И как телесные глаза не могут созерцать ничего, кроме видимого, так очи веры взирают не на видимое, а созерцают то, что должно совершиться впоследствии через много родов. Это вы еще точнее увидите из тех благословений, которые он преподает собственным детям. Но чтобы не сделать свое слово слишком продолжительным, и не причинить вам большого труда, мы удовольствуемся теперь сказанным, а благословение детям отложим до следующей беседы. Убеждаем только любовь вашу поревновать праведнику этому, и оставлять своим детям такое же наследство, которое никогда ни от чего не может потерпеть вреда. Наследство, состоящее в богатстве, часто бывает для получивших его причиной гибели, разных наветов и многих опасностей. Здесь же нельзя опасаться ничего подобного. Это - сокровище, не могущее истощиться, сокровище не гибнущее, не могущее уменьшиться ни от козней человеческих, ни от нападения разбойников, ни от злоумышления рабов, ни от чего-либо другого подобного; оно сохраняется постоянно. Оно - духовное, и не уступает силе человеческих наветов. А если получившие его будут бодрствовать над ним, то оно сопутствует им и в жизнь будущую, и предуготовляет вечные обители.

4. Итак, не будем заботиться о том, чтобы собирать богатство, и оставить его детям; будем научать их добродетели и испрашивать им благословение от Бога; вот это, именно это - величайшее сокровище, неизреченное, не оскудевающее богатство, с каждым днем приносящее все большее богатство. Нет ничего равного добродетели, нет ничего могущественнее ее. Хотя бы ты указал мне на царство и на облеченного диадемой, но если - только он не имеет добродетели, он будет несчастнее убогого, одетого в рубище. Какую может принести ему пользу диадема или порфира, когда его губит собственная беспечность? Разве Господь взирает на различие внешних достоинств? Или преклоняется перед знаменитостью лиц? Одно здесь требуется - подвигами добродетели отверзать двери дерзновения к Нему, так что не стяжавший этим путем дерзновения будет оставаться среди отверженных и лишенных всякой надежды (спасения).

Будем все иметь это в виду и так наставлять наших детей, чтобы предпочитали добродетель всему другому, а обилие богатства считали за ничто. Оно, оно-то часто и бывает препятствием к добродетели, когда юноша не умеет надлежащим образом пользоваться богатством. Как малые дети, когда берут в руки ножи или мечи, часто, по неумению надлежащим образом пользоваться, подвергают самих себя явной опасности, почему матери и не позволяют им безбоязненно касаться их, - так и молодые люди, когда получат большое богатство, вследствие того, что не хотят надлежащим образом пользоваться им, сами себя низвергают в явную опасность, собирая себе через это богатство бремя грехов. Отсюда рождаются роскошь, неуместные удовольствия и бесчисленное множество зол. Не говорю, что это происходит прямо от богатства, а от неуменья получивших его пользоваться им, как должно. Потому-то и премудрый сказал: "хорошо богатство, в котором нет греха" (Сир.13:30). Хотя и Авраам был богат, и Иов был богат, однако они не только не потерпели никакого вреда от своего богатства, но еще более прославились. Ради чего и почему? Потому, что не для своего только наслаждения пользовались богатством, но для утешения других, помогая бедным в их нуждах и отверзая свой дом для всякого странника. Вот послушай, что говорит один из них: странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему (Иов.31:32). И отказывал ли я нуждающимся в их просьбе и томил ли глаза вдовы? (ст. 16). Да и не только оказывали пособие неимущим из своего богатства, но и заботились о них через свое покровительство. "Я был", говорит, "глазами слепому и ногами хромому… и из зубов беззаконника исторгал похищенное" (Иов.29:15,17). Видишь ли, что он и об обижаемых заботится, и служит всем вместо увечных членов? Этому праведнику всем нужно подражать, - праведнику, прежде закона и прежде благодати показавшему столь великое любомудрие, и притом не имевшему ни наставника, ни добродетельных предков, а собственными усилиями и здравым смыслом пришедшему к такой доброй жизни. Каждый из нас имеет лежащее в самой природе познание о добродетели; и если кто не хочет по небрежности погубить благородство своей природы, то никогда не лишится этого. Дай Бог, чтобы все мы, избрав добродетель и ревностно подвизаясь в ней, сподобились блага, обетованных любящим Его, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 67. "И сказал Израиль Иосифу: вот, я умираю; и Бог будет с вами и возвратит вас в землю отцов ваших; я даю тебе, преимущественно перед братьями твоими, один участок, который я взял мечом моим и луком моим" (Быт.48:21-22).

