Глава 21. Если же скажешь: "Для чего в Ветхом и Новом Завете допускается столько опасностей и столько наветов?" - то узнай и причину этого. Какая же это была причина? Настоящая жизнь есть ристалище, упражнение и борьба, печь, мастерская для добродетели. Как кожевник, получая кожи, сначала разминает их, растягивает, колотит, бьет о стены и камни, и через тысячи разных приспособлений делает их пригодными для окраски, и потом придает им хороший цвет; и как мастера золотых дел бросают золото в огонь, подвергают его пробе в печи, так чтобы сделать его наиболее чистым; и как воспитатели юношей упражняют их на ристалищах посредством различных трудов, давая им более сильных противников, чтобы они, все исполняя при упражнении с телами учителей, могли оказаться стойкими и в действительной борьбе, способными встретить противников и легко поразить их, так действует и Бог в настоящей жизни: желая приготовить души к добродетели, Он и угнетает их, и удручает, и подвергает самым тяжелым испытаниям, так чтобы падающих и слабых устранить, а людей достойных сделать еще более достойными, недоступными для наветов демона и для сетей диавола, и особенно всех достойными получения будущих благ. "Человек, - говорит Писание, - не перенесший испытаний, не обладает опытностью", как и Павел говорит: "от скорби происходит терпение, от терпения опытность" (скорбь терпение соделовает, терпение же искусство) (Римл. 5: 3, 4). Чтобы сделать нас более твердыми и терпеливыми, Бог попускает всякие испытания на нас. Поэтому Он попустил Иову перенести всякие бедствия, чтобы он сделался еще более опытным в добродетели и заградил уста диавола; потому же Он удручал и апостолов, чтобы они сделались более мужественными и обнаруживали собственную силу. А это причина немалая. Поэтому и Павлу, когда он искал облегчения и отдыха от обуревающих зол, Он сказал: "довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи" (довлеет ти благодать Моя: сила бо Моя в немощи совершается) (2 Кор. 12: 9).

Глава 22. Даже и те, кто еще не приняли учения христианского, могут получить отсюда великую пользу, если будут внимательны. Видя, как праведники сносили несправедливости, терпели оскорбления, были заключаемы в темницы, подвергались клеветам, окружались кознями, были обезглавливаемы, сжигаемы, бросаемы в море, и не устрашались никакого бедствия, подумай, с каким удивлением относились к этим чудесным борцам и тогдашние и теперешние люди. Все случившееся не только не причиняет соблазна людям бдительным, но и оказывается источником многого назидания. Поэтому и Павел услышал, что "сила Моя в немощи совершается". Это можно встретить и в Ветхом и в Новом Завете. Подумай, что должен был испытать Навуходоносор, когда на глазах столь многочисленного войска он был побежден тремя отроками, тремя рабами, тремя пленниками, обремененными цепями, преданными пламени, не в состоянии был распорядиться телами трех порабощенных и подвластных ему отроков, лишенных отечества, свободы, чести, власти, имущества, поселенных вдали от родины. Если же бы не случилось этого испытания, не было бы и столь светлой награды, не было бы столь блистательного венца. Подумай, что должен был испытать Ирод, когда он, будучи обличаем узником, видел, что этот узник вследствие уз не только не потерял своего дерзновения, а напротив - предпочитал скорее погибнуть, чем отказаться от прекраснейшего дара - свободы слова. Подумай, что всякий, видя или слыша это, из живших ли тогда, или родившихся позже, при всей своей немощи, если только обладает хотя слабым умом, получает отсюда величайшую пользу. Не говори мне о поступках людей неразумных, которые ленивы и преданы плоти, и легче листьев (носимых ветром). Таковые падают не только от великих бедствий, но и почти от всего, что происходит вокруг их, как это было с народом иудейским, который, и вкушая манну, и вкушая хлеб, одинаково был недоволен, и находясь в Египте, и будучи избавлен от Египта, в присутствии Моисея и по его отшествии. Но указывай на тех, которые внимательны, которые бодрствуют, и сообрази, какую они могут извлекать отсюда пользу, видя душу бесстрастную, разум не порабощенный, язык дерзновенный, человека, который, будучи пустынножителем, торжествует над царем; будучи узником, не уступает; будучи усекаем, не молчит. Не останавливайся даже и на этом, а исследуй и то, что было потом. Ирод усек, а Иоанн был усечен. Кто же из них ублажается всеми? Кто считается ревнителем? Кто прославляется? Кто увенчивается? Кто восхваляется? Кто славословится? Кто служит предметом удивления? Кто обличает доселе? Не тот ли, кто в каждой церкви провозглашает: "не должно тебе иметь жену брата твоего Филиппа" (Матф. 14: 4)? А (Ирод) разве не осуждается и после своей кончины за свое прелюбодейство, беззаконие