— Если бы она была хоть чуточку собранней… — вздыхала мисс Картер.

Мадлен Картер в свои тридцать с небольшим лет все еще оставалась девицей. Она приходилась сестрой викарию и содержала его дом. Но викарий умер довольно молодым и у Мадлен возникли жизненные трудности, поэтому она охотно согласилась работать у нас. Это была женщина строгая и деловая; я не сомневалась, что сделала правильный выбор. Лотти следовало держать в большой строгости, иначе она могла разбаловаться.

Большим счастьем для нас было то, что Джеймс Фентон стал работать у нас управляющим. Сразу же после того, как мы вернулись из поездки в Лондон, он поехал домой, поделился с Хэтти новостями и тут же вернулся к нам, предоставив ей возможность «спокойно собрать вещи».

Она приехала через пару недель с двумя детьми.

Она была рада, что вернулась к нам, но опасалась встречи с Диконом. Поскольку он намеревался появиться у нас на Рождество, мы договорились, что она, Джеймс и дети уедут на время праздников на ферму двоюродного брата Джеймса и поживут там, пока моя матушка, Сабрина и Дикон не уедут в Клаверинг.

Так прошли эти месяцы. Джеймс был нашим спасителем. Он много времени проводил с Жан-Луи, обсуждая хозяйственные дела и планы на будущее. Он не давал ему упасть духом.

Я еще больше сдружилась с Форстерами, и мы часто навещали друг друга. Их семья стала занимать большое место в моей жизни.

Еще нужно упомянуть о Эвелине. Она по-дружески Держалась со мной после той истории с завещанием. Она напоминала мне кошку, которая нашла себе уютное место. Ей достался в наследство Грассленд, у нее был ребенок, которого она, без сомнения, любила, у нее был Том Брент — управляющий поместьем, который, по всей вероятности, исполнял обязанности не только управляющего.

Гости приехали к нам за день до Рождества. Мы с Лотти сделали все, чтобы создать праздничную обстановку в доме. Жан-Луи — благодарение Фортуне — вдруг оживился и мог перемещаться по комнате, опираясь на трость. Я давно договорилась со слугами, чтобы они помогли ему передвигаться. В душе я молилась о том, чтобы его хотя бы короткое время не мучила боль.

Преданность Лотти Жан-Луи была поразительной. Каждый раз, когда она приходила к нему в комнату, его глаза светились радостью. Она всегда приносила ему что-нибудь с долгих прогулок по полям и лесу. Однажды она принесла ему ветку остролиста с ягодами такими же красными, как ее щеки.

— На ней было больше ягод, чем на всех других, — сказала она. — Папа, я сберегла ее для тебя.

Я видела, что она дарит ему счастье. Но я сознавала, что он обречен.

— А это, папа, клематис. Мисс Картер учит меня запоминать названия. Мисс Картер знает абсолютно все, но, к сожалению, дорогой папочка, твоя дочь — невежда. Тебе это известно?

Он нежно взял ее за руку, и в его глазах задрожали слезы. Он стал очень чувствительным в последнее время.

— Моя дочь — лучшая девочка на свете, — сказал он.

Лотти наклонила голову набок:

— Как сказала бы мисс Картер, все зависит от того, что считать «лучшим». Лучшая в прыжках и беготне — да. Лучшая в лазаний по деревьям — да. Лучшая в арифметике… о нет, нет! Папочка, я бываю иногда очень вредной. Какая же я «лучшая»?

Ее болтовня забавляла его, и она это знала. Лотти могла быть капризной и вредной, но у нее было доброе сердце.

Слуги принесли в дом рождественское полено. Мы сели составлять праздничное меню. У Лотти от удовольствия загорелись глаза.

— Нам нужно позвать на праздник всех знакомых. Форстеры должны прийти обязательно. А как насчет Эвелины Мэйфер?

Я сказала ей, что на Рождество наш дом будет открыт для всех.

— Нам нужно пригласить музыкантов. Мама, как ты думаешь, придут к нам музыканты?

— А как же. У нас будут для них угощение и пунш. Мы заплатим им за игру.

Лотти от возбуждения захлопала в ладоши. Неожиданно она закрыла ладонью рот.

— Что такое? — спросила я.

— Мне бы хотелось увидеть, как танцует мисс Картер.

— Я не сомневаюсь, что она танцует прекрасно, — ответила я. — В каждом человеке столько неожиданного.

— Я бы хотела увидеть эту неожиданность.

