Приказание было выполнено. Засовы вновь задвинулись за полковником, очутившимся в круглой комнате с каменными стенами, жаркой и душной, но просторной и снабженной окнами. Заключенные в Тауэре редко страдали так, как в Ньюгейте.
— Я принес вам новости, — сообщил полковник Хауард Фентону, стоявшему у стола в середине комнаты без парика, в батистовой рубашке, старых бархатных штанах и туфлях с золотыми пряжками.
— Я догадываюсь о ваших новостях, — ответил он. — Когда меня арестовали, я был слишком потрясен, чтобы думать. Но один мой друг — назовем его мистер Рив — уже предупреждал меня о том, — что может произойти. Теперь меня обвиняют в том, что я возглавил католический заговор (спаси Господь от подобной чепухи!) с целью ввергнуть Лондон в огонь и кровь. Все свидетельствует против меня — от так называемой любовницы-католички до католички-кухарки, француженки по имени мадам Топен. Мне даже советовали просить аудиенцию у короля, но он сам вызвал меня к себе. В результате я нахожусь здесь.
Не ответив, полковник Хауард отодвинул стул от стола и сел. Ножны его шпаги забарабанили по полу, но он не снял даже плащ. На столе лежали длинные глиняные трубки, глиняная чаша с табаком и стопка книг.
— Нет, мои новости заключаются не в этом, — ответил наконец полковник и добавил как бы не к месту: — По-моему, я посещал вас каждый день после вашего заключения?
— За это я вам глубоко признателен.
— Мы беседовали об истории, литературе, архитектуре, астрономии…
Вздохнув, полковник Хауард вынул из-под плаща руку в красном рукаве и коснулся ею книг.
— Благодарить вас должен я! Однако мы никогда не говорили о ваших… личных делах?
— Совершенно верно.
— Тем не менее, — продолжал полковник, подняв на собеседника проницательный взгляд, — я думаю, что ныне вы не доверяете ни единому человеку на земле.
Фентон молча пожал плечами. Внутренне он был напряжен и внимателен, словно охотящийся леопард.
— Нет, я не намерен любопытствовать, — заявил полковник Хауард. — Однако, — будничным тоном добавил он, — рискну предположить, что вы, по крайне мере однажды, встречались с дьяволом.
Фентон, уставившись на него, впервые за много дней испытал приступ малодушия. Невольно он закрыл лицо рукой. Хотя ему не разрешили иметь при себе ни бритву, ни даже нож для разрезания мяса (что выводило из себя, препятствуя осуществлению тайных намерений), его каждый день брил личный цирюльник коменданта.
— С моей стороны можете не опасаться предательства, — продолжал полковник Хауард; его голос вновь стал мягким. — Хотя, коль скоро вы теперь не верите никому, то не поверите и мне. — Он задумался. — Сам я никогда не встречался с дьяволом. Но я знаю, что он существует, ходит по земле и может появиться рядом с нами в любой момент.
Фентон изобразил на лице вежливую улыбку.
— Вы сказали, — осведомился он, — что принесли для меня новости?
— Совершенно верно. — Полковник Хауард быстро огляделся вокруг и поднялся. — Давайте подойдем к окну.
Древние отверстия для стрел были переделаны в маленькие зарешеченные окна во времена Тюдоров123. Полковник Хауард подвел Фентона к окну, выходящему на запад над зловонным рвом со стоячей водой, не связанным с рекой. Мостик пересекал ров в сторону Боковой башни, где шумела толпа у зверинца.
— Забудьте на время о дьяволе, — тихо заговорил полковник Хауард и щелкнул пальцами, словно отгоняя дьявола, как птицу, вьющуюся над рвом. — Я принес вам личное сообщение от самого сэра Роберта. Сегодня поздно вечером у вас будет посетитель.
— В самом деле? — Сердце Фентона забилось быстрее. — Кто же именно?
— Леди. Во всяком случае женщина. Ее имя и звание мне неизвестны.
— Женщина?
— Тс-с! Окно находится близко от двери, выходящей на дорожку для часовых, а снаружи дежурит надзиратель, которого распирает любопытство.
