БЕСЕДА 52

"На другой день, когда Агриппа и Вереника пришли с великою пышностью и вошли в судебную палату с тысяченачальниками и знатнейшими гражданами, по приказанию Феста приведен был Павел" (Деян.25:23).

1. Смотри, какое общество собирается слушать Павла: "знатнейшими", говорит (писатель), "гражданами". Правитель и царь при- ходят со всеми оруженосцами, а с ними приходят и тысяченачальники и первые люди города, которых он и называет "знатнейшими". Потом приводится и Павел, и смотри, как Фест говорит о нем: не только представляет его невинным, но и защищает. Что же говорит он? "И сказал Фест: царь Агриппа и все присутствующие с нами мужи! вы видите того, против которого всё множество Иудеев приступали ко мне в Иерусалиме и здесь и кричали, что ему не должно более жить. Но я нашел, что он не сделал ничего, достойного смерти; и как он сам потребовал суда у Августа, то я решился послать его к нему. Я не имею ничего верного написать о нем государю; посему привел его пред вас, и особенно пред тебя, царь Агриппа, дабы, по рассмотрении, было мне что написать. Ибо, мне кажется, нерассудительно послать узника и не показать обвинений на него" (ст. 24-27). Смотри, как тех (иудеев) он обвиняет, а его оправдывает. Какое обилие оправданий! После многократного исследования правитель не находит, в чем обвинить его, а те говорили, что он достоин смерти. Потому он сказал: "я нашел", говорит, "что он не сделал ничего, достойного смерти"; и прибавляет: "я не имею ничего верного написать о нем государю". И это служит доказательством невинности Павла, что судия не имеет ничего сказать о нем. "Посему", говорит, "привел его пред вас. Мне кажется, нерассудительно послать узника и не показать обвинений на него". Смотри, в какое великое затруднение ставили иудеи своих правителей. Что же Агриппа? Желая узнать что-нибудь о деле, он "сказал Павлу: позволяется тебе говорить за себя" (Деян.26: 1). Царь повелевает ему говорить, сильно желая послушать его. Затем Павел с дерзновением начинает говорить и называет себя счастливым, не из лести, но потому, что говорит пред человеком, которому все известно; а что именно поэтому, послушай, что он говорит далее. "Тогда Павел, простерши руку, стал говорить в свою защиту: царь Агриппа! почитаю себя счастливым, что сегодня могу защищаться перед тобою во всем, в чем обвиняют меня Иудеи, тем более, что ты знаешь все обычаи и спорные мнения Иудеев. Посему прошу тебя выслушать меня великодушно" (ст. 1-3). Если бы он сознавал что-нибудь за собою, то, конечно, пришел бы в страх, выходя на суд пред человека, которому известно все; но совесть его чиста, – потому он и не отрекается явиться пред судию, хорошо знающего дело, а еще радуется и считает себя счастливым. Потом говорит: "прошу тебя выслушать меня великодушно". Так как он намеревался сказать речь продолжительную и говорить о себе, то предварительно высказывает эту просьбу и затем говорит: "жизнь мою от юности моей, которую сначала проводил я среди народа моего в Иерусалиме, знают все Иудеи; они издавна знают обо мне, если захотят свидетельствовать, что я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению" (ст. 4, 5), т.е. как я мог сделаться возмутителем, будучи еще так молод и пользуясь свидетельством от всех? Далее подтверждает слова свои, указывая на свою секту: "я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению". И, так как опять иной мог бы сказать: хотя секта достойна уважения, но ты не хорош, – смотри, как он предупреждает такое возражение: призывает во свидетели всех иудеев, знающих его жизнь и обращение. "И ныне я стою перед судом", говорит, "за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам, которого исполнение надеются увидеть наши двенадцать колен, усердно служа Богу день и ночь. За сию-то надежду, царь Агриппа, обвиняют меня Иудеи. Что же? Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых?" (ст. 6-8). Он предлагает два доказательства воскресения: одно от пророков, хотя не приводит пророчества, а мнение об этом иудеев; другое, и сильнейшее, от дел. Какое же это? То, что с ним беседовал Христос, воскресший из мертвых. Последнее из доказательств подтверждает, рассказывая подробно о своем прежнем заблуждении; об иудеях же отзывается с похвалою: "усердно служа Богу день и ночь". Следовательно, (говорит), если бы я был и небезукоризненной жизни, то меня не следовало бы судить за это, царь Агриппа. Затем и еще доказательство: "что же? Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых?" Если бы (у иудеев) не было такого мнения, если бы они не были воспитаны в этих учениях и только теперь они были вводимы, то иной мог бы не принять этого учения. Далее говорит, как он гнал (христиан), – и это служит к подтверждению сказанного, – приводя во свидетели первосвященников и чужие города, и как он слышал слова: "трудно тебе идти против рожна" (ст. 14). Потом показывает человеколюбие Божие, как (Господь) явился ему, будучи гоним от него; и не меня только, говорит, облагодетельствовал, но послал меня учить и других.

