- Нет...

Горвин почесал подбородок.- Ну, может быть ты отличница по математике? Или знаток квантовой физики?

Поняв, к чему клонит ее дедушка, Маша закатила глаза.

- Хорошо! Я поняла тебя.

Старик довольно сложил руки на груди и сладко протянул.- Вот видишь ты вовсе не крутая,- а через мгновение молчанья продолжил.- Но ты можешь такой стать, если появилось желание.

Маша обиженно посмотрела на волшебника.

- Для того, что бы в твоем понятии стать важной, я не собираюсь зубрить ненавистную мне алгебру.

Горвин по-доброму рассмеялся,- Моя дорогая, но дело не в математике или физике. Если у тебя есть тяга, то можешь заниматься чем угодно. Что бы стать достойным, стать 'важным' нужно лишь одно - делать Свое дело и делать его хорошо. Каким бы оно ни было. Вот Нэльс - фонарщик. Опять же по призванию,- продолжал волшебник.- А ты?

Маша выпрямилась, как струна. Разговоры о выборе профессии ее всегда напрягала, а дедушка явно к этому и вел. Эх, как быстро сменилась тема!

- Ты уже определилась, куда поступать. Нашла институт? Я не успел спросить у тебя это в письме.

- Конечно!- парировала Маша.- Ты же умер.

Горвин медленно выдохнул.- Не хочешь говорить об этом?

- Нет,- коротко ответила девушка.- Умеешь же ты испортить настроение своей внучке. Это случайно не твое призвание?

Маша действительно не хотела говорить о том, куда решила поступать. И не потому что была обижена на деда, просто то, кем она хотела стать, не вызывало бы его одобрения. Маша не собиралась поступать в вуз, она выбрала обычное училище, которое все пытаются называть более престижным словом 'лицей'. Но сути дела - это не меняет - Мария станет обслуживающим персоналом. Это решение девушка приняла ещё в начале года, когда по школе ходили представители вузов и настойчиво рекомендовали им определиться. Большинство из Машиных бывших одноклассниц поступали в институты, которые им выбирали родители. И делали это, потому что Надо получать высшее образование. Маша же не любила слова 'надо' и 'ты должна'. Она считала, что с предложениями 'кем ты хочешь стать' к ребенку должны были приходить ещё в первом классе, предупредив, что после одиннадцатого, об этом выборе придется сказать родителям. Маша боялась сказать дедушке о своем.

- Хорошо, хорошо, - сдался волшебник.- Когда захочешь, сама расскажешь. К тому же этот твой выбор не имеет значения, тебе уготована участь иная...

- Получается, для тебя ни один мой выбор не имеет никакого значение. Важно только то, что ты хочешь?

- Есть призвание, а есть глупые амбиции. Важно уметь отказываться от ненужного. К чему ты вообще задала этот вопрос?

- Уже не важно.

- Маааша,- настойчиво протянул Горвин.- Говори.

Маша быстро сдалась.- Мне просто интересно. Если, я, как вы говорите, очень важная персона, в смысле хранитель.

- Так,- с улыбкой согласился волшебник.

- Есть у меня, в связи с этим, какие-либо привилегии? Так сказать для личного пользования.

Волшебник сурово сдвинул густые брови.

- У тебя ещё нет ни какой силы, а ты уже хочешь пользоваться ее привилегиями?

- Ну, началось,- выдохнула Маша.- Злыдень, когда ты стал таким занудой?

Фонарщик и книгочей напугано переглянулись. Они и в мыслях не могли представит, что таким тоном можно разговаривать с одним из старейшин. Но на их удивление реакция волшебника была положительной.

Он рассмеялся:

- Ох-хо-хо, моя дорогая! Я всегда таким был. Вон спроси у Рольфа. Не так ли?

Господин Вира улыбнулся.- Даже боюсь с тобой спорить. Ты не только зануда, но и хороший пакостник.

Волшебник закатился новой волной звонкого смеха.

- Так как насчет привилегий?- не унималась Маша.

- Да нет у тебя ни каких привилегий,- утирая проступившую слезу, ответил Горвин.

- А жаль. Если бы были, я охотнее принимала участие в ваших мероприятиях.