и безумство? Пойми после всего сказанного, какова сила узника, какова слабость тирана. Последний не мог заставить смолкнуть и одного языка, а уничтожая его, он на место него и вместе с ним открыл тысячи уст. А Иоанн тотчас же стал устрашать его и после казни (ведь совесть Ирода потрясалась таким страхом, что он стал думать, будто Иоанн, воскресши из мертвых, начал творить чудеса), и теперь, в течение всего времени, он обличает всю вселенную и через самого себя и через других. Каждый, читая это Евангелие, говорит: "не должно тебе иметь жену брата твоего Филиппа"; да и помимо Евангелия, в собраниях и обществах, в домах и на рынке, повсюду, хотя бы ты пошел в страну персов, хотя бы в страну индийцев, хотя бы в страну мавров, хотя бы в любую страну, в которой светит солнце, и до самых последних пределов ее, везде услышишь ты этот голос и увидишь, как праведник тот еще и теперь вопиет, проповедует, обличает зло тирана, и никогда не молчит, так что и самая продолжительность времени не ослабляет его обличений. Какой же вред получил этот праведник от своей кончины? Что вредного от насильственной смерти? Что от уз? Что от темницы? Не исправил ли он людей благоразумных тем, что он говорил там, что он выстрадал там, и теперь проповедуя то же, что проповедовал и при жизни? Поэтому не говори - "почему допущено ему было умереть?" Это была не смерть, а венец, не кончина, а начало лучшей жизни. Научись же любомудрствовать, и не только не получишь никакого вреда из всего этого, а получишь величайшую пользу.

А что сказать о египтянке? Не обвиняла ли она Иосифа? Не распространяла ли о нем худой славы? Не оклеветала ли его? Не ввергла ли его в темницу? Не подвергала ли его крайней опасности? Не хотела ли погубить, когда он был у нее? Но какой вред ему был тогда, или теперь? Подобно тому, как горячие угли, скрытые под соломой, сначала кажутся потухшими, но внезапно начинают пожирать лежащее над ними, и воспламеняемые этой самой соломой, высоко выбрасывают пламя, так и добродетель, которая казалась подавленной клеветой, затем вследствие самых препятствий расцветает еще более и поднимается до самого неба. Можно ли было сделать что-нибудь для этого юноши лучше того, что сделано было для него клеветой и наветами, хотя бы взять самый престол в Египте и даже царство там? Всегда с страданиями связываются слава, благоденствие, венцы. Разве не прославляют его по всей вселенной? И самая продолжительность времени не ослабила воспоминания о нем, но блистательнее и тверже царских статуй его добродетель и мудрость воздвигли себе, так сказать, статуи по всей вселенной в стране римлян и в стране варваров, в совести каждого и в языке каждого. Мы все еще видим, как он, будучи узником и рабом, поучал эту жалкую и негодную блудницу должным образом вести себя, делал все от него зависящее для спасения, возбуждал в ней стыдливость, погашал печь, старался освободить ее от этой страшной бури и направить в пристань. Но так как буря продолжалась, корабль стал тонуть, и она потерпела кораблекрушение, то он бежит от разъяренных волн, спасается на непоколебимой скале целомудрия, оставляя свои одежды в руках бесстыдницы и являясь в своей наготе более блистательным, чем те, которые были в пурпурных одеждах, и уподобляясь доблестному воину, торжествующему победителю, получает трофей целомудрия. Воспоминание не ограничивается и этим, а идя дальше, мы видим, как он опять отводится в темницу, как он, связанный и плененный, проводит там долгое время. Поэтому-то и опять мы особенно удивляемся ему, восторгаемся им и восхваляем его. Всякий, даже будучи уже целомудренным, думая о нем, становится еще более целомудренным; всякий бесстыдный, узнав о такой добродетели, под влиянием этого события приходит к целомудрию и исправляется вследствие этой истории. Итак, припоминая все это, не бойтесь, а извлекайте пользу из происшедших событий, и терпение подвижников да будет для вас учителем твердости, и видя, как вся жизнь благородных и славных мужей возвышалась через это, не унывайте и не возмущайтесь ни собственными, ни чужими испытаниями. Ведь и церковь сначала подвергалась всевозможным бедствиям, а потому так и умножилась. Не удивляйтесь же, потому что в этом нет ничего необычайного. Но подобно тому, как в настоящей жизни, не там, где находится солома, сено или песок, но там, где находятся золото и жемчуг, там именно постоянно собираются и злоумышляют пираты и морские грабители, разбойники и раскапыватели гробниц, - так и диавол там именно и строит свои козни, где видит богатства, скопляемые душей и умножающиеся сокровища благочестия. Но если те, которые подвергаются козням, будут бодрствовать, то не только ничего не потеряют, но получат еще большее богатство добродетели, как это случилось и теперь.