2. Указывает и на пророчество, которое он слышал: "ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе, избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя " (ст. 16, 17). Указывая на все это, он сказал: "правда, и я думал, что мне должно много действовать против имени Иисуса Назорея. Это я и делал в Иерусалиме: получив власть от первосвященников, я многих святых заключал в темницы, и, когда убивали их, я подавал на то голос; и по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах. Для сего, идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников, среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною. Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на еврейском языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна. Я сказал: кто Ты, Господи? Он сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе, избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными" (ст. 9-18). Смотри, как кротко он беседует; Бог, говорит, сказал мне: "ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе, избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов". Как бы так говорит: этим я убедился, этим явлением. Он обратил меня и убедил так, что я не мог противиться. "Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению, но сперва жителям Дамаска и Иерусалима, потом всей земле Иудейской и язычникам проповедывал, чтобы они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния" (ст. 19, 20). Если же я и других учу добродетельной жизни, то как, говорит, сам могу быть виновником возмущения и смятения? "За это схватили меня Иудеи в храме и покушались растерзать. Но, получив помощь от Бога, я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет, то есть что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам" (ст. 21-23). Смотри, как речь его чужда лести и как он все приписывает Богу; потом, сколько дерзновения: "я до сего дня стою", и твердости: "свидетельствуя" пророками, "что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам". Как бы так сказал: "Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает" (Рим.6:9), как видно из того, что он всем проповедует это и что они сами с готовностью внимают. Потом Фест, видя, с каким дерзновением он говорит царю, а не обращается к нему, как бы потерпев какую-нибудь обиду, сказал: "безумствуешь ты, Павел"? Что он, обидевшись, сказал это, послушай следующее: "когда он так защищался, Фест громким голосом сказал: безумствуешь ты, Павел! большая ученость доводит тебя до сумасшествия" (ст. 24). Что же Павел? Он кротко отвечает: "нет, достопочтенный Фест, сказал он, я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла" (ст. 25). Потом объясняет причину, почему он обращал свою речь к царю. "Ибо знает об этом царь, перед которым и говорю смело. Я отнюдь не верю, чтобы от него было что-нибудь из сего скрыто; ибо это не в углу происходило. Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь" (ст. 26, 27). Этими словами он как бы укоряет (иудеев) и говорит им: знаю, что он все знает хорошо, между тем как вам первым следовало бы знать это, – что и выражает замечание: "ибо это не в углу происходило", – но вы не хотели. "Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь. Агриппа сказал Павлу: ты немного не убеждаешь меня сделаться Христианином. Павел сказал: молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме этих уз" (ст. 28, 29). Смотри, как он молится: "молил бы я Бога", говорит, "Бога" не "мало", т.е. чтобы не было этого "мало"; не просто молится, но усильно: "не только ты", говорит, "но и все", не тебе только, но и всем, "сделались такими, как я". Потом прибавляет: "кроме этих уз"; сказал так не потому, что он тяготился узами или стыдился их (напротив, он вменял их себе в славу не менее, чем что-либо другое), но применительно к их понятию; поэтому он прибавил: "кроме этих уз". Но обратимся к вышепрочитанному. "На другой день", говорит (писатель), "когда Агриппа и Вереника пришли с великою пышностью и вошли в судебную палату с тысяченачальниками и знатнейшими гражданами, по приказанию Феста приведен был Павел". Иудеи отступили от него, когда он перенес дело (на суд кесаря), и тогда представляется ему блистательное зрелище: царь с великою пышностью и множество иудеев присутствовали здесь, присутствовали и те и другие. "Всё множество Иудеев", говорил (Фест), "приступали ко мне в Иерусалиме и здесь и кричали, что ему не должно более жить".