры и, по благодати Божией, никогда не впадала в ереси. Это чистое учение, принятое от начала от князей-апостолов, пребудет непорочным до конца, по обетованию Господа: «Симон! Симон, ce сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе… и ты… обратившись, утверди братьев твои (Лк. 22:31–32)».
Папа Агафон хочет следовать примеру своих предшественников. Он излагает историю ереси. Но повсюду замалчивает случай с Гонорием. Приглашает императоров и Константинопольских патриархов отвергнуть ереси и принять православное учение, которое опирается на непоколебимую скалу римской церкви, quae ejus gratia atque praesidio ad omni errore illibata permanet.
Папа многократно повторяет о непогрешимости всех своих предшественников и этим дает понять, что и Гонория он не считает впавшим в ересь.
Другой документ, врученный послам, – это соборное послание, адресованное также императору Константину и его братьям (Ираклию и Тиверию, которых он присоединил к власти), от папы Агафона cum universis synodis subjacentibus consilio Apostolicae sedis.
И здесь римляне благодарят императоров за ревность к поддержанию светильника истинной веры, хранимого в церкви римской: «Свет учения нашей кафолической и апостольской веры, исходя из источника всякого света – Христа, через князей апостолов Петра и Павла и их преемников на римской кафедре до Агафона включительно, светит всему миру, и никакой еретический мрак не затмит его». Тут ссылка на недостаток просвещения из-за нашествия варваров. Далее приводится вышеуказанное символическое Исповедание о двух волях с просьбой к императору поддержать его, a еретические учения отвергнуть. И учители ересей перечисляются: Феодор Фаранский, Кир Александрийский, Сергий, Пирр, Павел и Петр Константинопольские. И конечно, полное молчание о Гонории.
Послами от римской церкви, привезшими эти документы, были пресвитеры Феодор и Георгий и диакон Иоанн. Как заместители папы, они подписывались затем под протоколами собора на первом месте. От западного епископата – три итальянских епископа: Абунданций Патернский, Иоанн из Реджио и Иоанн из Порта Римского. Затем пресвитер Феодор – представитель равеннской церкви и четыре греческих монаха. Всего десять человек.
B начале сентября 680 г. римляне высадились в Золотом Роге. Император встретил их с великой честью, отвел им место во дворце Плакиды и обеспечил их содержание за свой счет.
Патриарх Феодор по-прежнему не верил в миролюбие римской церкви и вычеркнул имя папы Виталия из диптихов. Император, наоборот, в это время пришел к мысли, что конференцию следует превратить во вселенский собор, и потому решил убрать непримиримого патриарха Феодора. На его место он поставил пресвитера Георгия, тайного монофелита, но примирительно настроенного. Благодаря всему этому стало возможным то, что в ближайшее же воскресенье по прибытии послов они участвовали в крестном ходе при церкви Пресвятой Богородицы во Влахернах. И в самый день прибытия легатов император опубликовал заготовленную сакру о созыве собора. Адресована она была на имя нового патриарха Георгия. Георгий должен был созвать всех митрополитов и епископов своего патриархата для исследования вопроса о волях и энергиях во Христе. Известил об этом император и Макария Антиохийского, чтобы и тот созвал свой епископат и выбрал и отправил в Константинополь своих представителей в срочном порядке, ибо римские легаты уже прибыли.
Безотлагательно 7 ноября собор уже собрался, открылся, именуя себя сразу «вселенским». Сам император не решался на это. Но решение последовало уже в лоне самого собора, чему император был очень рад. Может быть, это произошло так решительно потому, что явились на собор пресвитеры – представители двух заграничных патриархатов, в то время вдовствовавших: Иерусалимского с 638 г., со времени смерти св. Софрония, и Александрийского с 653 г.
Большая часть заседаний собора происходила в большой «купольной» зале трулла внутри царского дворца εν τω σεκρετω του θειου παλατιου, τω ουτω λεγομενω Τρουλλω, пo «Liber Pontificalis»: in basilica, qua Trullus appellatur, intra palatium.