— Тебе придется немного потерпеть, — сказала я, и мы снова вернулись к составлению меню.

Я была рада снова увидеть матушку. Она обняла меня и сказала, что нам нельзя быть в разлуке так долго. В ее взгляде были сострадание и печаль, когда она разговаривала с Жан-Луи. Должно быть, он очень изменился с тех пор, как покинул Клаверинг.

Сабрина выглядела такой же красоткой, как всегда.

Дикон возмужал. Теперь ему, должно быть, было лет девятнадцать. Он стоял передо мной и улыбался во весь рот.

— Как я рад вас видеть, Сепфора! — весело сказал он. — А эта красавица, должно быть, Лотти. Ну как же ты выросла! — Он взял ее на руки и поднял над головой.

Лотти засмеялась.

— Отпусти меня, — потребовала она.

— Не отпущу, — возразил он, — пока ты меня не поцелуешь.

— Ах вот как! Ну ладно, — Лотти быстро поцеловала его в лоб.

— Так нечестно, — сказал Дикон. — Кузины так не целуют.

— Я сказала — отпусти меня, — запищала Лотти. Меня как-то смутило, что он держал ее на весу. Женщины пошли в дом. Обернувшись, я увидела, что Лотти опять целует Дикона.

— А теперь, — сказала она, — ты должен познакомиться с мисс Картер.

— Всегда рад познакомиться с леди, — сказал Дикон.

— Мисс Картер — моя гувернантка.

— Разве это мешает быть ей леди?

— Ничуть не мешает, — сказала Лотти. — Она постоянно напоминает мне, что я — тоже леди. Она очень заботится об этом. Мисс Картер — замечательная учительница.

— У которой очень нехорошая ученица. Чтобы не слышать их болтовню, я заговорила с матерью и сказала, что мне было бы интересно узнать, как дела в Клаверинге.

После того как я показала им их комнаты, мы сели поговорить. Мать и Сабрина чуть ли не в один голос заявили, что дела в имении обстоят великолепно с тех пор, как Дикон взялся управлять им.

— Конечно, он расстроил нас, когда бросил учебу, — добавила Сабрина. — Но Дикон поступил по-своему.

— Как всегда, — заметила я.

— Дикон часто вспоминает вас. Ему будет так интересно поговорить с Жан-Луи и вашим управляющим, — сказала мать.

— Нашего управляющего сейчас здесь нет. Он и его жена на время уехали. И это хорошо, что его нет.

— Хорошо? — удивилась мать. — Я полагаю, Жан-Луи очень слаб, чтобы следить за поместьем.

— Наш управляющий, мама, Джеймс Фентон. Я не думаю, что он или его жена захотели бы встретиться здесь с Диконом.

Моя матушка смутилась, а Сабрина заметила:

— Ах, значит, так… Но ведь это случилось очень давно.

— И поскольку героем этой истории был Дикон, — добавила я, — то теперь все это можно считать своего рода семейной шуткой.

— Я никогда не считала это шуткой, — возразила мать. — Но об этом уже забыли. Такое может случиться в любой семье.

Я поняла, что это бесполезные разговоры, потому что для них Дикон был совершенством во всех отношениях. Я могла только испортить им настроение накануне праздника.

Гостям представилась Мадлен Картер.

Моя мать отнеслась к ней весьма доброжелательно.

— Умная, милая женщина, — отозвалась мать о ней.

— Только такая воспитательница способна держать Лотти в руках, — добавила Сабрина.

Дикон обозвал ее святой девственницей и спросил У Лотти, не наблюдала ли она нимбы вокруг ее головы.

Лотти рассмеялась.

— Не чадо так шутить, кузен Дикон. Она очень добрая — И ты ее любишь?

— Конечно — О., я в отчаянии. Это значит, что ты не любишь меня Лотти поджала губы и вытаращила глаза. Дикон покатился со смеху Было ясно, что он заигрывает с Лотти Он задался целью очаровать всех, включая Мадлен Картер.

Дикона переполняла радость к жизни. Ему было интересно в Эверсли. Он повзрослел и теперь мог сравнить состояние дел в имении с тем, как велось хозяйство в Клаверинге. Меня порадовало и то, что он с вдохновением обсуждал разные темы с Жан-Луи, которого это ободрило. За это я была очень благодарна Дикону Наблюдая за Жан-Луи, я опасалась увидеть по выражению его лица, что боли опять одолевают его.