Ножны чьей-то шпаги ударили его по ноге. Казалось, что половина спешащей толпы носит шпаги, которые постоянно задевают тебя, если ты не соблюдаешь осторожность!

Солнце вновь проникло сквозь туманную мглу. Фентон видел щеголя, которого несли в портшезе под улюлюканье оборванцев, и горожан в камлотовых плащах, шерстяных чулках и башмаках с пряжками.

Он знал, что здесь едва ли можно встретить богатых торговцев с золотыми цепями и в нарядах, отороченных мехом. Они обитали в более дальних районах Сити, где после пожара на месте старых деревянных домов построили новые кирпичные. Невольно Фентон бросил взгляд на древние здания с фронтонами из черного дерева и некогда белой штукатуркой.

В одном из них открылись ставни, и в окне появилась неряха лет шестнадцати, очевидно, только что вставшая с постели, так как зевала, была растрепана и явно не обременена избытком одежды. Без всякого интереса рассматривая улицу, она почесывалась одной рукой, держа в другой кружку пива.

— Вот об этом я и думал! — воскликнул Джордж, следуя за взглядом Фентона.

— О чем?

— О храме Венеры! Я хотел сказать тебе…

— Говоря о Венере, Джордж, — прервал Фентон, размышляя о своем. — Что, если бы я сказал тебе, что решил покончить со всеми женщинами, кроме Лидии?

— Как?!

— Что бы ты на это ответил?

Карие глаза Джорджа округлились от изумления. Когда он поднял руку, чтобы поправить воротник, блеск его перстней отразился в глазах уличных проходимцев, стоящих у стены.

— Ну, — заговорил Джордж, — в этом случае я бы вежливо осведомился о здоровье Мег Йорк.

— Ах да, Мег! Завтра она оставляет мой дом.

— Мег уезжает? Куда?

— Ничего не знаю, кроме того, что она намерена пойти на содержание к некоему капитану Дюроку, о котором мне ничего не известно.

— Неужели? — пробормотал Джордж, теребя левой рукой эфес шпаги.

— Меня интересует… Стой! Мы уже почти пришли.

Фентон застыл как вкопанный посреди толпы, в результате чего ему едва не снесли голову бочонком сала на плече спешащего носильщика. Кругом стоял такой шум, что ему приходилось кричать.

— Мы где-то совсем рядом, если только не прошли мимо. Вон там, — Фентон указал на ряд серых колонн в южной стороне, — старый Сомерсет-Хаус52, а за ним церковь Святого Клемента.

— Старый Сомерсет-Хаус? — озадаченно переспросил Джордж. — А тебе известен новый?

— Еще нет. То есть я хотел сказать, — искусно поправился Фентон, — что здание уже старое. Теперь смотри на левую сторону, а я буду смотреть на правую. Аллея Мертвеца рядом с «Головой дикаря»— очевидно, это таверна.

— Таверна! — Джордж презрительно сплюнул. — Это лавка, где продают табак и делают нюхательный порошок. Я привел тебя к ней. Посмотри на вывеску.

На расстоянии менее пятнадцати футов от них скрипела и покачивалась вывеска, услужливо повернувшаяся к ним лицевой стороной. На ней художник изобразил жуткую коричневую физиономию, очевидно, соответствующую его представлениям об индейцах, свирепо оскалившую зубы с зажатой между ними глиняной трубкой.

Аллея Мертвеца, подобно многим другим аллеям и переулкам отходившим от Стрэнда, начиналась аркой, примерно десяти футов в высоту и восьми-девяти в ширину. Тоннель, выложенный гладким камнем, служил основанием для маленького дома наверху.

В том месте, где тоннель, расширяясь, переходил в аллею, стояли в два ряда двенадцать пожарных ведер из рыжей кожи, по шесть в каждом ряду, наполненных грязной водой.

Фентон и Джордж, спотыкаясь, шли по тоннелю, откашливаясь опилками и стряхивая сажу с камзолов. Внутри тоннеля ветру негде было разгуляться, а уличный рев сменился негромким бормотанием. Два друга обрели возможность разговаривать обычными голосами и по обоюдному согласию остановились, чтобы перевести дыхание.

Джордж вновь казался задумчивым.

— Как по-твоему, — спросил он беспечным тоном, но бросив на спутника хитрый взгляд, — откуда здесь взялись пожарные ведра?

