Вместо предисловия

Большое, во весь квартал, белое здание. Высокие колонны у портала и боковых галерей. Золотом горящие буквы на фронтоне. Университет…

У каждого, наверное, хоть раз да возникало желание заглянуть в окна первого этажа, а то и проникнуть внутрь этого здания, чтобы своими глазами увидеть, как живет она — наука.

Но плотно прикрыты массивные двери. Ни звука не доносится из-за высоких, за двойными рамами, окон. Безмолвны закрывшие их вековые липы. Торжественная тишина, казалось, навечно поселилась в стенах храма науки.

Однако бывает час, когда двери раскрываются настежь. И со всех сторон устремляются к ним молодые люди с папками, сумками, портфелями. Это спешат на занятия студенты. Для них университет уже не храм… Здесь они учатся, работают, отдыхают. Здесь они дружат, мечтают, влюбляются. Здесь они становятся взрослыми людьми и получают путевку в жизнь. Но и для них не сразу открывается, как живет она — наука.

Впрочем, попробуем пойти вслед за ними…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1. ДОЦЕНТ ВОРОНОВ

Корреспондент областной газеты Лев Ашмарин спешил. Не потому, что он куда-то торопился или слишком дорожил своим временем. А просто потому, что таков был его стиль. Тем более, что сегодня у него ответственное задание.

Главный поручил написать очерк о ведущем научном работнике университета. И указал объект интервью — заведующий кафедрой минералогии доцент Воронов. Зачем понадобился именно геолог, непонятно. То ли дело, скажем, астроном или физик: тут можно развернуться…

Но задание есть задание. И Ашмарин еще в редакции набросал план действий. Разумеется, он не ограничится беседой с одним Вороновым. Это напоследок. Сначала интервью с деканом факультета. Затем — секретарь партбюро. Потом слово одному-двум сотрудникам, ну и, может быть, студентам. И только после этого — сам Воронов.

К университету Ашмарин подошел быстрым размашистым шагом, в два прыжка поднялся по ступеням, рывком открыл входную дверь. К швейцару обратился коротко:

— Корреспондент газеты. Срочно нужен декан геологического факультета.

— Модест Петрович, стало быть? — Старик-швейцар оглядел его с ног до головы, для чего-то пожевал губами. — Так это на втором этаже. Прямо по лестнице, и налево. Там спросите…

Ашмарин поднялся наверх и еще издали увидел массцвную дверь с черной стеклянной табличкой:

— Гм… Солидно! — Ашмарин негромко постучал и потянул за ручку двери. Она оказалась запертой. Он в растерянности оглянулся. Из двери напротив вышла девушка.

«Ничего себе!» — мысленно отметил Ашмарин и на всякий случай шагнул навстречу:

— Девушка, постойте, мне декан нужен…

— Модест Петрович?

— Да, я из газеты, и…

— Так он еще не приходил, наверное.

Ашмарин взглянул на часы: половина одиннадцатого.

— Как не приходил? Когда же он у вас приходит?

Девушка выразительно пожала плечами, чуть заметно улыбнулась.

— Ну да, я понимаю, профессор… — Ашмарин снова покосился на блестящую табличку, досадливо поморщился.

— А вы позвоните ему домой. Из деканата. Там и помер телефона скажут. — Девушка явно хотела ему помочь.

— Спасибо за совет. Где он, ваш деканат?

— В конце коридора. Видите, открытая дверь? — Девушка не торопилась уходить.

Ашмарин спросил ее:

— А вы что, работаете здесь?

— Нет. Я еще только на четвертом курсе…

— Вот как! Значит, студентка. — Ашмарин вспомнил, что беседа со студентами входит в составленный им план действий. Но первое слово должно принадлежать декану. Как решил. А потому, не теряя времени — к телефону!

В деканате Ашмарина встретили весьма любезно. Он набрал нужный номер и через минуту услышал внушительный голос декана:

— Про-о-офессор Бенецианов слушает.

— Модест Петрович, здравствуйте. Это корреспондент областной газеты вас беспокоит.

