Таффия Исаева

Моя Ребекка

Вступление.

Моя мама, при рождении дала мне изумительное имя – Элен. Слава богу, что на этом ее подарки закончились. Всё остальное мне досталось от отца. И хоть мама очень любит меня, а я ее, по-настоящему я была близка только с папой. Мои родители родились и выросли во Франции, в небольшой провинциальной деревушке Аршамбо. Хотя теперь назвать это «деревушкой» было бы большой ошибкой, но все-таки для меня Аршамбо так и осталось деревней. Я выросла здесь, здесь же окончила школу. И на этом мои деревенские приключения закончились.

Я поехала в город.

Мне было тяжело привыкать к новому месту. Но я всегда оставалась дочерью своего отца – сильной, смелой, решительной. Хотя, как бы это ни тяжело было признавать, иногда я чувствовала в себе потребность стать такой же, как моя мама – слабой, маленькой женщиной. Просто женщиной. Имела ли я на это право? Мне казалось, что нет.

Несколько лет я училась в одном из лучших университетов. Я хотела стать учителем и вернуться домой. Но папа решил по-другому.

Я вернулась домой повзрослевшая с отличным дипломом и характеристикой. Я была готова остаться рядом с родителями, и всю жизнь жить в нашем огромном доме под кленами.

Я никогда не забуду этот день. Было лето, стояла невыносимая жара, но в тени наших кленов было как всегда прохладно. Папа посмотрел мой диплом, молча выслушал мои планы на будущее.

Я никогда не забуду этот разговор.

Мой отец был очень удивлен моим желанием – жить в деревне. Он считал, что я захочу остаться в городе. Навсегда. Мама тогда ласково погладила меня по голове, она была счастлива, что я хочу вернуться к ним. Я пыталась объяснить отцу, чего я хочу от жизни. Мне было больно от сознания того, что он не понимает меня. Этот разговор так и остался не законченным. Ещё никогда в жизни я не чувствовала себя столь потерянной. Мнение папы было очень важным для меня. Но и поскупиться своими желаниями я не могла. И в столь важном вопросе я лишилась поддержки человека, который всю жизнь был рядом со мной.

Я была растерянна

Вечером папа предложил мне прокатиться на лошадях. Я всегда любила этих животных, до этого дня. У нас были свои лошади, и ездить верхом я научилась раньше, чем ходить на ногах. Папа учил меня верховой езде, как и многому другому. Папа всегда был рядом со мной. Всегда.

Я помню, как мы мчались по полю, ветер свистел у меня в ушах, непередаваемое ощущение счастья захлестнуло меня. И миг, который решил все за меня. Короткий миг, доля секунды… и все было кончено. Я видела лишь папу, который во весь опор мчался на лошади мимо меня. Тогда я ещё не поняла, что лошадь понесла. Как в замедленной съёмке я увидела, что отец выпал из седла и копыта лошади, занесенные над его головой. Помню свой жуткий крик… Я пыталась догнать его… Но его лошадь неслась все быстрее, животное обезумело от запаха крови… Что было потом я не помню.

Я проснулась на руках мамы спустя три дня… Папы уже не было… Я даже не успела с ним попрощаться. Решение созрело быстро. Пусть кто-то скажет, что оно было сиюминутным и самым простым, но для меня оно казалось самым верным. Я собрала вещи и уехала в город. Навсегда. Как хотел мой любимый папа. Я дала себя клятву, чтобы не случилось – я всегда буду сильной…

Я училась жить заново. С начала.

Боли не было… Слёз тоже…

Я успешно окончила курсы переподготовки и нашла себе неплохое место в небольшой фирме по производству рекламы. Эта кампания предоставляет жильё персоналу, и у меня появилась небольшая комнатка в общежитии. Почти в это же время я познакомилась с Патриком.

И теперь я могу сказать, что моя жизнь улажена. Я сделала все, что смогла. Правда, иногда становиться тоскливо и хочется взвыть от собственной правильности. Тогда я ухожу в бар. Там я принимаю бокал – другой своего любимого коктейля «Севиль», и жизнь входит в норму.

