Это верно, и когда родится ребенок… я всерьез подумаю об отъезде, это не то место, где следует воспитывать ребенка. Ты согласна, Анжелет? А вся эта работа по дому, которой вам с Морвенной приходится заниматься, — вы к этому не приучены…

Некоторое время Джастин задумчиво молчал, потом сказал:

— Если все обойдется, я уеду отсюда и возьмусь за дело. Я изменюсь, Анжелет, обещаю это!

Я вопросительно взглянула на него. Увидев выражение моего лица, он вдруг рассмеялся.

— Я перетрудился! И я постоянно беспокоюсь за Морвенну. Анжелет, обещай мне быть рядом с ней!

— Я буду с ней все время, если мне разрешат. Не беспокойся, Джастин: дети рождаются и в таких местах, как это! И чем скорей мы переберемся в дом Бена, тем лучше. Мы очень многим обязаны ему, Джастин! Без него нам было бы гораздо трудней.

— Да… мы ему многим обязаны.

— Не беспокойся, Морвенна очень счастлива. Это ты, Джастин, сделал ее счастливой!

А что касается ребенка… Ну что ж, имея его и тебя, она получит все, чего хотела в жизни!

Он резко встал.

— Боюсь, я слишком заболтался!

— Я рада, что ты пришел, но у Морвенны есть хорошие друзья, Джастин.

Он кивнул в знак согласия и, выходя, как-то неуверенно улыбнулся мне.

Я задумалась над тем, насколько страстно он жаждет сына, это можно было заметить у большинства мужчин. И все же больше всего он беспокоится за Морвенну! Я почувствовала, что мое недоверие к нему исчезает, и только теперь осознала, насколько глубоким оно было до сих пор.

Миссис Боулз сообщила предположительное время родов. Бен посоветовал нам перебраться в его дом за неделю до этого срока, комнаты для нас были уже приготовлены. Меня это очень радовало, потому что Морвенна чувствовала обычное недомогание, и ей очень недоставало некоторых удобств.

Мэг была рада перспективе появления в доме младенца, пусть даже на время. Джервис и Джастин должны были после работы заходить в хижину, мыться, переодеваться и являться в Голден-холл на обед. Это, похоже, устраивало всех.

— До чего же хорошо иметь богатых друзей! сказал Джервис.

Он не завидовал, в этом Джервиса нельзя было упрекнуть. В общем он ведь был хорошим человеком. Если бы не эта его болезненная страсть, наша жизнь сложилась бы совсем иначе!

День, когда ребенок должен был родиться на свет, пришел и ушел. Морвенна чувствовала себя хорошо, но никаких признаков родовых схваток не было.

Прошло еще два дня, а на третий мы начали беспокоиться. Миссис Боулз заявила:

— Тут бояться нечего… пока.

С младенцами оно по-всякому бывает. Им же не прикажешь поспешить: являются на свет, когда им вздумается!

Морвенна выглядела очень усталой. Она не могла дождаться родов и много спала.

Однажды, когда она дремала, а я сидела возле ее кровати, в дверь раздался тихий стук. Выглянув, я увидела Бена. Он попросил меня выйти в коридор.

— Анжела, тебе необходимо прогуляться! Поехали сейчас.

— А вдруг роды начнутся в мое отсутствие?

— Нет никаких признаков этого, и у нас есть Мэг. Она сразу же пошлет Джекоба за миссис Боулз, а я предупрежу ее. Пошли, тебе нужно сменить обстановку, хотя бы на час-другой!

Я оглянулась на Морвенну: она спала.

— Хорошо, но мы должны попросить Мэг быть наготове. Возможно, ей лучше зайти сюда и посидеть?

— Хорошо, она согласится.

Мэг действительно с радостью согласилась.

— Я уж за ней присмотрю, а как начнется, Джекоб или Томас наготове! И впрямь прогуляйтесь, миссис Мэндвилл, а то еще сами сляжете. По вашему лицу видно, что вам нужен свежий воздух.

Я ехала на Фокси, рядом со мной — Бен. Мы поехали на то же место, где отдыхали в первый раз. Отсюда было видно равнину до самого горизонта. Мы привязали лошадей к кусту и сели, глядя на ручей, в воде которого отражалось клонящееся к закату солнце.

— Я беспокоюсь за тебя, Анжела! — вдруг сказал Бен. — Вся эта здешняя жизнь, этот городок, эти хижины… Ты живешь, как прислуга!