— Корреспондент?

— Да, мне поручено написать очерк об одном вашем сотруднике, доценте Воронове…

— Почему именно Воронове? — нетерпеливо перебили в трубке.

— Да очерк, видите ли, об одном из ведущих ученых университета. И редакция выбрала ученого вашего факультета. Так вот, мне хотелось бы прежде всего выслушать ваше мнение. Что бы вы могли сказать…

— Прежде всего я должен сказать, — не дал ему договорить Бенецианов, — что выбор нельзя назвать удачным. Воронов — явление не типичное для науки.

— Странно… В редакции мне сказали…

— Странно то, что редакция берется не за свое дело, — прервал Бенецианов. — Мне кажется, вопрос о том, кто может фигурировать в подобного рода очерке, должен решаться администрацией факультета.

— Н-да… — протянул сбитый с толку Ашмарин. — Так что же вы посоветуете?

— Я меньше всего склонен давать советы, — холодно сказал Бенецианов. — Но если вам нужен растущий ученый факультета, то поинтересуйтесь работой доцента Чепкова. Упорный, настойчивый исследователь. Тесно связан с нуждами производства. Опытный педагог и прекрасный общественник. В этом году защищает докторскую диссертацию.

— Спасибо, я постараюсь встретиться с ним, — сказал Ашмарин, поспешно раскрывая блокнот. — Как вы сказали, доцент…

— Доцент Чепков Иван Яковлевич, заведующий кафедрой региональной геологии.

— Благодарю вас. — Ашмарин повесил трубку и задумался. Дело приобретало неожиданный оборот. «Что же теперь делать?.. Редактор дал вполне определенное задание — очерк о доценте Воронове.

Посмотрим, что скажут другие. — Ашмарин поставил птичку на первом пункте своего плана и вышел из деканата. — Теперь: секретарь партбюро».

В коридоре было по-прежнему пусто. Лишь у дверей одной аудитории лениво переговаривались двое ребят. Студенты. Что же, теперь можно поговорить и с ними. Жалко, что не познакомился с той, зеленоглазой. Где ее теперь найдешь! Он подошел к студентам:

— Здравствуйте! Вы с какого курса?

— Со второго, — нехотя ответил один из них.

— А что тут стоите?

— Да лекция сейчас — так себе. Муть, одним словом!

— Так пойдемте, покурим. Где тут у вас можно подымить?

Через несколько минут они уже беседовали как закадычные друзья.

— А доцент Воронов у вас читает? — спросил Ашмарин как бы между прочим.

— Читал в прошлом году, — ответил, пуская дым, один из ребят, назвавшийся Борисом Силкиным.

— Ну и как?

— Зверь!

— То есть как, зверь?

— Зарезал на экзамене. И было бы за что! По учебнику все рассказал в точности. Так нет, подай ему какие-то собственные теории. А зачем они мне, спрашивается, нужны? Геологу они — все равно, что блохе — бантик! Для геолога главное — во! — Он указал на железные бицепсы своих рук. — Ну, и чтоб ноги были привешаны, как надо! Верно, Семен?

— Само собой. Геолога, как волка, ноги кормят, — поддакнул тот. — А Воронов все на математику жмет, на всякие там электроны да протоны.

— Так, может, нельзя теперь без этого? — осторожно заметил Ашмарин.

— Геологу-то нельзя! Вы что, не представляете нашу работу? Книг о геологах не читали?

— Читал, конечно, — протянул неопределенно Ашмарин. — Так, значит, не любите вы Воронова?

— Не за что его любить! — отрезал Силкин.

— Ну, будьте здоровы! А где сейчас может быть четвертый курс?

— Они только что с практики приехали. Сегодня, вроде, первый день занимаются. Взгляните в расписание.

— Спасибо, посмотрю. — Ашмарин медленно пошел по коридору, взвешивая все, что уже знал о Воронове, и стараясь представить, что еще прибавит к этому беседа с секретарем партбюро. Очерк пока, как говорится, не вытанцовывался.