Абсолютно черными были они, и как бы двухмерными — казалось, они совсем не обладали толщиной. Площадь каждого из них была десятки, а может быть, и сотни квадратных метров, а может быть, и тысячи — точнее определить дельтавизоры не смогли, не дали даже порядка величины. И они летели клином; впрочем, может быть, конусом, но дельтавизоры тогда не давали стереоизображения. По их записям мы на Земле сделали фильм. Мы — я и товарищи по Московскому Звездному — смотрели его множество раз, пытаясь понять, что же такое эти полотнища, застилавшие звезды. Удалось определить их скорость; оказалось, что они летели с ускорением. Установили и направление их полета, но, поскольку скорость была переменной, орбиту вычислить не удалось. Это было все.

Вот так мы впервые встретились с Черными Журавлями Вселенной. Так их тогда назвали — за цвет и за клинообразный строй. Они летели, как живые. Да, ведь вы никогда не видели живых…

Кленов замолчал. Игорь ждал, не решаясь нарушить это молчание: ему хотелось, чтобы старик рассказывал дальше, и он понимал, что одно не к месту сказанное им слово заставит снова надолго уйти в молчание Старейшего, уже давно доказавшего, что он умеет молчать.

— Это и была загадка, оставленная другом, — сказал Кленов и в его голосе неожиданно прозвучала ирония — наверное она относилась к собственной, несколько непонятной словоохотливости, а может быть, просто служила средством для того, чтобы не расчувствоваться. — Загадка гибели как говорили когда-то. Было создано много теорий, высказана куча гипотез… Бесспорным было одно: именно они, Журавли, и были убийцами.

— Разве они?..

— Да нет… Ну, я не точно выразился… Конечно, не они; убийцей в большинстве таких случаев бывает наше собственное незнание законов природы. Но человек не может обвинять себя в том, что он чего-то еще не знает: если бы он делал это, человечество вечно было бы виноватым. Ведь и жизнь и смерть в конце концов — тоже во многом научные проблемы.

— Биология… — начал было Игорь, но Кленов перебил:

— Как бы там ни было, именно дельта-поле, которое излучали Журавли, приводило — это удалось доказать неопровержимо — к тому, что генераторы выходили из-под контроля. Журавли были убийцами — как молния, сжигающая дом с людьми. Это — не земные журавли, которых вы не видели.

— Видел, — сказал молодой. — Я ведь биолог.

— Да… Биология — широкая наука. Кстати, до конца я так и не понял, зачем вы, биолог, отправились в пространство со мною на этом корабле?

— По ряду соображений, — помолчав, ответил собеседник. — А вы уверены, что ваши теперешние дельта-генераторы не подвели бы, если бы произошла встреча с Журавлями?

— Эти не подведут, не бойтесь. А вообще-то вам надо бы лететь на планеты, где есть работа по вашей части, а не сидеть в кабине с таким старым отшельником, как я. Если только вы биолог, а не психиатр или что-нибудь в этом роде (молодой затряс головой, Кленов ухмыльнулся). Я спрашиваю не из простого любопытства, мне нужно знать это перед тем, как я расскажу вам еще кое-что.

— Я пользуюсь вашими генераторами, — сказал Игорь. — Они — самые мощные, а меня интересует действие столь мощного дельта-излучения на некоторые формы жизни. Это интересно.

— Ага… Ну, что ж, это действительно может быть интересно. Я не спросил у вас об этом раньше. Ну, ничего. Так что вам еще рассказать?

— Еще о Журавлях.

— Вам не стоит интересоваться ими. Если даже они нам встретятся, вам от этого легче не станет. Ведь Журавли, несмотря на название, не живые существа.

— Я понимаю. А что они, по-вашему?

Старик с осуждением покачал головой.

— Есть лишь одна заслуживающая внимания гипотеза. Вам, оказывается, неизвестная… Она предполагает, что эти Журавли — не что иное, как колоссальной мощности сгустки поля. Эти поля обладают такой мощностью, что никакая защита раньше не выдерживала.

— А этот корабль?

— Этот корабль снаряжал я сам. Я, Старейший, как меня называют. Да, меня называют Старейшим, потому что после того случая я решил, что жизнь моя будет посвящена Журавлям: их изучению, и…

— И? — спросил юноша.

Но Кленов молчал, напряженно вглядываясь а белесое сияние экрана. — А? Нет, показалось… И использованию, вот как. Сознайтесь, вам пришло в голову что-то совсем другое?

Игорь кивнул. Старейший неожиданно рассмеялся мелким смешком, странно не вязавшимся с его крупной, моложавой фигурой.