— Я живу здесь так же, как и все остальные. Ты, должно быть, тоскуешь по дому?

Я промолчала.

Отрицать это было невозможно.

— Долго ли ты сможешь это выдержать, Анжела?

— Думаю, столько, сколько нужно.

— Ты — стоик!

— Нет, иногда я очень беспокоюсь…

— Морвенне тоже не следовало приезжать сюда.

— Ты опасаешься осложнений?

— Об этом я не думаю, просто здесь не место для женщин!

— Для мужчин тоже…

— Попробуй объяснить им: они тебе не поверят.

— Но ты сумел найти выход?

— Я действительно умею найти выход в трудных ситуациях. Единственная трудность — это вести здесь такой образ жизни… вроде бы вместе со всеми, и все-таки по-другому…

— И у тебя есть приют для нуждающихся… вроде Морвенны в ее положении.

Я тоже пользуюсь этой роскошью!

— Я хотел бы, чтобы ты пользовалась ею… всегда. Это было для меня неожиданным, но не слишком.

Я пыталась скрывать от самой себя те чувства, которые было все трудней и трудней подавлять. Я любила Джервиса, — продолжала я внушать себе, но что-то сломалось еще в наш медовый месяц. Я часто вспоминала мадам Бужери, доверяющую нам… любящую нас… и с ней Джервис обошелся вот таким образом, не испытывая никаких угрызений совести?.. Ну да, он сказал, что расплатится с ней, но собирался ли он это делать? Да, именно тогда мои чувства к нему начали меняться…

А потом этот лихорадочный блеск его глаз… это постоянное влечение к азартным играм… Это раздражало и беспокоило меня, это было похоже на болезнь.

Я попыталась выглядеть легкомысленной.

— Я буду наслаждаться роскошью, пока это возможно, — улыбнулась я.

— Мне вообще не следовало приезжать сюда, — продолжал Бен. — Нужно было возвращаться к вам, в Корнуолл! Возможно, мне следовало бы обосноваться там, приобрести где-нибудь поблизости поместье… Мы бы часто виделись, постоянно…

Бен неожиданно взял меня за руку и крепко сжал ее.

— Так мне и следовало поступить! Я сделал бы это, если бы не…

— Этот человек в пруду?

— Ты была тяжело больна! Говорили, что это лихорадка. Я знал, что это объясняется случившимся… Все боялись, что ты умрешь. Я зашел проведать тебя, а ты лежала в жару и выглядела такой беззащитной, со спутавшимися волосами, с болезненно горящими глазами… Ты взглянула на меня и воскликнула: «Нет… нет!» Решили, что мои посещения беспокоят тебя, и отослали меня в Лондон. Я думал, что мой вид всегда будет напоминать тебе об этом, а, вспоминая, ты никогда не сможешь поправиться. Так что, убедившись, что ты начинаешь поправляться, я уехал.

— Все сложилось бы по-другому, если бы я не пошла в тот день к пруду. Но уж такова жизнь, правда? Единственный незначительный поступок влечет за собой цепь событий, изменяющих судьбы.

— Я бы хотел изменить свою жизнь, Анжела!

— Большинство из нас хотело бы этого.

— Я хочу сказать, что не желаю, чтобы случайности формировали мою судьбу, поскольку считаю, что сам являюсь хозяином своей жизни! Я сумею устранить все, что угрожает мне… Я отправлюсь туда, куда хочу, . Если бы только мне удалось вернуться к одному отрезку моей жизни…

— Это старая песня, Бен! Когда что-то происходит, это необратимо, навек…

— Слишком поздно… Слишком много лет потеряно напрасно, но я люблю тебя, Анжела, и никогда никого не смогу полюбить так, как тебя!

— Прошу тебя, Бен, не нужно!

— Почему же? Это правда! Ты веришь мне?

— Я не знаю…

— Но тебе хочется верить?

Я молчала, но мне хотелось сказать: «Да, это действительно так, потому что я тоже люблю тебя!»

Некоторое время мы оба не решались произнести ни слова. Я прислушивалась к шелесту травы, колышашейся под дуновениями ветерка. Наконец, Бен сказал:

— Скажи мне искренне, Анжела, ты счастлива?

— Ну… думаю, что, оказавшись дома, я была бы счастлива. Там у нас все складывалось благополучно.

— Ты имеешь в виду отношения с Джервисом?

— Джервис — один из самых милых людей, каких я только знаю.