На мгновение Маннинг задумался.

— Будем надеяться, что это так, — коротко сказал он. — Так… Если они обнаружили, насколько мы слабы, то сколько времени понадобится нам, чтобы стянуть сюда подкрепления?

— Не забывайте, что они — всего-навсего вымирающая раса, — подсказал ему Райнасон. — Это не Пришельцы. И почему это вы вбили себе в голову, что они опасны?

— Опомнись, Ли! Шевели своими мозгами! Они поддерживают контакт с Пришельцами — ты сам это сказал. И заруби себе на носу: совершенно очевидно, что Пришельцы считали войну с нами неизбежной. Сложи эти факты вместе и теперь доказывай, что эти лошади для нас не опасны.

Райнасон стал неторопливо втолковывать начальнику свою точку зрения:

— Не следует так все упрощать, Маннинг. Суть приказа, полученного Теброном, как раз и заключалась именно в том, чтобы остановить развитие науки и заморозить прогресс в военном деле. И, как можно судить, он выполнил все это в точности. Идея заключалась в том, что если хирлайцы будут неопасны для нас, когда мы здесь высадимся, то войны между нами не произойдет.

— Возможно, возможно… Как знать… Но они не могли предполагать, что нам станет известен факт поддержания этими лошадьми контакта с Пришельцами — возможно, частично и этим объясняется блокирование расовой памяти. Но нам удалось прорваться сквозь этот блок, и теперь, когда они знают об этом, не исключено, что к данному моменту уже и Пришельцы знают тоже. Это полностью меняет всю картину, и единственное, что мне хотелось бы знать в первую очередь — насколько глубоко меняет.

— Они давно уже не поддерживают контакт с Пришельцами, — возразил Райнасон.

— Почему ты так в этом уверен?

— Теброн прервал контакт — это было частью полученных им от Кора указаний. Жречество, являвшееся связующим звеном между хирлайцами и Пришельцами, было упразднено. Когда Теброн умер, он не назначил преемника; поэтому с тех пор машиной никто не пользовался.

Маннинг некоторое время обдумывал сказанное, сохраняя при этом все тот же нахмуренный вид.

— Где эта чертова машина?

— Я не знаю. Раз ее не ремонтировали, то она, где бы ни находилась, к настоящему времени уже вряд ли пригодна к использованию.

— Я хочу кое-что тебе сказать, Ли, — молвил Маннинг. — Мы многого еще не знаем; а того, что уже знают о нас хирлайцы, и так более чем достаточно. Действительно ли эта лошадь прочитала твои мозги, или нет — в принципе не так уж и важно. А важно другое: к настоящему времени они знают о том, что мы не так сильны, как они до этого думали. Чтобы попасть сюда, мы вместо пяти тысяч лет затратили целых восемь. И нам остается только надеяться, чтобы они не придали этому большого значения.

Он умолк и снова направился к окну.

— Посмотри вокруг себя, Ли — на улицу, на город. Мы только-только ступили ногой на эту планету; у нас практически нет никакого оружия и потребуются недели, чтобы доставить сюда подкрепление. К тому же, здесь нет практически никакого управления. Нас могут смести с планеты до того, как мы вообще сообразим, что и откуда. Сейчас мы оказались в положении уток, сидящих на яйцах.

Он возвратился к столу и остановился напротив Райнасона.

— Кстати, насчет Пришельцев. Как можно судить, они расценивают нас только с точки зрения войны, и они все это время стремились избежать контакта с нами. Видимо, именно поэтому они оставили этот сектор Вселенной. Вплоть до настоящего времени мы полагали, что они мертвы. Но сейчас вдруг обнаружили, что они в контакте с этой планетой — хорошо, пусть не сейчас, а восемь тысяч лет назад. Но это намного ближе к нам по времени, чем все свидетельства о их пребывании здесь, с которыми нам приходилось сталкиваться до сих пор. Ясно, что они все это время следят за нами.

Теперь следующее: ты установил прямой контакт с мозгами этих лошадей; практически ты был одним из них, по крайней мере в течение некоторого времени. Хорошо; а теперь представь себе их реакцию, когда они поймут, что Пришельцы — их бог — переоценили наши возможности? Как они поступят?