Я сделала всё. Осталось лишь выйти замуж и нарожать деток – внуков. Не знаю, почему я отказала Патрику, когда он впервые заговорил о свадьбе? Почему-то я не уверена в том, что выйти за него замуж будет правильным решением.

Сейчас моя жизнь – это моя работа. Мои проекты. Мы как стая ворон накидываемся на очередного клиента, дабы урвать кусок пожирнее. Мы боремся за каждый ролик, за каждую модель. Наши способы не всегда честны. Но, на войне все средства хороши – именно этим все себя и успокаивают. И я тоже. Я не исключение.

Часть 1.

Вот и сейчас мой сценарий рекламного ролика был жестко украден у меня моей подругой. Или лучше сказать знакомой? Как-то не поворачивается язык называть Сюзанну подругой после того, как ей передали мой проект. Во мне всё кипело. Я корпела над ним два месяца! Я два долгих месяца терпела в своем обществе заказчика – маленького сморщенного англичанишку, который все время норовил меня завалить в постель. И теперь мое детище отдано другой! Я убью ее!

С такими мыслями я ворвалась в кабинет своего босса. Пьер – секретарь – пытался меня остановить, но вы когда-нибудь пробовали остановить ледокол? Я просто смела его! Дернув на себя тяжелую, обитую кожей, дверь я оказалась в кабинете босса.

– Почему меня отстранили от проекта?

– О! Здравствуй Элен! – Я проигнорировала приветствие.

– Ну, так почему?

– Извини, так получилось.

– Что?! Это мой проект! Я два месяца корпела над ним как пчелка, а теперь его у меня забрали? И что же мне дадут взамен? Рекламу «Памперсов»?

– А чем тебе не нравится реклама «Памперсов»?

Я просто задохнулась от возмущения! Эта женщина кого угодно выведет из себя, оставаясь при этом абсолютно спокойной! Айсберг! Кто-нибудь хоть раз слышал, как она ругалась? Повысила голос? Просто вышла из себя? Ребекка могла бы просто выгнать меня из кабинета, но вместо этого она развлекалась за мой счет. Это меня взбесило ещё больше.

– Присаживайся, чай или кофе?

И почему мне так захотелось послать ее? Почему она так меня раздражает? Я попыталась взять себя в руки:

– Спасибо, не хочу. Ребекка, это просто нечестно забирать у меня почти готовый проект и давать взамен детские задницы.

– А кто сказал, что тебе дадут именно «Памперсы»? Это только твои выводы. – Она подошла к столу и села в кресло. – То, что я предложу, тебе обязательно понравится. По крайней мере – любому бы это пришлось по вкусу. – Она внимательно осматривала меня. Появилось не очень приятное, и даже какое то липкое ощущение, что ее глаза тщательно ощупывают каждый дюйм моего тела.

– Ну да, мне обязательно должно «это» понравится. – С сарказмом произнесла я. – Что же это такое, что вызовет непроизвольное восхищение любого дизайнера?

– «Хаус оф Пату». – Задумчиво произнесла она, кладя перед собой тонкий коричневый конверт. Ее глаза ни на секунду не оторвались от моего лица. Чего она пялится? «Хаус оф Пату»? Что? Наверное, я ослышалась, но перед Ребеккой лежал тонкий коричневый конверт. Именно в таких конвертах мы находили свою работу. Получали мы их тоненькими и новыми, а сдавали пухлыми и потрепанными. «Хаус оф Пату»? Нет, я точно не в своем уме. Или она? Я медленно сделала шаг к ее столу. На плотной коричневой бумаге размашисто написано только одно слово: «Джорди». Кампания, производившая духи. С этими клиентами работать одно удовольствие. Все указания, которые они дают это флакончик продукции и название. Остальное делаем мы. Это такой заказ, о котором действительно мечтает любой из нашей конторы, и без всякого сарказма. Никаких ограничений. Я смотрела на конверт и судорожно вспоминала, что я могла сказать Ребекке такого, что могло бы заставить ее передумать отдать мне проект. По всему выходило, что «Джорди» мне не видать, как ушей. Ну, если только в зеркале…