Сухов сказал дедушке, что они приехали кукурузу посмотреть. У дедуќшки в полуулыбке приподнялись усы: "Нашли на что время тратить?!" В глазах Сухова мелькнуло: "Что делать?" Иван тоже подумал о приезжих: "Смеются люди над "Кукурузником", да еще втихую его "Перегнойным гоќршочном" называют". А им вот хоть бы что, не знают что ли этого?"

Должности своей гость не называл, да дедушка и не проявлял интереса. Без должности с человеком легче: не знаешь его власти, не ведаешь и о каре…

Шолин из любопытства захотел глянуть на дедушкину мастерскую. Круги с деревьев назвал колесами, спилы поленьями. Потрогал баночки с зерќнами, пучки трав: клевера, тимофеевки, еще каких-то других ему не изќвестных. Рассматривал все это с недоумением, как бы спрашивал, какое практическое значение это все для колхоза. Сухов успел шепнуть дедушке: "Гонитель травопольщиков". Осмотрев это с каким-то безразличием ко всему. Вернулся к баночкам с зернами разных семян, спросил дедушку тоже с выражением открытой насмешки:

— Ну а где же, Данило Игнатьич, у вас кукуруза?..

Ну, там деревяшќки разные, дощечки бруски, это все понятно. В крестьянстве ремесло всегда держалось, инструмент разный был всегда при себе. Но это все как бы уже в прошлом. Теперь колхозные мастерские. И вот новую кульќтуру внедряем, "королеву полей".

— Дерзаем, дерзаем, Виталий Алексеич, — сказал дедушка о кукурузе.

Ивану совсем не понравились эти слова дедушки. В кукурузе совсем разуверился, а тут вот юлит. И совсем удивил Ивана: — В загороде вот и можно посмотреть. Своих семян пока не имеем, но надеемся. Внук с внуќчками досадили, вот и ждем, когда початки появятся и вызреют.

Суќхов в сторону усмехнулся. Московский гость глянул исподлобья на дедушку. Похоже, поймал мужицкую усмешку, но вида не подал, сказал:

— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, как там она растет у молоды будущих спеќциалистов?..

Через загороду прошли к "королеве" в овинник. Шолин впереди по троќпинке, указанной дедушкой. Иван за ним, присматривался к нему. Росќтом не высок, как и Сухов. Коренаст, в кожаной куртке. Тетки говорили, что это самая мода — кожаные куртки, так просто их не купишь. Черные волосы зачесаны назад, выказывая высокий лоб. Брови, сросшиеся, вразлет. Чем-то напоминали Ивану картинку в старинной дедушкиной книге по этнографии. И Иван подумал: "Тип".

На небольшом квадрате в овинника било посеяна рожь вместе с овсом. Первый укос убрали на сено. Рожь снова вытянулась почти в рост человека и начинала колоситься. Рядом с рожью и высились стебли кукурузы с завязавшимися уже початками и широкими сочными листьями.

— Вот и она, сказал дедушка, приподнимая ладонью широкий лист, чтобы показать початок. — Как пальмы, растут… — Тон разговора дедушки опять озадачил Ивана. То ли с усмешкой, то ли серьезно он льстит москвичу. Сухов, стоявший чуть в сторонке, щурил глаза, вытягивал губы, выражая тоже удивление.

— Вот ведь модно… — Сказал Шолин, трогая, выглядывавший с белой головкой зеленоватый початок. Заоглядывался, ища поддержки. Но встќречал только недоуменные улыбки. Прослышал, что моховский председаќтель не доверяет "Королеве", а внук вроде и проявляет интерес. Сухов, секретарь райкома, тоже не скажешь, что верит в эту "королеву". Да сам он, Шолин, верит только потому, что велят верить. И это уже его обязанность — верить и в то, во что не верится. И других заставлять, хотя бы говорить, что верят. Но вот несмотря ни на что, школьники сажали кукурузу с азартом. Верить или не верить — это им было не очень понятно. Иван просто хотел вырастить на показ "королеву с початками".

Взгляд Ивана встретился с глазами Шолина. И московский гость переспросил внука, не услышав ответа от дедушки:

— Можно ведь, как ты думаешь?..