Вот поэтому и продолжение этого собора через 10 лет (690- 691 г.) специально названо собором «Трулльским».
С 7 ноября 680 г. по 16 сентября 681 г. состоялось всего 18 заседаний. Число участников собора все время возрастало. K концу оно достигло числа 174. Председательствовал до 12-го заседания император лично, окруженный патрициями. С левой стороны от него сидели легаты папы, за ними – представитель Иерусалимский иеромонах Георгий. С правой стороны сидели: патриарх Константинопольский Георгий, Макарий Антиохийский и уполномоченный Александрийского патриарха иеромонах Петр. Посредине залы лежало Евангелие. B конце 11-го заседания император объявил, что государственные дела мешают ему председательствовать лично, a потому он передает эту роль его заместителям патрициям. Под протоколами, однако, император подписался после всех иерархов, и не по формуле «όρίσας υπέγραψα», как епископы, a лишь: «ανέγνωμεν καί συνηνέσαμεν» (читал и одобрил). A его заместители, так называемые judices, никакой подписи не ставили. В заключение император заявил, что он собирал собор не для каких-либо политических целей, a единственно ради мира церкви и церковной истины. И действительно, собор являл собою счастливую картину полного отсутствия давления политической власти, что вообще бывало часто, и полной свободы богословских мнений и слова. Богословские споры велись спокойно, обстоятельно, проверялись по документам все цитаты и ссылки. Собор был не по имени, a на самом деле «соборной» работой богословской мысли.
На 1-ом заседании было 43 епископа. Первое слово взяли папские легаты и обратились к императору с вопросом, прося дать им объяснение, как и почему в Константинополе и вообще на Востоке возникли догматические «новизны», которые 46 лет тому назад начал вводить патриарх Сергий, a за ним Павел, Пирр и т.д. Тогда император вызвал к ответу Георгия Константинопольского, Макария Антиохийского и единомышленника последнего, имевшего репутацию искусного богослова, монаха Стефана. От имени двух патриархов запротоколировано такое заявление: «Мы не изобретали новых выражений. Мы довольствовались учением св. вселенских соборов, св. отцов, патриарха Сергия и его преемников, равно как и папы Гонория и Кира Александрийского. Они научили нас так о воле и энергии. И мы готовы это доказать».
Тогда принесены были из архива подлинные акты соборов. Чтение началось с актов III Вселенского собора, ибо актов I и II не существовало. При чтении письма св. Кирилла Александрийского к императору Феодосию II с выражением об Иисусе Христе «воля Его всемогуща» патриарх Макарий воскликнул: «Вот доказательство, что во Христе одна воля!» Вообще патриарх Макарий сразу обнаружил себя упорным монофелитом. На это папские легаты, восточные епископы и императорские чиновники резонно отвечали, что здесь св. Кирилл говорит лишь о божественном естестве Христа, которое y Heгo обще с Отцом и Святым Духом и потому всемогуще. Здесь нет речи o том, одна или две воли во Христе.
На 2-м заседании (10 ноября) читали деяния IV Вселенского собора. При чтении знаменитого Томоса папы Льва: «agit enim utraque forma cum alterius communione, quod proprium habuit: Verbo quidem operante, quod Verbi est, carne autem exsequente quod carnis est, et horum unum coruscat miraculis, aliud vero succumbit injuriis» – папские легаты заметили: вот ясное учение o duae naturales operationes inconfuse et indivise. Макарий сказал: «Я не учу о двух энергиях, да и папа Лев здесь такого выражения, как «две энергии», не употребляет». Довольно смело это замечание Макария, ибо мы только что процитировали слова папы Льва «duae operationes». Что же оно значило бы, если за ним не мыслилось бы «две энергии»? «Итак, ты думаешь, что Лев говорит здесь о μια ενεργεία?» – возразил император. Макарий ответил: «Я не употребляю чисел, a говорю вместе с Дионисием Ареопагитом о богомужном действии – θεανδρικη ενεργεια». – «А что ты под ним разумеешь?» – спросил император. «Я тоже этого не определяю», – ответил Макарий.