— Я не делала этого, Диабло. Неважно, веришь ты этому или нет. Я никому не говорила про Райский Остров. И никогда бы не сделала этого.

— Ты позволила Ле Вотуру пронзить Кайла. Мне и в голову не могло прийти, насколько далеко ты можешь зайти, чтобы отплатить мне за то, что насильно держал тебя на Райском Острове. Господи, Девон, ведь я любил тебя. Как же ты, должно быть, смеялась над моими банальными словами! Зачем тебе надо было учинять расправу над невинными людьми, чтобы наказать меня?

— Клянусь, я не причастна к этому! — протестовала Девон. — Разве не могли британцы сами найти путь на остров?

— Невозможно! — закричал Диабло. — Остров недосягаем, пока не узнаешь его секрет.

— Может, кто-то из твоих приятелей? — робко предположила Девон.

— Веришь или нет, но пираты живут по своему закону чести. Только очень немногие избранные знали о моем секрете, причем, ни один из них не посмел бы предать меня. Нет, моя леди, — с сарказмом усмехнулся Диабло, — только ты одна могла выдать секрет и заплатишь за это сполна.

Он снова принялся душить Девон, и она закрыла глаза, поскольку говорить больше не могла, а лицо Диабло превратилось в жуткую гримасу.

Девон никак не могла знать, что ужасная гримаса на лице Диабло вызвана мучительной болью в сердце. Его руки дрожали от усилия сохранить хватку на хрупкой шее Девон, а душевная мука, отраженная на бледном овале ее лица, делала его жажду мести совершенно невыполнимой.

Он любил ее так безгранично и беззаветно, доверял ей самое сокровенное, что ее жаркие протесты достучались до его сердца. Все-таки существовала возможность, пусть весьма призрачная, что Девон не предавала его. От ее красоты захватывало дух, сложена она безупречно, прекрасно чувствовала себя в его объятиях, поэтому Диабло боялся, что никогда не сможет убить столь совершенное создание, неважно, каким бы тяжким ни было ее преступление. Несмотря на то, что его любовь к Девон умерла в тот момент, когда он увидел разрушение острова после разгула британских ружей, ему никогда прежде не приходилось убивать женщину. Хрупкая надежда на невиновность Девон, соединенная с силой, гораздо более мощной, чем стремление к мести, заставила Диабло отступить. Девон почувствовала, как хватка на ее горле ослабела. Хотя адский огонь продолжал полыхать в глазах Диабло, к нему примешивалось чувство надежды и сомнения. Жажда жизни переполнила сердце Девон. Инстинктивно она почувствовала, что последующие моменты станут решающими в ее судьбе: или жить, или умереть. Именно эта мысль пришла ей в голову, когда она решила открыть свою тайну. Теперь она несла ответственность не только за свою жизнь, настала пора узнать об этом и Диабло.

— Убей меня, Диабло, — хрипло произнесла она, — и твой ребенок умрет вместе со мной.

Слова Девон наткнулись на стену потрясающего неверия.

— Какую ложь ты еще выдумала?

— Это не ложь, Диабло, я жду ребенка. Это твой ребенок. Давай, действуй смелее, прикончи меня, если тебе наплевать на своего ребенка.

Целый поток грязных ругательств вылился из уст Диабло.

— Если врешь, я устрою тебе такую смерть!

Девон выпрямилась в полный рост и надменно заявила:

— Сделай это сейчас, если не веришь мне.

Воцарилось долгое молчание, пока Диабло внимательно изучал живот Девон. Его глаз не было видно.

— Сейчас ничего не заметно, потому что еще очень рано, — сказала она, чувствуя невысказанный вопрос.

Вдруг на ум Диабло пришла ужасная мысль.

— Не водишь ли ты меня за нос, подсовывая ребенка Ле Вотура?

Ноздри Девон гневно задрожали. От негодования она не нашла больше ничего другого, как изо всей силы влепить Диабло оглушительную пощечину.

— Ах ты, неотесанный грубиян! Разве я могла бы когда-нибудь позволить этому вертлявому прохвосту прикоснуться к себе!

Диабло поверил ей. Но это вряд ли решало его дилемму. Пусть он ненавидел Девон, но его ненависть никак не могла распространяться на ребенка, его ребенка, если вообще она была беременна. Что теперь ему делать?

Будучи исключительно проницательной, Девон почувствовала его сомнения и сама предложила решение.

