6. Когда же Бог пожелал установить более явную форму Церкви, Он сразу же предписал закрепить своё Слово в письменном виде, чтобы священники могли брать оттуда всё нужное для научения народа и чтобы проповедуемое учение можно было подвергнуть испытанию и проверке этим мерилом. Поэтому, когда после обнародования Закона священникам было велено учить от уст Господа (Мал 2:7), это значило, что они не должны были проповедовать иного учения, кроме данного Богом в Его Законе. Ни добавления, ни изъятия в отношении него не допускались.
Позднее появились пророки; через них Бог возвестил новые пророчества, которые были приобщены к Закону. Однако они были не настолько новы, чтобы не иметь своим началом и конечной целью Закон. Ибо что касается вероучения, то пророки просто излагали Закон, добавив к нему лишь откровения о грядущих событиях. За исключением этих откровений они ограничивались точным объяснением Закона. Однако Бог, желая сделать учение понятнее и полнее, дабы укрепить нетвёрдых в вере, повелел записать пророчества и приобщить к Его Слову. К нему были добавлены исторические книги, составленные пророками под вдохновением и водительством Св. Духа. В один ряд с пророческими книгами я ставлю Псалтирь, ибо у них общий предмет. Итак, весь корпус Писания, состоящий из Закона, пророческих книг, псалмов и исторических хроник, представляет собой Слово Божье, обращённое к древнему народу, или к Церкви Израиля. Священники и учители должны были сверять с этим правилом всё своё учение вплоть до пришествия Христа, не имея позволения отклоняться в ту или другую сторону. Ибо их власть и авторитет определялись этими границами - обязанностью вещать народу от уст Господа.
О том же свидетельствует известное место у Малахии, где Бог повелевает евреям помнить Закон и соблюдать его вплоть до проповеди Евангелия (Мал 4:4). Тем самым Он запрещает им любые чуждые учения и не дозволяет ни малейшего отклонения от пути, точно указанного Моисеем. Давид прославляет превосходство Закона и даёт ему столь величественные названия именно для того, чтобы отвратить евреев от стремления к новизне или к добавлениям [Пс 118/119:89 сл.]. Ибо всё, что им потребно для спасения, уже было дано.
7. Когда же наконец Премудрость Божья предстала во плоти, она вполне явила нам всё, что может вместить человеческий разум о Боге и что следует мыслить о Нём. Теперь, когда Солнце праведности - Иисус Христос - воссияло над нами, оно открыло нам в совершенной ясности, как в полуденном свете, истину Отца, которая прежде была не вполне открыта, но отчасти затемнена. Ибо апостол несомненно имел в виду общеизвестную вещь, когда утверждал, что прежде Бог обращался к праотцам через пророков различным образом и различными способами, а в эти последние дни говорил нам в своём возлюбленном Сыне (Евр 1:2). Тем самым он заявляет, что отныне Бог уже не будет говорить как раньше - через тех или иных людей - и не будет прибавлять пророчества к пророчествам и откровения к откровениям. Но поскольку Он исполнил всё совершенство учения в своём Сыне, нам следует знать, что Сын есть последнее вечное свидетельство, данное нам о Боге. По этой причине всё новозаветное время от начала проповеди Евангелия Иисусом Христом до Судного дня обозначается такими именами, как «последнее время» [1 Ин 2:12], «последние времена» [1 Пет 1:20], «последние дни» [2 Тим 2:1; Деян 2:17]: мы должны довольствоваться совершенством учения Иисуса Христа и усвоить, что не следует ни измышлять новых учений, ни принимать измышленного человеком.
Поэтому не без причины Отец, посылая нам, в виде особой привилегии, своего Сына, поставил Его Учителем и Наставником и повелел нам слушать Его, а не кого-нибудь из людей. Это повеление было весьма лаконично: «Его слушайте!» (Мф 17:5). Но в этом немногословии больше силы и значимости, чем кажется. Слова Отца равнозначны тому, как если бы Он оторвал нас от всех человеческих учений и обратил к одному лишь Сыну. И заповедал нам принять от Него учение о спасении, от Него одного зависеть, к Нему одному прилепиться. Короче (как явствует из смысла самого слова), Ему одному подчиняться. И в самом деле, чего могли бы мы ждать от людей и на что надеяться, коль скоро само животворное Слово по-дружески говорило с нами во плоти? Кто посмеет рассчитывать на то, что человек способен превзойти Божью Премудрость? Уста человеческие должны сомкнуться после того, как говорил Тот, в ком по воле Отца сокрыты все сокровища премудрости и ведения (Кол 2:3). И говорил так, как подобает Премудрости Божьей (ни в чём не знающей недостатка) и Мессии, от которого ожидали откровения обо всех вещах (Ин 4:25). Другими словами, Он говорил так, что после Него другим уже нечего сказать.
8. Поэтому мы должны взять за твёрдое правило считать в Церкви Словом Божьим только то, что содержится в Законе и Пророках, а также в Писаниях апостолов. И признавать надлежащим и благим способом учительства в Церкви только такой способ, при котором любая доктрина соотносится с этим правилом.
Отсюда нужно сделать также следующий вывод: апостолам позволено лишь то, что было в древности позволено пророкам, а именно: излагать уже данное Писание и объяснять, как уже сказанное исполняется в Иисусе Христе. Но они могут и должны делать это не иначе, как от Господа, то есть через Духа Иисуса Христа, диктующего им, что надлежит говорить. Ибо Господь Иисус определил границы их посланничества, повелев им идти и учить, но не выдумывать ничего от себя, а только передавать то, что Он им заповедал (Мф 28:19-20). Кроме того, что может быть яснее следующих слов Иисуса: «А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас учитель - Христос» (Мф 23:8)? А чтобы эти слова как следует укоренились в их душах, Он дважды повторяет их в одном и том же месте. Но так как скудость ума не позволяла апостолам понять и усвоить слышанное от Учителя, Он обещал им послать Духа истины, дабы Тот наставил их в должном разумении всего (Ин 14:26; 16:13). При этом весьма примечательно, что Иисус отводит действию Духа прояснение того, чему Он сам уже учил собственными устами.
9. Поэтому св. Пётр, очень хорошо усвоивший от своего Учителя, каким должно быть его служение, оставляет за собой и за другими только одно право - учить тому, что им было поручено. «Говорит ли кто, говори как слова Божии» (1 Пет 4:11), то есть смело, а не колеблясь, как те, кто не уполномочен свыше и не обладает величием души, требующимся для добрых служителей Бога. Что это, как не отказ от любых измышлений человеческого ума, кому бы они ни принадлежали, дабы в Церкви верующих преподавалось и постигалось только чистое Слово Божье? Что это, как не отмена всех человеческих указов, от кого бы они ни исходили, дабы исполнялись только веления Бога? Вот духовные «оружия, ... сильные Богом на разрушение твердынь» (2 Кор 10:4). Ими верные воители Божьи ниспровергают «замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия», и пленяют «всякое помышление в послушание Христу, и готовы наказать всякое непослушание» (2 Кор 10:4-6). Вот какова ясно определённая церковная власть, данная пастырям Церкви независимо от их наименования: Словом Божьим, служителями которого они поставлены, они могут смело вершить все дела и принуждать всякую мирскую славу, превозношение и силу к повиновению и покорности Божьему величию. Посредством этого Слова они имеют власть над всем миром; воздвигают здание Христа и разрушают царство Сатаны; пасут овец и прогоняют волков; увещеваниями и наставлениями направляют послушных; подвергают наставлению и принуждению непокорных и упорствующих; связывают и развязывают; если нужно, мечут громы и молнии - но всё это в Слове Божьем.