Райнасон обдумывал этот вопрос. Он пытался вспомнить, что было в сознании тех особей, с которыми он общался через мозг Хорнга: Теброн, древний воин-король; молодой хирлаец, уставившийся на дома в каком-то старинном городе; умирающий старик, который однажды решил больше не сажать… затем — сам Хорнг, усталый и спокойный, неподвижно сидящий на краю Равнины, среди руин старого города. Он вспомнил остальных в этом последнем пристанище остатков всей расы — медлительных, спокойных, ни к чему не проявляющих интереса…

— Не думаю, чтобы они могли доставить нам неприятности. У них для этого нет никаких оснований. — Он остановился, вспоминая, и спокойно добавил:

— Они утратили какую-либо цель в жизни еще восемь тысяч лет тому назад.

Маннинг хрюкнул:

— Как бы там ни было, мне явно недостает твоей трогательной веры в этих животных.

— И как бы там ни было, — отпарировал Райнасон, — мне недостает вашего распирающего душу стремления обязательно найти врага, эдакую выдуманную опасность, которую можно легко и безопасно для себя сокрушить.

Ваши аргументы слишком неуклюжи, Маннинг.

Маннинг поднял брови:

— Я вижу, что мне не удалось зародить в тебе хоть малейшее сомнение относительно этих созданий. Совсем никаких сомнений, Ли?

Райнасон отвернулся и не стал отвечать. Маннинг тяжко вздохнул:

— Возможно, наступило время, когда мне самому следует пойти туда и устроить сеанс с этими лошадьми. — Он поставил на стол стакан с бренди, который до этого все время вертел в руках. — Ли, я хочу, чтобы ты зашел сюда еще раз через пару часов. К тому времени, думаю, еще что-то прояснится и можно будет принять какое-то решение.

Он подошел к ящику, в котором хранился различный инструмент и мелкие приборы, и достал оттуда пояс с кобурой, из которой вынул станнер последней модели — оружие оглушающего действия с регулируемой силой удара.

— Это — самое мощное оружие, которым мы здесь располагаем. Неплохая штука, хотя и немного тяжеловатая. Надеюсь, нам никогда не придется применять здесь эти штуки — для получения разрешения на их использование требуется целая куча разного рода бюрократических формальностей. — Он посмотрел на Райнасона и, заметив на его лице холодное выражение, повторил:

— Конечно же, я действительно надеюсь, что нам не придется их применять.

Райнасон, не говоря ни слова, повернулся и пошел к двери.

Остановившись на мгновение, он заметил, что Маннинг занят проверкой своего оружия. Ему вспомнились дезинтеграторы, которые он видел на ступенях Храма Кора, и оболочка тела, выкатывающегося из тени.

— Увидимся в шесть, — сказал он и вышел.

Глава 7

Два часа, оставшиеся до назначенной встречи, Райнасон бродил по обдуваемым всеми ветрами улицам, раздумывая над тем, что говорил Маннинг.

В чем-то он был тоже прав: этот городок был всего лишь первым, временным пристанищем для землян; клочком земли, за который можно было как-то зацепиться на новой планете. Его еще нельзя было даже назвать поселением; дома все еще сооружались, цены на все прыгали не только в зависимости от того, как скоро прибудет следующая партия товара, но и от того, кто продает. Многие прибывшие сюда уже сделали первые попытки извлечь из недр планеты полезные ископаемые в западной части Равнины; и хотя то, что им удалось пока добыть, было мизерно по объему, все же это было единственным, что вообще давало хоть какие-то денежные поступления от произведенного непосредственно на планете. Остальная часть города росла под своим собственным весом — бары, постоялые дворы, прачечные и харчевни — то есть, заведения, которые выживали лишь потому, что им кто-то покровительствовал.

За несколько недель до этого голодные поселенцы попыталось было поймать и съесть мелких зверьков, которые шныряли по улицам, но многие из смельчаков вскоре умерли, поэтому попытки утилизировать местную фауну в пищу больше не повторялись. Но было отмечено также, что, когда эти зверьки поедали пищевые отбросы, которые сваливали в кучу за городом, они тоже гибли.