— Но эта посетительница! Неужели ее пропустят в Тауэр после того, как барабаны проиграют вечернюю зорю?
— Я могу сказать вам лишь то, что сказали мне, — ответил полковник Хауард. Ветер пошевелил его серый парик. Он притронулся к усам и остроконечной бородке, скорее коричневатым, чем серым, и в глазах его мелькнула усмешка: — Сэру Роберту, по-моему, известно больше. Но подобное могло быть устроено только кем-то, занимающим высокое положение и обладающим немалой властью.
За рвом, неподалеку, какой-то шут забавлял толпу, играя на двух флейтах одновременно — инструменты он держал в уголках рта. Многие поспешили к нему, покинув священника, читавшего проповедь около виселиц на Тауэр-Хилл. Священник замахал руками, словно призывал гнев Божий.
— Но с какой целью придет эта женщина? — осведомился Фентон. — Не могу себе представить, — сухо добавил он, — что хозяин этой очаровательной гостиницы решил снабдить меня для удобства еще и девицей!
— Не можете. — Тон полковника внезапно изменился: — Мне поручено сообщить вам лишь то, что она принесет вам важное известие, а вы должны ее выслушать и повиноваться ей. Она вполне надежна…
— В самом деле?
— …и действует в ваших интересах. Это все.
Полковник Хауард, прекратив шептать, заговорил обычным голосом:
— А теперь хотите ли вы услышать новости о друге, которого вы недавно упомянули, и который, как мне известно, немало потрудился для вас в определенном деле? Я имею в виду мистера Джонатана Рива.
— Мистера Рива?! — воскликнул Фентон, вцепившись в оконную решетку. — Какие у вас о нем новости?
— Он был вознагражден, сэр Николас, именно так, как вы этого желали.
— О! И кем же?
— Его величеством королем.
— Простите меня, полковник Хауард, но я позволю себе в этом усомниться.
— Осторожнее, сэр Николас, — предупредил его собеседник. — Я могу простить многое, догадываясь, что вы сражались с дьяволом и отстояли свою душу…
Руки Фентона судорожно сжали решетку.
— …но все же я офицер короля и заместитель коменданта Тауэра.
Фентон отвернулся от окна.
— Вы меня испугали до смерти! — любезно сообщил он. — Две недели назад я был болен и стыдился собственной слабости. Теперь, откровенно говоря, я с удовольствием поверг бы в такое же состояние кого-нибудь еще. Зовите ваших тюремщиков, добрый сэр, и посмотрим, что с ними можно сделать при помощи ножки стола или стула.
Но полковник Хауард как будто не слышал его.
— «Hunc igitur terrorem animi, tenebrasque necessest…»124, — пробормотал он и поднял глаза. — Значит, вы не хотите узнать, как ваш достойный и верный друг получил наконец свою награду?
Фентон неуверенно посмотрел на дверь и кивнул. Полковник Хауард вернулся к столу, сел и взял книгу сатир Ювенала125.
— Я сам был тому свидетелем, — начал он, как бы машинально поглаживая книгу. — Хотя я редко покидаю Тауэр, два дня назад сэр Роберт послал меня с поручением к его величеству. Король с несколькими джентльменами играл в pele-mele на Молле. Они били по мячу, бегали в пыли и кричали, как школьники.
Полковник перевернул в руках книгу.
— Вскоре, — продолжал он, — король подал знак. Крики прекратились, пыль осела, а деревянные молотки унесли. Я увидел, как приближается Джонатан Рив на своих распухших подагрических ногах, опираясь на руку милорда Дэнби.
Мистер Рив, конечно, не знал, какой сюрприз его ожидает, и вы можете себе представить, как он выглядел. В залатанном черном костюме, с огромным животом, старой шпагой и длинными седыми волосами, делающими его похожим на весьма потрепанного архиепископа, он, прихрамывая, но с гордым видом направился прямо к королю, опустился на подагрическое колено и низко склонил седую голову, чего на публике не делали уже много лет,
Один или двое присутствующих усмехнулись, но король посмотрел на них, и они притихли. Его величество, стоя в пыльном костюме и парике, казался смущенным и в то же время очень похожим на своего отца.