Это особенно выясняется на омонимах, т.е. на словах с одинаковой фонемой, но с различным смыслом. Здесь спасение только одно: необходимо различное (дифференцированное) начертание. Это закон для всех языков. И чем больше в языке омонимов, тем важнее соблюдать верное писание. Так, французское слово «вэр» обозначает: «червяка» (ver), «стих» (vers), «стекло-стакан» (verre), «зеленый» (vert) и предлог «на, при, к, около» (vers). Попробуйте «упростить» это разнописание и вы внесете в язык идиотскую путаницу. Словом «мэр» француз обозначает «море» (mer), «мать» (mere) и «городского голову» (maire). Словом «фэр» – «делать» (faire) «отделку, мастерство» (faire), «железо» (fer) и «щипчики для стекла» (ferre). Словом «вуа» – «голос» (voix), «дорогу» (voie), «воз» (voie), «я вижу» (vois), «смотри» (vois). Словом «кор» – «тело» (corps), «мозоль» (cor) и «волторну или рог» (cor). Отсюда уже видно, что различное начертание слова спасает язык от бессмыслицы, а при недостатке его бессмыслица оказывается у порога. Подобное мы находим и в немецком языке. Словом «мален» немец обозначает «писать криками, воображать» (malen) и «молоть» (mahlen). Но там, где начертание не меняется, грозит недоразумение: «sein» означает «быть» и (чье?) «его»; «sie» означает «вы» и «она» – и недоразумения, могущие возникнуть из этого одного смешения, бесчисленны. Немецкое слово «schauer» имеет пять различных значений при совершенно одинаковом начертании, оно обозначает – «портовый рабочий», «созерцатель», «страх», «внезапный ливень» и «навес». Это есть настоящий образец того, как начертание и фонема могут отставать от смысла, а это означает, что язык не справляется со своей задачей.

И вот, русский язык при старой орфографии победоносно справлялся со своими «омонимами», вырабатывая для них различные начертания. Но революционное кривописание погубило эту драгоценную языковую работу целых поколении: оно сделало все возможное, чтобы напустить в русский язык как можно больше бессмыслицы и недоразумений. И русский народ не может и не должен мириться со вторжением этого варварского упрощения.

Новая «орфография» отменила буку «i». И вот различие между «миром» (вселенной) и «миром» (покоем, тишиной, не войной) исчезло; заодно погибла и ижица, и православные люди стали принимать «миро- помазание» (что совершенно неосуществимо, ибо их не помазуют ни вселенной, ни покоем).

Затем новая орфография отменила букву «Ъ», и бессмыслица пронеслась по русскому языку и по русской литературе опустошающим смерчем. Неисчислимые омонимы стали в начертании неразличимы; и тот, кто раз это увидит и поймет, тот придет в ужас при виде этого потока безграмотности, вливающегося в русскую литературу и в русскую культуру, и никогда не примирится с революционным кривописанием.

Мы различаем «сам» (собственнолично) и «самый» (точно указанный, тождественный). Родительный падеж от «сам» – «самого», винительный падеж – «самого». А от «самый» – «самаго». «Я видел его самого, но показалось мне, что я вижу не того же самаго»… (письмо из современной Югославии). В кривописании это драгоценное различие гибнет: оно знает только одну форму склонения: «самого»… Мы склоняем: «она», «ея», «ей», «ее», «ею», «о ней». Кривописание не желает различать всех падежей: родит, пад. и винит, пад. пишутся одинаково «ее». «Кто же растоптал нам в саду наши чудесные клумбы? Это сделала ее коза» (вместо «ея» соседкина коза); бессмыслица. «Я любил ее собаку!» Не означает ли это, что женщина была нравом своим вроде собаки, но я ее все-таки не мог разлюбить. Какой трагический роман!… Или это, может быть, означает, что я охотно играл с ея собачонкой? Но тогда надо писать ея, а не ее! «Кто ввел у нас это бессмысленное правописание? Это сделала ее партия» (вместе «ея», партия революции). Что значит фраза: «это ее вещи»? Ничего. Бессмыслица. «Надо видеть разумность мира и предстоять ее Творцу»… Что это означает? Ничего, весь смысл тезиса искажен и воцарилась бессмыслица. Разумность мира! Ея Творцу!