— Завтра я собираюсь выходить замуж, Диабло. Не стоит беспокоиться о ребенке. Конечно, я буду любить его, а Винстону никогда не придется узнать, что ребенок не его.

Диабло замер, а в его мозгу зазвенели колокольчики, напомнив об утренней встрече.

— Винстон? Винстон Линли? Твой жених — Винстон Линли?

— Разве я упоминала его имя? Завтра я стану женой Винстона. Сейчас он всего навсего виконт, но после смерти отца станет герцогом Гренвиль.

— Господи, помилуй! — Если бы лорд Харви прислушивался к тому, что говорят вокруг него, он, наверняка бы, давно насторожился и не торопился бы отдавать свою единственную дочь замуж. — Ты рехнулась, Девон? Тебе известно, на что ты себя обрекаешь? Что же должен думать твой отец, чтобы позволить свадьбу с таким человеком, как Винстон?

— Вы понятия не имеете, о чем говорите. Винстон — ласковый и чуткий, он любит меня. Он позаботится о хорошем доме для нашего малютки. Если родится мальчик, он в будущем станет герцогом Гренвиль.

Диабло злорадно улыбнулся.

— Сейчас. Так он и получит его. Никогда Винстону не предоставится возможность заполучить моего ребенка. — В тот же момент, как Диабло услышал имя Винстона, он точно знал, что нужно делать. — Одевайся, — скомандовал он, — ты пойдешь со мной.

— Я никуда не пойду с тобой, — упрямо возразила Девон. — Тебе следует благодарить Винстона: не нужно отвечать за ребенка.

— Позволь мне самому судить, что нужно, а чего не нужно, — твердо сказал Диабло. — Если ты немедленно не оденешься, унесу тебя так — в пеньюаре.

— Я закричу — отец придет разбираться.

— Если тебе дорога его жизнь, молчи и делай точно так, как я говорю.

Холодное, непроницаемое выражение сурового лица подсказывало Девон, что он в состоянии выполнить свою угрозу. Она послушно подошла к шкафу, вытащила первое попавшееся под руку платье. Пока она торопливо одевалась, Диабло зажег свечу и начал вытаскивать из ящиков предметы туалета и складывать их в наволочку от подушки. Он работал быстро и расчетливо, точно зная, какие вещи Девон понадобятся до тех пор, пока он не сможет обеспечить ее другими. Закончив с гардеробом, он стащил с крючка теплую накидку и набросил ей на плечи.

— Наверняка, ты не думаешь, что я буду выходить через окно?

— И рисковать моим ребенком? Если этот ребенок есть, — скептично добавил он. — Нет, дорогая, мы выйдем через парадную дверь.

— Но кто-нибудь услышит нас, — сказала она с надеждой.

— Нет, если мы проберемся тихонько. Уверен, ты любишь отца и не желаешь ему ничего плохого. — Его угроза тут же подействовала. — Пойдем.

— Подожди! Дай я оставлю отцу записку. Он уже немолод и не переживет, если снова потеряет меня. Пожалуйста, Диабло, если ты когда-нибудь питал ко мне добрые чувства, сделай мне небольшую уступку.

Возможно, крупные слезы, катившиеся по бледным щекам, или мольба ее синих глаз заставили его сжалиться. Какой бы ни была причина, но даже безжалостное сердце Диабло дрогнуло, и он нехотя согласился.

— Только короче.

Диабло пришлось отвернуться от ослепительной улыбки Девон, когда она села за стол и наспех нацарапала записку. Вдруг он вырвал бумагу из ее рук, скомкал и подал другую.

— Напиши ему, что оставляешь его и уходишь со мной по своей собственной воле, и пусть он не разыскивает нас, — диктовал Диабло. — Еще сделай приписку для Винстона и скажи, что не намерена выходить за него замуж. Посоветуй отцу изучить прошлое Винстона более тщательно.

— Что? — спросила Девон, запнувшись на середине строки.

— Именно так, как я сказал. Когда-нибудь ты еще поблагодаришь меня за то, что я спас тебя от этой свадьбы, если проживешь достаточно долго, — осторожно добавил он.

Все еще онемевшая от шока и пережитого горя, вызванного несправедливыми упреками Диабло, Девон закончила записку и вручила ее Диабло на проверку. Он быстро пробежал глазами написанное, удовлетворенно кивнул и оставил листок на самом видном месте. Затем задул свечу, схватил леди за руку и вывел из уютного дома в темноту ночи. С отчаянием Девон поняла, что, возможно, ей пришлось в последний раз переступать порог родного дома.