Волшебник лишь развел руками.

- Погодите,- вмешался Марк, сидевший напротив Маши.- Кажется, первый хранитель может быть опасен, не только из-за того, что силы у него больше чем у остальных. Но и потому что у него есть Право Первого Хранителя,- произнес книгочей и поймал на себе совсем не дружелюбный взгляд волшебника.

- Опаньки!- обрадовалась Маша.- С этого места поподробнее. Мало того, что у меня силы больше, так ещё и право перового хранителя есть. И почему я все последней узнаю. Что это за право такое?

После недолгого молчания, оторвав суровый взгляд от рыжеволосого парня, Горвин ответил.- Вообще-то, я не собирался тебе об этом так скоро говорить.

- Это очевидно.

- Но если уж у твоих 'друзей' язык длиннее, чем извилины в мозгу... Использования этого права, действительно может быть опасным. Если применить его неправильно. Магистериум не зря упоминает это в своих книгах.

- Ну, так скажи, в чем оно заключается, что бы я не совершила сей глупости. Не хочешь? Тогда я спрошу у Марка,- резво произнесла Маша и с задором посмотрела на книгочея. Правда, у того, желание что-либо рассказывать значительно поубавилось.

Горвин в очередной раз вздохнул.

- Нет, ну что с ней делать?

- Рассказывай уже,- улыбнулся Феарольф.

- Я конечно же, для начала, предпочел заручиться поддержкой короля и после начать твое посвящение. Но, раз все и так вышло из под контроля.

Повозка наехала на кочку, и сидевших внутри, слегка встряхнуло.

- Право Первого Хранителя, действительно можно назвать твоей привилегией. Их всего два. Это право одной спасенной жизни,- тихо произнес Горвин. - И право единожды исполненной воли.

-В смысле исполненной воли? Я могу пожелать чего угодно?- Обрадовалась Маша.

- Ни чего угодно,- пояснил волшебник.- Но многого. Если уж ты заявишь о своем намерении уже, никто не в праве не подчиниться твоей воли.

- Да ладно? Что, вот так вот просто. Захотела и мне подчинились?

- Нет, не так просто,- спокойно произнес Горвин, хорошо понимая, что знание о своих возможностях, ещё не дает человеку возможности ими воспользоваться.- Во-первых, это может произойти только после того, как ты объявишь себя хранителем. А во-вторых, все зависит от того насколько ты сильно будешь верить в то, что ты что-то можешь. Какова твоя вера, такова и сила.

Маша недовольно съежилась.

- Тоесть, я не могу просто так захотеть, что бы твоя магия вернулась в мир, и всем было хорошо?

- Нет. Этого не мог даже Алдарин. Он не верил, что в силах осчастливить каждого.

- Вот интересно,- возмутилась внучка волшебника.- Какой смысл тогда от великой силы, если нужно ещё поверить в то, что ей обладаешь? Зачем называть тогда, кого-то избранным и толкать на подвиги?

Все сидевшие в повозке синхронно посмотрели на Горвина.

Волшебник зевнул и лениво подтянулся.

- Вдруг из них кто поверит,- усмехнулся он.- Да так сильно, что сможет изменить мир. Волшебство же, это прежде всего Вера. По настоящему избранным никто, никогда не является. Этот мир, такой же живой, как и мы с вами. Если в его игру отказывается играть один, то обязательно согласится другой. Герои, которые в конце выходят победителями, легко могли бы не согласиться на предложенное им приключение и остаться дома. Правда, мы ничего не знаем об этих ленивцах ибо их жизнь скучна. С тех пор, как миром стал верховодить человек, люди сами для себя стали избирать судьбу.

Маша хитро прищурилась и спросила:

- Любопытно, а если я откажусь от предложенной мне доли? Мир быстренько найдет другого Первого Хранителя?

- Нет.

- А как же?

- Тогда бы твое место уже занимал кто-то другой. Машенька, в мире все так, как должно быть - Волшебник посмотрел в глаза своей внучки. - Ты не откажешься.

-'Все предопределенно, но все можно изменить'? Мне показалось, или ты сам себе противоречишь?

- Всегда есть подвох,- резюмировал Горвин и подмигнул девушке.