Чивер саркастически хмыкнул. Он сидел, небрежно развалясь в кресле, нога за ногу, в руке стакан, на цветущем лице — корректная улыбка, седая шевелюра в безупречном порядке, весь воплощенное радушие и достоинство.

— Я не делаю никакого секрета из того, что поддерживаю Керка. Да, Сар, я его, безусловно, поддерживаю. Он мой друг, и из него будет отличный сенатор. Так отчего бы мне не помочь ему?

— Все это так,— подтвердила Сара.— Но, может, правильнее было бы сказать, что помогает ему Этель, а не ты, Джерри?

— Сара, я никогда не предполагала, что ты можешь быть груба,— резко сказала Этель. Ее густо накрашенные ресницы злобно подрагивали.

— Ничего, дружочек,— с подчеркнутой терпимостью проговорил Чивер.— Просто у Сары сдали нервы... Всем известно, что деньги твои. И что мы с тобой действуем сообща. Так что не обращай внимания.

— Теперь рассмотрим факты в их последовательности,— продолжала Сара.— Возникает вопрос: если Керк задерживал предоставление займа Патагваю, то не действовал ли он в ваших интересах? Не потому ли он затягивал переговоры с Оливаресом, что это было выгодно вам, а стало быть, полезно и для его политической карьеры?

Керк мрачно усмехнулся.

— Пожалуй, надо бы дать тебе напечатать эту статью. Я смог бы содрать миллион за диффамацию с того журнала, который ее опубликует. Довольно витать в облаках, Сара. Спустись на землю. Ты же знаешь, как работает государственный департамент. Каждый этап переговоров с Оливаресом фиксировался, и отчеты подшивались в досье. Если где-нибудь и случалась задержка, то все записано в документах черным по белому, с изложением причин, и утверждено всеми инстанциями.

— Ну, еще бы,— ответила она безмятежно,— это само собой разумеется. Ясное дело, ты прикрылся всякими отчетами и объяснительными записками — не подкопаться. Но я же не пытаюсь разоблачать недостатки в работе государственного департамента. Сейчас речь идет об убийстве.

При слове «убийство» вновь воцарилось враждебное молчание. Одна лишь Барбара по-прежнему смотрела на Сару без злобы — она просто выглядела смущенной и явно была под хмельком.

— Так вот,— снова заговорила Сара.— Чтобы понять, как произошло убийство Тома, необходимо разобраться в мотивах, которыми руководствовался убийца. И мне думается, я в них разобралась.

В ее глубоком, низком голосе чувствовалась такая напористая сила, что никто не решался ее прервать, и, поднеся к губам синий стакан, она продолжала:

— Из-за проволочек с займом патагвайское правительство потеряло поддержку армии, и к власти снова пришел Сильвестре. Сперва я подумала: а может, с займом тянули просто для того, чтобы помочь Сильвестре,— ведь всем известно, Джерри, что он твой приятель. Но у меня одно вызывало сомнение: неужели ты мог пойти на такой риск, вступить с Керком в сговор, чтобы сорвать планы нашей дипломатии в Патагвае,— и все это ради старой деловой дружбы? Не могу поверить!

— И я не могу,— со смехом подхватил Чивер.— Значит, мы наконец-то пришли к соглашению.

— О. нет, Джерри. Ты мог и по другой причине желать, чтобы Сильвестре снова стал диктатором. И чтобы понять ее, надо вернуться к тем временам, когда ты был в Патагвае послом, а Сильвестре — полновластным хозяином.

Чивер пристальнее вгляделся в нее, потом бросил взгляд на жену и усмехнулся.

— Ах вот она, твоя версия. Что ж, мы слушаем.

— Ты просто дурочка, Сара,— вмешалась Этель.— Неужели тебе непонятно, что ты лишаешь себя нашей дружбы?

— Ну, эту потерю я как-нибудь перенесу,— парировала Сара.— А угрозы мне теперь не страшны. Так вот, Джерри, вернемся на семь лет назад. Мы тут с Керком разговаривали перед ужином, и он, между прочим, напомнил мне, что в те времена Соединенные Штаты предоставили правительству Сильвестре изрядный заем. Сделано это было, несомненно, по твоей рекомендации — ведь ты тогда был послом в Патагвае. Кстати, денег этих Сильвестре так и не вернул, ни одного цента. А потом произошла интересная вещь: ты приобрел в Патагвае огромное ранчо. Такая богатая estancia [6] стоит уйму денег.

