— Мы всё сделаем. — сказал ему один дяденька милиционер, он даже был чем-то похож на дядю Саню — такой же чистый и румяный, с коротко подстриженными аккуратными бачками.

И вот привезли в гробах маму и Семенова. Они словно спали, только видели печальные сны. Странно, откуда на маме было столько крови — ведь теперь её лицо белое, а на голове платочек, как у старушки…

— Не оставляйте меня… — прошептал Лён своим товарищам, страшась остаться один с этими незнакомыми ему, молчаливыми людьми в деревянных ящиках.

Всё прежнее для него закончилось, а впереди была полная неизвестность.

Глава 17. Сплошные родственники

Прошёл декабрь, пролетел Новый Год — хуже этого праздника не было у Лёна ничего. Запас денег, оставшийся от собранных на похороны средств, закончился, и в холодильнике было пусто. Что делать, он не знал. И вот решил, что следует поискать какую-нибудь работу. Для этого следовало сначала получить паспорт, но первый же заход в паспортный стол ошеломил его. Оказывается, он не может получить никакого документа, удостоверяющего личность. Нет родителей — нет паспорта. А справка о смерти — это не документ.

— Ну ты же понимаешь, — объясняла ему паспортистка. — Всякий человек родится при некотором участии двух сторон. А у тебя ни той стороны, ни другой.

И при этом засмеялась, весьма довольная своим остроумием.

Следующим пунктом было посещение дамы из опеки над несовершеннолетними. Лёну объяснили, что проживать в квартире самостоятельно он не сможет, поскольку не является ответственным квартиросъёмщиком по причине несовершеннолетия. Следовательно, ему надлежит отправиться на проживание в интернат.

— У тебя отец родной жив? — спросила тётка.

Лён никогда не думал о том, что где-то может быть его родной отец, и только помотал головой.

— Вот плохо-то. — посетовала тётка. — Если бы найти отца, он мог бы взять над тобой опеку. И родных никого?

Нет никого родных.

Ну что ж, она постарается что-нибудь выяснить. А пока… тётка бесцеремонно отправилась на кухню и открыла холодильник.

— Всё ясно. Полный ноль. Срочно необходимо что-то делать.

Как бесполезны были в этой обыкновенной житейской ситуации все его магические дары. Ни волшебная иголка, ни умение зажигать огонь или оборачиваться птицей не могло ни в малейшей мере решить его проблемы. Простейший бутерброд с маслом он не мог сотворить.

В таком горестном раздумье Лён сидел перед молчащим телевизором, пока на экране мелькали кадры новостей. К счастью, он не видел репортажа программы "Кстати", где показывали искорёженную "Волгу" дяди Сани и не мог видеть собственного горя, а то едва ли выдержал бы это зрелище. Но, одноклассники с увлечением обменивались впечатлениями по этому поводу — увидеть на экране новостей знакомого! Он едва помнил, как к нему подкатывалась с микрофоном какая-то тётка, как охотился за ним видеооператор, и так не смог понять, чего же они от него добиваются, о чём он должен рассказать им. Вся школа была в курсе того, как он кричал и рвался к "Волге", как его сдерживали люди, как заталкивали его в какую-то машину, чтобы не мешался.

Звонок от двери вырвал Лёна из горестного оцепенения, и он пошёл открывать, думая, что снова пришли товарищи, но у порога стояли незнакомые мужчина и женщина.

— Здрассьте. — поздоровался средних лет дородный мужчина с красным лоснящимся лицом.

— Мы родственники Сашки Семёнова. — неприветливо представилась полная неопрятная женщина.

Странно, подумал Лён, а отчего же их не было на поминках? К дяде Саше вообще никто не пришёл, кроме сослуживцев. А родственники уже бесцеремонно попятили его и проникли в квартиру.

— Так, мы за вещичками Санькиными. — остро оглядываясь по сторонам, сообщил мужчина. — Меня зовут Евгений. Сашка брат мой. А это жена моя.

— Что тут его? — деловито спросила женщина и открыла шкаф.

— Постойте! — запротестовал совершенно обалдевший от этого вторжения Лён. — Это же мамины вещи.

— А Сашкино где? — спросил Евгений. — Тебе-то его одёжа не нужна.

