— Конечно, со мной никто не захочет танцевать, — говорила она. — А если кто-нибудь и пригласит, то я забыла половину фигур. Я даже не знаю, что хуже: опозориться во время танца или весь вечер просидеть одной.

— В конце концов, все когда-нибудь кончается, — философски заметила я. — Что бы ни случилось, завтра все будет в прошлом.

Сама я с нетерпением ожидала танцев. Во-первых, я просто любила танцевать, а кроме того, было интересно пообщаться с людьми, понаблюдать за тем, как честолюбивые матери высматривают наиболее выгодных женихов, строят планы, делают прикидки, подталкивают своих дочек, но так, чтобы никто не заметил этого.

Мы с матерью переглянулись. Она знала мое отношение к этому, и я сказала себе: «Все это неважно. Если я даже просижу одна весь вечер, они будут так же любить меня». Я даже произнесла маленькую благодарственную молитву родителям.

Стоя на площадке, которой заканчивалась широкая лестница, лорд и леди Веллингтон радушно приветствовали гостей. Рядом с ними стояла Дженнифер. Мы прошли в зал.

Играла музыка. Два джентльмена средних лет подошли к нам и пригласили на танец. Судя по тому, что нам рассказывала Елена, я предположила, что они являются нуждающимися отпрысками благородных семей, которые получали вечернее развлечение в обмен на услуги, состоявшие в ухаживании за дамами, не пользовавшимися большой популярностью.

Они закружили нас в танце. Мне было любопытно знать, как чувствует себя Морвенна. Я решила, что это будет для нее хорошим боевым крещением, поскольку эти джентльмены выполняли свой долг, включавший среди прочего любезность и оказание помощи застенчивым юным дамам. Лед тронулся: мы танцевали.

К нам подошел молодой человек. Он вежливо раскланялся, а затем взглянул на меня:

— Не доставите ли вы мне удовольствие?

Я встала и подала ему руку. Вскоре мы уже танцевали.

— Какая здесь толкучка, — томным голосом сказал он.

— Да.

— У Беллингтонов всегда так.

— Вы часто бываете здесь?

— О, время от времени.

Мы говорили о погоде, об оркестре — болтали о всяких мелочах, которые не вызывали моего интереса. Тем не менее, мы танцевали, и благодаря мадам Дюпре я проявляла себя не с худшей стороны.

А потом я заметила лицо, показавшееся мне смутно знакомым. Некоторое время я не могла понять, где я видела этого человека. Он смотрел на меня, похоже, с трепетом, пораженный неожиданностью встречи. И вдруг я узнала, кто это: тот самый молодой человек, который приезжал в Кадор вместе с Джонни, чтобы вести раскопки. Я припомнила и его имя: Джервис Мэндвилл.

Танец развел нас в разные стороны зала, но теперь я уже совсем не думала про оркестр и про погоду. Мысленно я была в Корнуолле, стояла возле пруда, и меня охватывали воспоминания — даже при таких обстоятельствах, как сейчас.

Я была рада вернуться к родственникам. Морвенна сидела с ними.

— Тебе понравилось? — спросила Елена.

— Он хорошо танцует, — ответила я.

— Я это заметила, — сказала мать, — да и мадам Дюпре оказалась хорошей учительницей.

Почти сразу же появился Джервис:

— Миссис Лэнсдон… миссис Хансон, вы помните меня? Джервис Мэндвилл…

— Ах! — воскликнула мать. — Ну да, ведь вы приезжали вместе с…

Он все понял и не захотел задевать больную тему.

— Да, на раскопки. Боюсь, они оказались не слишком удачными. Я бы хотел пригласить на танец мисс Хансон.

— Это мисс Пенкаррон, — представила я. — Она пришла сюда вместе со мной.

Он поклонился и мило улыбнулся Морвенне.

— Она тоже из Корнуолла, мы — соседи, — пояснила мать.

Елена погрустнела. Она, конечно, вспомнила о том, что Джервис дружил с Джонни. Джервис понял это. Я заметила, что он вообще мгновенно улавливает настроение других. Он протянул мне руку:

— Позвольте пригласить вас?

Мы направились к центру зала.

— Я просто глазам своим не поверил. Это ведь было так давно. С тех пор вы повзрослели.