— Ну, и что же тут удивительного? — накинулась на нее Этель.— Мы можем себе это позволить.

— Разумеется. Все дело в том, купили ли вы его. Вот где зарыта собака.

— Конечно, купили.

— В таком случае вы сможете это доказать, предъявив чеки и купчую.

— Ты вконец обнаглела. Мы ничего не намерены тебе предъявлять! — бросила Этель, словно выплюнула.

Все это время Сара сидела как на иголках, но тут вдруг с облегчением улыбнулась, словно это были те самые слова, которые ей хотелось услышать.

— Правильно. Вам и не придется ничего предъявлять, пока полиция не потребует. А когда потребует, вряд ли у вас найдутся хоть какие-нибудь оправдательные документы — я так думаю. Потому что я представить себе не могу, чтобы ты, Этель, всадила столько денег в поместье где-то там, в Южной Америке. Ведь оно стоит миллионы. Вложить такие деньжищи в ранчо, да еще в такой стране, как Патагвай,— нет, ты не могла не видеть, что предприятие это, по меньшей мере, рискованное. Да и на что оно вам, это ранчо? Проводить там отдых? Ненужная роскошь. Оно так далеко, что просто нет смысла его содержать: этой зимой вы съездили туда впервые — за столько лет! Нет, Этель, я слишком высокого мнения о твоем хваленом финансовом чутье, чтобы поверить, будто ты ухлопала на ранчо столько денег — даже из желания сделать Джерри приятное. Какой-нибудь чисто символический платеж — несколько тысяч долларов, чтобы оформить сделку официально,— вот это, пожалуй, еще могло быть. Но, вероятней всего, ранчо подарено Джерри генералом Сильвестре в знак благодарности за помощь в каком-то деле. Ведь этот диктатор конфисковал у своих противников немало поместий — вот он потом и раздаривал их тем, кто ему полезен или мог оказаться полезным.

Сохраняя на лице прежнее удивленно-насмешливое выражение, Чивер укоризненно покачал головой.

— Стало быть, так: у меня есть ранчо в Патагвае, и я опасался, как бы новое правительство не конфисковало его, боялся его потерять, и поэтому, наряду с многими другими, хотел, чтобы Сильвестре вернулся к власти. И это ты хочешь изобразить как мотив для убийства? Фантазия, бред какой-то. Нет, Сар, у тебя просто сдали нервы. Тебе надо отдохнуть

— Ты пытаешься увести меня в сторону. Но я кое-что повидала на своем веку, я-то знаю, как крутятся колесики в правительственном механизме. Я вовсе не утверждаю, что главным твоим побуждением было сохранить ранчо, хотя, безусловно, и это сыграло известную роль. Нет, суть вот в чем: каким образом ты его получил? Так сколько ты за него отдал, а, Джерри?

Все еще продолжая улыбаться, Чивер пригладил элегантную седую шевелюру.

— Мне как-то не нравится, что хорошенькая молодая женщина разыгрывает из себя прокурора у меня в доме.

— Что ж, тогда сделаем иначе: вы не возражаете, если я подниму этот вопрос в своей статье? Он заинтересует очень многих, в том числе кое-кого в государственном департаменте, в министерстве юстиции и даже в Белом доме. Ведь если ты, Джерри, будучи послом, принял от главы правительства, при котором был аккредитован, ценный подарок, то ты совершил серьезное преступление. Если ты помог патагвайскому диктатору выжать из нашего правительства сто миллионов долларов и получил от него взятку, это пахнет несколькими годами тюрьмы и лишением гражданства, ты будешь опозорен на всю жизнь. Вот это, Джерри, на мой взгляд, достаточно серьезный мотив для убийства.

Барбара испуганно охнула.

— Нет, Сар,— хрипло проговорила она.— Пожалуйста, не говорите так. Только не дедушка!

Чивер улыбнулся внучке, но когда он снова взглянул на Сару, улыбка сбежала с его лица, и в голосе зазвучали жестокие нотки:

— Не будь дурой. И меня не считай дураком. О таких вещах, как честь и порядочность, говорить не будем, поскольку в мою порядочность ты явно не веришь. Так вот, не говоря уже об этих элементарных вещах,— неужели же я, по-твоему, настолько глуп, чтобы пойти на такой риск — принять от Сильвестре ранчо в подарок?