— Ты что, Джордж, совсем одурел от пьянства?

— Я одурел?

— Ну так неужели ты не помнишь, что после пожара вышло неизвестно сколько королевских эдиктов, предписывающих всем торговцам, даже самым мелким, держать ведро с водой рядом с лавкой?

— Я… э-э…

— Но в тесных лавчонках эти ведра только промачивают товары, а иногда заодно и покупателей. Вот торговцы и выставляют их прочь. Вряд ли констебль или даже магистрат будут поднимать шум из-за отсутствия ведер, разве только в театре.

— Ну, значит, ты и вправду Ник Фентон!

Фентон притворился изумленным.

— А ты в этом сомневался?

— Не то, чтобы сомневался, но…

Голос Джорджа увял. Он махнул рукой, утопающей в кружеве. Когда Джордж чего-нибудь не понимал, это казалось ему чудовищным и абсолютно неанглийским, поэтому он стремился не задерживаться на подобных вещах.

— Теперь, Ник, что касается Мег Йорк…

— Я могу тебе только сказать, что завтра она уезжает. Да, я вспомнил, как она говорила, будто этот капитан Дюрок снял для нее квартиру на Чансери-Лейн. А ты что, сам хочешь ее содержать?

— Содержать?! — рявкнул Джордж, побагровев от гнева, будучи оскорблен в лучших чувствах. — Черт бы тебя побрал, Ник, я хочу на ней жениться!

— Жениться? На Мег?!

— А почему бы и нет? — Джордж выпятил грудь в пурпурном камзоле и белом атласном жилете с золотыми пуговицами. — Мег — леди достаточно знатного происхождения и, между прочим, родственница твоей жены. Приданое мне не нужно — у меня и так полно денег. — Джордж внезапно смутился. — Конечно, мне известно о ее отношениях с тобой…

«К счастью или несчастью, — подумал Фентон, — мне о них неизвестно».

— Но назови мне хоть одну благородную леди, — продолжал с вызовом Джордж, — за исключением разве только королевы Екатерины, леди Темпл и… и твоей Лидии, которую не укладывал бы на спину какой-нибудь ловкий парень, не заручившись при этом брачным свидетельством? Что делать — в наши дни слабый пол морально неустойчив, а я сын своего времени.

Джордж сделал два шага, уставившись на грязный пол тоннеля.

— Как ты думаешь, Ник? — выпалил он. — Она согласится выйти за меня замуж?

— О, на этот счет у меня мало сомнений! Если я и колеблюсь, то только потому, что не знаю, будет ли с моей стороны дружеским поступком способствовать этому браку, — Фентон не был уверен в своих чувствах. — Черт побери! — воскликнул он. — За прошедшие сутки я дважды чуть не убил эту чертовку: один раз стулом, а другой — шпагой!

Это развеселило Джорджа.

— Бодрись, дружище! — усмехнулся он. — Это просто забавы любовников.

— Возможно. Все же, Джордж, тебе может не показаться забавным, если она в один прекрасный день воткнет тебе кинжал в ребра или приготовит подогретое вино с мышьяком.

Вспомнив о мышьяке, Джордж выпучил глаза.

— Мышьяк! — воскликнул он. Казалось, его душа вновь ушла в пятки. — А я и забыл, зачем мы сюда пришли! — Джордж бросил быстрый взгляд на правую руку, дабы убедиться, что она не распухла и не почернела.

После этого он повернулся и зашагал по Аллее Мертвеца.

Сама аллея имела не более двенадцати футов в ширину. С правой ее стороны тянулась высокая глухая кирпичная стена, потрескавшаяся в некоторых местах. Через тридцать футов она оканчивалась у поворота в другую аллею, но путь туда преграждали запертые железные ворота с остриями наверху, образуя тупик.

Слева помещалось заведение торговца сеном, но, хотя в аллее царила уютная атмосфера конюшни, там никого не было видно — только стояла пустая повозка и корыто с водой. На той же стороне помещалось несколько лавок, но друзья обратили внимание только на голубую дверь под вывеской с изображением голубой ступки.

Джордж повернулся к другу.

— Какой во всем этом смысл? — осведомился он; его лоб у соломенного парика слегка покраснел от гнева. — Никто в твоем доме не отравлен, иначе туда бы явился магистрат! Ты же не осмелишься утверждать, что Мег…