— Можно? — как-то неожиданно и для себя повторил Иван это желанное слово москвича "можно". Сухов рассмеялся. Дедушка коснулся пальцами левой руки усов, медленно огладил подбородок, но не крякнул, как бывало, с досады. Значит, ответ Ивана он одобрял: сказано-то об огороде. Иван почувствовал что-то неладное в своем ответе, вроде что-то за дедушку сказал, о его большой кукурузе. Смутившись, досказал: — Только надо ее вначале дома в горшочках перегнойных ее выращивать. А потом на грядке пленкой укрывать. Мы еще тут дымовые завесы пускали по утрам в холода…

Гость отошел от Ивана. Такие подробности его не интересовали. У неќго был свой взгляд: в огороде вырастили, значит и везде можно, пусть и с дымовой завесой, и в горшочках. Это уж не его забота, его дело добиться, чтобы исполнялись указания.

Дедушка не проронил ни слова, кивал головой и слушал Шолина: то ли соглашался с ним, то ли нет. Да это и самому Шолину не так важно было. Он рассказывал, где и что он сам видел. Другим и об Иване, о его кукурузе будет рассказывать. С разговорами, пошли по овиннику. Гость поинтересовался кедрами, дубками, липами. Но без особого интеќреса, не то что "королевой".

В сумерках Иван проводил Шолина и Сухова на реку, чтобы выкупаться после жаркого дня. Вода была теплая. Сели за ужин, пили чай. Исќпробовали и дедушкиного и бальзама. Шолин сказал, что все же хочет посмотреть на поле кукурузное. И попросил дедушку приютить, чтобы утром и посмотреть.

Иван знал, что дедушка не больно хотел показывать Шолину кукурузу, посеянную вместе с овсом. В прошлом году была чистая, но вот коровы ее не ели. В этом году посеял с овсом, не больно веря, что уродитќся. Но как нарочно и на этот раз лето выпало теплое и кукуруза выросла. Была и друга я загадка, отчего дедушке не хотелось вести гостя на кукурузное поле. Если ехать на машине, то не миновать клеверного поля, тайно оставленного. Даже и Сухов о том не знал.

После ужина прошли в чистую прохладную половину пятистенка. Гости разошлись по своим углам. Дедушка достал книгу записей погоды. Ведет ее с малолетства. Красным выделялись морозные дни зимой и жаркие дни летом. Синим — ненастья, непогодные дни в летнюю пору. В середине лета бывают и заморозки. Не было июня без холодных утренников, и июля без инея.

— В сенокос, случалось и рукавицы надевали, морозную траву косили. В иные годы и яровые не вызревают, — пояснял дедушка записи в своей книге погоды. О кукурузе ни слова…

— Значит, "королеве", считаете, Данило Игнатьич, хана на ваших полях?.. — Усмехнулся Шолин, вроде школьнику хитрый вопрос на экзаменах задал…

— Да как вам сказать, Виталий Алексеич, — уклонился дедушка от пряќмого ответа, — если бы все зависело от нашего желания. Не мне, одним словом, опровергать, и утверждать. Каждой ягоде под своим солнцем надлежит быть. Для нас клюква вот хороша, а где-то виноград. Вот этим и обмениваемся друг с другом.

Московский гость пристально посмотрел на дедушку, дедушка закрыл книгу, как уже все в ней прочитанное.

— Ну а как нынче-то?.. Вышло вот. — Шолин взял книгу, раскрыл ее на дедушкиной закладке… — Вот видите, пять ночных заморозков. Июль — тоже иней. А она растет, — рассмеялся как-то по-ребячьи.

Ивану подумалось, что Шолину и самому не хотелось говорить о кукурузе. Но он уполномоченный посланец от какой-то там более высокой власти, где верят, что эта "королева" росла и у дедушки. И он стаќрается вынудить дедушку на "надувательство", как вот он сам будет там у себя кого-то тоже "надувать".

— Хвастать нельзя, — осторожно вымолвил дедушка. — Он, похоже, выруќчал Сухова. — Холода предвидели и посеяли ее по овсу. Говорил уже ее, а не "королеву", не насмешничал скрытно. Всходы овса и прикрыли ростки ее от утренников. Сейчас пошли дожди и тепло. Она и наливается. Коли, спозаранку скосить, то воду и будем силосовать. Овес вот выручит.

Шолина тонкости не интересовали, для него главное рост, масса.

Договорились, что завтра на кукурузное поле поедут в тарантасе бродом, мост не очень надежный для машины.

Иван в тайне радовался: пронесло, Шолин не увидит клеверного поля.

2

Рано утром Миша Качагарин поставил Голубку у палисадника, дал ей сена. Иван стоял возле тарантаса. К его радости Шолин сказал: