В состав имущества, находившегося в распоряжении солдата, попадали также его боевые награды -- dona militaria.⁽¹⁴⁾ При Августе произошло разделение наград на солдатские и офицерские. К числу солдатских наград относились браслеты (armillae), ожерелья (torques), медали (phalerae). Браслеты и ожерелья обычно выдавались в комплекте, а медали -- наборами из 5, 7, 9 штук. Награды изготовляли из серебра или посеребренного металла. Кроме того, медали делали из стекла и полудрагоценных камней: например, из халцедона. Как явствует из источников, dona militaria обладали материальной ценностью (Tac. Hist. I. 57).

Однако боевая награда для римского легионера, как и для многих его современных коллег, служила предметом гордости, а не купли-продажи. Dona militaria всегда отмечались в воинских эпитафиях: словами или изображением. Их клали также в солдатские захоронения. Поэтому как один из элементов лагерного пекулия военные награды можно рассматривать с большой натяжкой. Награды выдавали в связи с боевыми кампаниями или маневрами. Естественно, что у тех, кто участвовал в сражениях, боевых наград было больше, чем у тех, кто охранял мирную границу. Однако и среди фронтовиков, как, в частности, показывает анализ надгробных памятников легионеров с рейнской границы, являвшейся самой неспокойной до конца I в., имевших боевые награды было немного.⁽¹⁵⁾ Можно предположить, что в римской императорской армии были весьма жесткие критерии награждения. Браслеты, ожерелья и медали в качестве солдатских наград выходят из обихода во II в., став отличительными знаками исключительно центурионов, и исчезают в эпоху Северов. В III в. в качестве форм поощрения солдат выступают уже увеличение пайка, денежная премия (Veg. Epitoma rei mil. II. 7).

Наиболее существенным источником материального обеспечения, который могло предложить солдату государство до правления Северов, являлась, как мы полагаем, военная добыча (praeda): движимое имущество и рабы. Согласно традиции взятый штурмом город отдавался на четырехдневный грабеж солдатам-победителям (Tac. Ann. III. 39). В случае добровольной сдачи контрибуцию получал полководец (Tac. Ann. III. 19), который делился с солдатами в соответствии с их рангами. Награбленное солдатами имущество чаще всего распродавалось торговцам из гарнизонного поселка -- канабы, во время похода следовавшим за войском. Захваченные пленники частью становились лагерными служками, частью продавались. Из эпитафий известно о существовании личных рабов, прежде всего у легионных всадников. Император Адриан (117-138 гг.) разрешил солдатам освобождать рабов (Digestae XLIX. 17. 13) и тем самым признал право легионеров быть патронами (что традиционно считалось прерогативой patris familias). По данным же эпиграфики вольноотпущенники легионеров известны уже с начала Империи.⁽¹⁶⁾ Вероятно, Адриан узаконил давно существующую практику.

Завершая разговор о "лагерном пекулии", следует отметить, что солдаты, особенно относящиеся к разряду principales, а с начала III в. и все остальные, имели достаточно возможностей для обзаведения каким-то скарбом и накопления денег. Косвенными признаками достаточной кредитоспособности легионеров служат денежные клады, нередко попадающиеся археологам, исследующим стоянки римских войск,⁽¹⁷⁾ обломки дорогой посуды и прочей утвари, оставшейся в горах мусора на месте легионных лагерей, а также таверны и бордели -- неотъемлемые атрибуты канаб -- поселков, возникавших в непосредственной близости от воинских частей. В пользу состоятельности значительной части легионеров свидетельствуют многочисленные выполненные на высоком художественном уровне надгробные памятники умершим солдатам. Погребения отдельных легионеров, как показывает, в частности, замечательная реконструкция в Кельнском музее Римско-Германской Комиссии, достигали порой высоты двухэтажного дома и выглядели подлинными мавзолеями.

Можно заключить, что с I по III в. материальное положение легионеров улучшалось, тогда как жизненный уровень большинства гражданского населения в III в. существенно снизился (18. Расширилась и юридическая дееспособность легионеров на фоне прогрессирующего ущемления прав гражданского населения. С середины II в. в легионах были представлены выходцы почти из всех слоев римского гражданства. С начала II в. в легионах возрастает доля уроженцев пограничных провинций, тогда как представительство внутренних территорий в основном роде войска империи неуклонно сокращается.

Маркоманнские войны (166-180 гг.) открыли эпоху бедствий, обрушившихся на Римское государство и, в частности, показали недостаточную эффективность существовавшей системы комплектования в условиях широкомасштабных конфликтов, одновременно возникавших на разных участках границы. Думается, проблема заключалась и в том, что глубинные кризисные процессы, начавшиеся поначалу в обществе и экономике наиболее развитых территорий государства и постепенно распространявшиеся на периферию, ускорили размывание средних слоев римского гражданства, составлявших костяк легионов. Прогрессирующее ухудшение физических кондиций новобранцев, снижение их образовательного и нравственного уровня, неизбежное при наборе из низов общества, негативно сказывалось и на боеспособности вооруженных сил.

Реформы Септимия Севера, призванные укрепить армию, ставшую наряду с пограничными провинциями социальной опорой принципата, и радикально улучшить качественный состав новобранцев, по сути дела завершили процесс разрыва армии с гражданским обществом Империи. Легионеры превратились в зажиточную и привилегированную социальную группу, сросшуюся с обществом пограничных территорий. Благодаря мужеству легионов и стойкости населения лимитрофных провинций Империя была спасена. Однако политика "солдатских" императоров, опиравшихся на легионы и пограничные провинции, нацеленная на сохранение античных форм жизни, оказалась глубоко чужда жителям внутренних территорий, где античность изжила себя исторически.

Глава IV

Легионные ветераны в имперском обществе, экономике и системе управления

Во времена Республики ветераном считался каждый, кто отслужил в армии шесть лет подряд. Термин veteranus появился в середине I в. до н.э., а до того заслуженный воин назывался evocatus или emeritus.⁽¹⁾ До военной реформы Гая Мария вопрос о пенсионном вознаграждении ветеранов не вставал, поскольку легионеры набирались только из состоятельных римских граждан, которые, как считалось, после военной службы возвращались к мирным занятиям. Открыв доступ к военной службе для пролетариев, не имевших источников доходов в гражданской жизни, Гай Марий поставил государство перед проблемой вознаграждения отставных воинов. Впрочем, сенатская олигархия эту проблему решать не желала, полагая, что обеспечение ветеранов является личным делом полководца -- патрона своих солдат. Рассчитываться с ветеранами полководцы должны были за свой счет. Решение проблемы ветеранского вознаграждения в период гражданских войн осложнялось тем обстоятельством, что демобилизовывались сразу целые армии и необходимо было единовременно рассчитать десятки тысяч человек.

Хотя Гай Марий в годы своего консулата нашел наиболее дешевый и приемлемый для солдат и полководцев способ вознаграждения ветеранов -- путем наделения земельными участками в провинциях,⁽²⁾ далее вопрос ветеранского обеспечения решался исключительно через экстраординарные политические институты: диктатуру и триумвираты. Трудность решения указанной проблемы заключалась в том, что легионеры, преимущественно уроженцы Италии, желали получать землю на родине. Между тем к I в. до н.э. Ager Publicus в Италии был полностью поделен. Диктатор Сулла, опираясь на насилие, положил начало практике наделения ветеранов землей за счет передела Ager Publicus в плодородной Кампании. Впоследствии там же, но уже с использованиемя законных средств, находили для ветеранов землю триумвиры Помпей и Цезарь.