Новое кривописание не различает мужской род и женский род в окончании прилагательных (множеств, числа) и местоимений. Вот два образца создаваемой бессмыслицы. Из ученого трактата: «В истории существовали разные математики, физики и механики» (теории? люди?!); некоторые из них пользовались большою известностью, но породили много заблуждений»… Читатель так до конца и не знает, что же, собственно, имеется в виду – разные науки или разные ученые… Из Дневника А.Ф. Тютчевой: «Я всегда находила мужчин гораздо менее внушительными и странными, чем женщин: они (кто? мужчины или женщины?) более доброжелательны»… Минуты три ломает читатель себе голову – кто же менее доброжелателен и кто более? И недопоняв, пытается читать дальше. «Мужчины, просящие на улицах милостыню, суть «нищие», а женщины? Они не нищие; они тоже нищие».

Это означает: грамматическое и смысловое различие падежей и родов остается: а орфографическое выражение этих различий угашается. Это равносильно смешению падежей, субъектов и объектов, мужчин и женщин… Так сеются недоразумения, недоумения, бессмыслицы; умножается и сгущается смута в умах. Зачем? Кому это нужно? России? Нет, конечно, но для мировой революции это полезно, нужно и важно.

Однако обратимся к обстоятельному и наглядному исчислению тех смысловых ран, которые нанесены русской литературе «новой орфографией». Исчерпать всего здесь нельзя, но кое-что существенное необходимо привести.

О наших орфографических ранах

Если мы оставим в стороне множество других бессмыслиц, внесенных так называемой «новой орфографией», а сосредоточимся только на тех, которые вдвинуты в русскую культуру произвольной отменой буквы «Ъ», то мы увидим следующее. Вот типические примеры этого безобразия.

В связи в отсутствием в Интернете возможности отображения славянской буквы «ять» – она обозначена здесь большим твердым знаком «Ъ».

1. Смысл: общее невоздержание в пище истощило наши запасы.

Правописание: «всЪ Ъли да Ъли, вот все и вышло».

Кривописание: «все ели да ели, вот все и вышло».

Бессмыслица: преобладание хвойных деревьев привело к всеобщему уходу.

2. Смысл: меловая пыль осталась в комнате сором; пришлось долго подметать.

Правописание: «осЪл мЪл пылью на полу; я долго мел просыпанный мЪл».

Кривописание: «осел мел пылью на полу; я долго мел просыпанный мел».

Бессмыслица: мы мели вдвоем, сначала осел, потом я, а чего ради мы так старались – неизвестно, источник сора не указан.

3. Смысл: лето было теплое, и полеты были приятные.

Правописание: «теплым лЪтом я наслаждался приятным полетом».

Кривописание: «теплым летом я наслаждался приятным летом».

Бессмыслица: когда происходили полеты неизвестно, но тепло было приятно.

4. Смысл телеграммы: я ранен, рану залечиваю, прибуду на аэроплане.

Текст в правописании: «лЪчу рану лечу».

В кривописании: «лечу рану лечу».

Бессмыслица: адресат не знал, что подумать.

5. Смысл телеграммы: продовольствие найдено, везу его с собою.

Правописание: «Ъду везу Ъду».

Кривописание: «еду везу еду».

Бессмыслица: адресат долго размышлял, потом бросил телеграмму в корзину.

6. Смысл: надо уметь не только изучать архивы, но и правильно вести их.

Правописание: «Курсы по архивовЪдЪнию и архивоведению».

Кривописание: «Курсы по архивоведению и архвоведению».

Бессмыслица: куда же это они хотят уводить все архивы?

7. Смысл: до звезды не полагается есть, а один грешный человек съел гречневый хлебец.

Правописание: «Один грЪшник не ударжался и отвЪдал грешничка».

Кривописание: «один грешник не удержался и отведал грешничка».

Бессмыслица: хлебец хлебца отведал? или грешник предался людоедству?

8. Смысл: есть иррациональные пути, ведущие к восприятию Бога.

Правописание: «Бог познается в вЪдЪнии и в невЪдЪнии».

Кривописание: «бог познается в ведении и в неведении».