— Нет, временные представления у вас определенно сдвинуты. Признайтесь, ведь я кажусь вам чуть ли не современником Джордано, не корабля, а мыслителя, а?

Юноша снова кивнул, и Кленов опять довольно засмеялся. Потом он сказал:

— Ну, это вздор — к счастью или к сожалению. Нет, мне не приходило в голову мысли о такой мести — об уничтожении. Конечно, будь я современником Джордано… Разумеется, я хотел отплатить за друга. Но единственная месть природе — это познание ее тайн. Единственная, достойная человека. А вы как думаете?

— Так же.

— Ну, вот видите, несмотря на разницу в возрасте… И я прошел через все космические специальности. Я сам сконструировал многое, начиная с пустотного астрандра, который принят теперь на всех кораблях…

— Этот самый? — спросил Игорь, кивнув в сторону коридора.

— Да. И весь этот корабль переоборудован по моему проекту, хотя и на основе типового «Омикрона». А когда я вернусь, я построю еще один корабль. Он будет совсем другим…

— Каким? — спросил биолог, и ему вдруг показалось, что старику еще не время отдыхать на Земле. Впрочем, это мечты…

— Каким — об этом пока рано. Да это и неважно. Важно то, что я испытатель и умею обращаться с кораблями. Вы, без сомнения, слышали, что испытатели отжили свое. Думаете, что старик просто так мотается в пространстве и испытывает дельта-генераторы, чтобы хоть чем-то заниматься. Так? Ну, вот. Теперь и настал момент сказать вам, почему мы не спешим затормозиться и повернуть к нашей Системе.

Испытатели теперь живут на Земле. Так. Но мне еще рано на покой. Основная задача еще не решена. Этот корабль действительно был последним, из испытанных мною. И его оставили мне. Решили, что я имею право на это. Но если вы думаете, что моя работа на этом кончилась, то ошибаетесь: она только началась. Я — охотник за Журавлями, вот кто я теперь. Я ловлю Журавлей, чтобы исследовать их, чтобы понять их сущность и возможности их использования.

Юноша внутренне сжался: так не хотелось ему говорить то что он должен был сказать. Но он не привык скрывать своих мыслей, если даже это могло обидеть человека и заставить его умолкнуть. И так уж он несколько раз промолчал…

— По-моему, вам все же следовало начать раньше. Время…

Он встал, зная, что сейчас ему придется полчасика погулять по коридору, может быть — сыграть в теннис об стенку. Но Кленов не обиделся, как ни странно.

— Ерунда, — сказал он. — Раньше надо было испытывать корабли. Нас было не так-то уже много, испытателей. А теперь эта задача выполнена, и я могу заниматься своими делами — ловить Журавлей. Так что не взыщите за задержку в пространстве.

— Вы уверены, что их можно?..

— Более чем уверен. Нельзя представить себе ничего такого, чем человек не мог бы овладеть. Если в природе есть вещи, для нас бесполезные, то это объясняется только низким уровнем наших знаний о природе…

— И о нас самих, — вставил юноша.

Старейший искоса взглянул на него.

— Что ж, замечание, не лишенное смысла. А значит, надо ловить Журавлей.

— И много их на вашем счету?

— Пока ни одного, — сухо сказал Кленов. — Однажды… Тогда у меня еще не было этого корабля. Я сконструировал дельта-ловушку и попросил, чтобы ее установили на «Ломоносове», который я должен был тогда испытывать. Я болтался на нем два года, пока мне удалось испробовать на нем все хитроумные пакости пространства, но под конец мне повезло: я наткнулся на Журавлей… Я выбросил ловушку — сгусток поля того же знака. Взаимодействуя с ним, Журавли должны были потерять скорость. И одно из этих полотнищ, один из Журавлей действительно угодил в нее. Я кричал от радости. Но напряженность поля в ловушке оказалась слаба. Ему удалось вырваться — вернее, он прошел через ловушку, как сквозь пустоту. Я постарел после этого дня, точнее — в тот момент, когда стало ясно, что они уходят. Они беззвучно скользили мимо корабля — честное слово, в этом было что-то мистическое!.. Запомните, юноша: стареют от разочарований! После этого, вернувшись на Землю, я в перерыве между испытаниями больше года возился с ловушкой, а вернее, с генераторами для ее питания. Теперь они стоят за переборками, вы знаете. Новый вариант ловушки не вписывался в «Ломоносова», и мне пришлось ждать вот этот «Омикрон». Но больше я их не встречал…