— А телевизор? — ревниво подала голос его жена.

— Телевизор на кухне. — едва проронил Лён, уже чувствуя к новым родственникам неприязнь. Хотя, какие они ему родственники? Мама с дядей Саней не была расписана.

— Это старьё?! — возмутилась женщина. — У Сашки был телевизор поновее!

— Куда новее? — отозвался из большой комнаты Евгений, рассматривая "Сони", тоже далеко не новый. — Ещё телевизоры есть?

— Нет. — ответил сквозь зубы Лёнька, раздумывая, как бы ему избавиться от этих "родственников".

— А это что? — вытащил из угла коробку с инструментами брат. — Это Сашкино.

— Забирай. — с отвращением ответил Лён.

— А постельное бельё? — уже забралась в платяной шкаф женщина.

— Ну ты, Вер, совсем уже. — засомневался муж.

— А что такого? — сварливо отозвалась та. — Я сама дарила Сашке новый комплект ещё на деньрожденье.

— Когда это ты его дарила? — изумился Евгений, перекладывая инструменты в сумку. — С чего бы это? Да ты сроду никому ничего не подарила.

— Так, где ключи от "Волги"? — бросив рыться в шкафу, спросила Верка.

Лён молча достал и бросил на стол ключи. Им нужна эта самая "Волга"! Пусть поищут на свалке!

— А от гаража? — тут же загорелся Евгений.

Лён нашёл и это.

— А документы?! Техпаспорт, страховка?! — вошла в азарт жена старшего из братьев Семёновых. И тут же ринулась к посудному шкафу.

— Убирайтесь отсюда. — свирепея от ярости, произнёс Лён.

— Как это — убирайтесь? — возмутился Евгений. — А ключи от дома в деревне. Мы ещё проверим, не украли ли вы там чего!

— Да, украли. — со злостью ответил Лён. — Телевизоры ваши выкинули — старую Дурынду и её Кварцев — Левого и Правого!

Верка с Евгением встревожено переглянулись.

— Выкинули т-телевизоры? — заикаясь, спросил брат дяди Сани. — Один "Кварц" мой был!

Лён смотрел на него и дивился, до чего же Евгений похож на своего брата — тот же дядя Саня, только постаревший, пьющий и безобразно жадный.

— Да что же это такое?! — запричитала Верка. — Нахозяйничали в доме! Не их дом был, а свекрови! Теперь наш!

Он уже чувствовал к ним настоящую ненависть — близкое горе прорвалось и выразило себя в острой злости. Ему хотелось что-нибудь разнести, чем-то напугать эту отвратительную пару.

Евгений, видимо, почувствовал, что перегнул палку, и дал задний ход.

— Да ладно. — махнул он рукой. — Фиг с ними, с дурындой и "Кварцами" — всё равно не работали.

— Нет! — кипятилась Верка. — Забирай ихний "Сони" взамен нашего "Кварца"!

— Отстань! — уже иным тоном ответил ей муж. — Берём Сашкину одёжу и телевизор, и уходим.

— Да ты что?! — взвизгнула его жена. — А комплект постельный?! А документы на машину?! Страховка-то теперь наша!

— Ну хватит, всё! — заорал на неё муж. — Хватит над Сашкиной памятью изгаляться!

— А квартира! — вдруг прозрела Верка. — Он здесь прописан?

— А что? Прописан? — с надеждой обернулся Евгений, держа в руках телевизор дяди Сани.

— Нет, не прописан. — с жалостью глядя на эту пару, ответил Лён. — А на могилу разве не хотите съездить?

— Некогда нам. — буркнула Верка, вытаскивая узел с дядисаниными брюками, рубашками, курткой и носками. — Нам ещё в деревню ехать. У нас поросёнок некормленый.

— А где могила-то? — оборачиваясь красным потным лицом, спросил Евгений.

— На Сормовском кладбище. — ответил Лён.

— А… я не местный — не знаю, где. Потом как-нибудь скатаю. А документы на гараж?

— Не знаю, где. — равнодушно ответил Лён, выпроваживая "родственничков" и закрывая наружную дверь.

— Судиться будем. — сказал ему из-за железной двери брат дяди Сани.