— Да и вы стали старше.

— Боюсь, это необратимо.

— Но вы не слишком изменились.

Так же, как и вы. Теперь, присмотревшись поближе, я это чувствую.

Он дружелюбно улыбнулся мне, и на его лице, похоже, мелькнуло восхищение. Я почувствовала, как мое настроение поднимается, а некоторая подавленность, возникшая при воспоминаниях о прошлом, исчезает.

— Да, быстро время летит. Тогда мне понравилась маленькая девочка, а теперь, я уверен, мне понравится и повзрослевшая девушка, возможно — даже больше.

— Не делайте поспешных суждений, расскажите лучше о себе. Вы все еще занимаетесь раскопками?

— Нет, мне кажется, у меня нет склонности к этой работе.

— Тогда вы относились к ней с энтузиазмом.

— Ну, там было совсем другое дело… Этот загадочный пруд, разговоры о каких-то колоколах. Кстати, как там с этими колоколами?

— В последнее время они не звонят. Раньше я думала, что людям все это просто мерещится, но когда подумаю, что мне самой…

— Да, интересно тогда было.

Мне ужасно жаль Джонни… Боюсь, что если бы я попал туда вновь, все это нахлынуло бы на меня…

— Ну что ж, время от времени, конечно, воспоминания возвращаются, а потом… потом это уже не так ужасно, как поначалу.

— Бедняга Джонни. Он был создан для мученичества.

— А вы не были на войне?

— Это не по моей части. У меня не героический тип.

— Я иногда думаю — к чему вообще все это было.

— Да, в этом все и дело.

Впрочем, в свое время многим казалось, что мы боремся за справедливость.

— Вы помните мисс Гилмор… Грейс Гилмор? Она вышла замуж за Джонни.

— В самом деле?

— Да, она была одной из сестер милосердия мисс Найтингейл. Там они встретились и поженились. Теперь она живет в Лондоне. Мы часто с ней видимся, поскольку она стала членом нашей семьи.

— Мне кажется, что она — весьма незаурядная личность.

— Да, наверное, так и есть.

— Расскажите мне о себе.

— Мне почти нечего рассказывать. Вы же знаете, как мы живем в Кадоре. Ну вот, все так и продолжается, если не считать кратких посещений Лондона.

— А где вы остановились?

— У тети Елены, у матери Джонни. Она вывозит меня в свет. А вы часто бываете на подобных балах?

— Да, ведь надо поддерживать на нужном уровне определенное количество молодых людей, чтобы были партнеры для танцев и ухажеры для дебютанток. Так что, если мужчина не слишком стар, не увлечен и не обладает иными пороками и если его семья желает поддерживать какие-то светские отношения… ну, его и приглашают. Должно соблюдаться равенство полов — поэтому я здесь.

И вам доставляет удовольствие играть эту роль?

— Во всяком случае, сейчас я, несомненно, получаю удовольствие.

— Приятно встречать старых знакомых?

— Ну, не всегда. Иногда эти встречи могут быть неприятны. Вообразите, каково встретить, как говорится, «один из скелетов, выпадающих из вашего шкафа».

— А у вас в шкафу много скелетов?

— Человек с таким беспечным характером, как у меня, неизбежно имеет с полдюжины.

Вы — другое дело, за вами числятся лишь достойные дела. Вы — невинная дева, делающая лишь первые шаги на окольных путях жизни. Это совсем другое дело.

Я вздрогнула: встреча с Джервисом неизбежно возвращала меня к воспоминаниям, а его поговорка о скелетах в шкафу заставляла поежиться.

В танце мы как раз проходили мимо нашей семьи. Морвенна продолжала сидеть, а поскольку она не умела вести оживленный разговор, то выглядела утомленной и скованной. Я спросила:

— Вы не могли бы оказать мне услугу?

— В пределах полуцарства.

— Я не настолько требовательна. Я хочу, чтобы, проводив меня на место, вы пригласили мисс Пенкаррон.

— Это та юная леди, с которой вы сидели рядом?

— Да, она, похоже, нервничает. Боится того, что ее первый выход в свет завершится провалом.

— А такие опасения — самый верный путь к провалу.

— Я знаю, поэтому ничего не опасаюсь.

— Вы требуете от меня слишком многого.