1. Мы обещали докончить беседу об Иакове в прошедший раз; но, как слово наше уже слишком распространилось, то мы не могли вполне выполнить обещания. Поэтому я хочу сегодня предложить оставшееся от прежних бесед, дабы, хотя ныне, если Бог даст, достигнуть конца. Но прежде нужно напомнить вашей любви, на чем мы в прошедший раз остановили наше слово, чем заключили поучение. Вы, конечно, знаете и помните, что, когда праведник, намереваясь благословить детей Иосифа, предпочел Ефрема Манассии и когда отец был этим огорчен, - то сказал ему: "знаю; и от него произойдет народ, и он будет велик; но меньший его брат будет больше его, и от семени его произойдет многочисленный народ. И благословил их в тот день, говоря: тобой будет благословлять Израиль, говоря: Бог да сотворит тебе, как Ефрему и Манассии. И поставил Ефрема выше Манассии" (Быт.48:19-20). До этого места доведши слово, мы, чтобы множеством сказанного не обременить вашей памяти, здесь и прекратили поучение. Итак, сегодня, если угодно, мы рассмотрим последующее. "И сказал", сказано в Писании, "Израиль Иосифу: вот, я умираю; и Бог будет с вами и возвратит вас в землю отцов ваших; я даю тебе, преимущественно перед братьями твоими, один участок, который я взял мечом моим и луком моим". Когда благословлял он сыновей (Иосифа) и, предвидя будущее, предпочел младшего старшему, то, желая убедить Иосифа, что он сделал это не просто и не напрасно, но, предсказывая будущее, предсказывает ему и собственную свою кончину, и то, что (потомки его) возвратятся из чужой земли в Ханаан, в землю отцов своих, и тем поддерживает в них отрадные надежды, дабы они ободрялись ожиданием. Ведь надежда будущих благ всегда уменьшает трудности настоящей жизни. Показывая и в самое время кончины своей любовь к Иосифу, говорит ему: "я даю тебе, преимущественно перед братьями твоими, один участок", этим как бы объясняя, что совершенно это сбудется: сообразно с моим предсказанием, - вы возвратитесь и наследуете землю отцов ваших; даже и город Сихем я даю тебе в наследство, преимущественно перед братьями твоими, - город, который я взял из рук Аммореев "мечем моим и луком". Что это значит? Здесь Иаков приписывает себе то, что Симеоном и Левием сделано было с сихемлянами и потому говорит: "который я взял мечом моим и луком моим". Но здесь, кстати, кто-нибудь может спросить: почему он приписывает себе это дело, а потом, делая завещание, он, как написано, укоряет их (в этом же самом поступке)? Не противоречит сам себе праведник, но обнаруживает кротость своей души, и то, что это сделалось без его ведома. Он не только не был доволен случившимся, но даже порицал, когда так случилось. Итак, желая показать свою любовь к Иосифу, уступает ему Сихем и говорит: "который я взял мечом моим и луком моим". Хотя, то есть, это они (Симеон и Левий) сделали, но теперь это в моей власти. Если отец - владыка своих детей, то тем более владыка того, что приобретено ими. Если же он владыка, то он может разделять стяжания, как хочет. Итак, желая показать Иосифу свое расположение, Иаков высказал это не только благословением Ефрема и Манассии, но и через оставление избранного Сихема в наследство сыну. "И призвал Иаков сыновей своих и сказал: соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни; сойдитесь и послушайте, сыны Иакова, послушайте Израиля, отца вашего" (Быт.49:1-2). Заметь благоразумие праведника: предузнав время своей кончины, он призывает к себе детей, и говорит: "соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни". Придите, говорит, и узнайте от меня не настоящее и не то, что будет в скором времени, но то, что будет в самые отдаленные дни. И это я возвещаю вам не от себя, но по вдохновению от Духа; поэтому я и буду провозвещать события, имеющие быть потом через многие поколения. Готовясь оставить эту жизнь, я хочу в каждом из вас запечатлеть память событий, как на медном столпе. Теперь смотри, как праведник, в собрании детей, сохраняя порядок их рождения дает каждому из них соответствующее каждому или проклятие или благословение, показывая и этим превосходство своей добродетели. Начинает с первенца. "Рувим", говорит, "первенец крепость моя и начаток силы моей, верх достоинства и верх могущества" (Быт.49:3). Смотри, как велика мудрость праведника! Желая еще более усилить тяжкое, падающее на Рувима, осуждение, говорит сначала о преимуществах, принадлежащих ему по рождению, о первенстве, которое имел он, будучи начатком детей и наслаждаясь достоинством сына первородного; затем, как бы на медном столпе, чертит его самопроизвольные преступления, показывая тем, что нет никакой пользы от преимуществ природы, если они не сопровождаются совершенствами воли, так как только качества воли привлекают или похвалу или укоризну. "Верх", говорит, "достоинства и верх могущества". Ты, говорит, по собственной опрометчивости, потерял достоинство, данное тебе от природы. Затем описывает и самый род преступления, дабы произнесенное на него осуждение послужило величайшим и для потомков уроком - не отваживаться на подобные дела. "Ты бушевал, как вода, - не будешь преимуществовать, ибо ты взошел на ложе отца твоего, ты осквернил постель мою, взошел" (Быт.49:4). Здесь он намекает на сожитие Рувима с Валлой.