Мы хотим донести до читателя мысль о том, что всегда существует возможность, что вердикт присяжных будет отражать предубеждения и ориентацию немногих членов жюри, которые пользуются экстраординарным влиянием. Вероятность этого повышается в тех случаях, когда материалы дела неоднозначны и допускают альтернативные интерпретации.

Отбор присяжных: можно ли «подтасовать» состав жюри? В связи с возможностью того, что несколько присяжных могут обладать значительной властью над остальными членами жюри, встает вопрос о влиянии посредством подбора состава присяжных. Адвокатам спорящих сторон разрешается задавать вопросы потенциальным присяжным во время слушания, на котором производится отбор присяжных перед началом судебного процесса. Если один из этих адвокатов почувствует, что потенциальный присяжный настроен отрицательно по отношению к его клиенту или стороне, то адвокат может отклонить его кандидатуру. Таким образом, в какой — то степени адвокаты имеют право участвовать в решении вопроса о том, кто будет в составе жюри на этом процессе.

Может ли ловкий адвокат получить преимущество в возможности оказывать влияние, выбрав выгодную для себя аудиторию, — «подтасовав» состав присяжных так, чтобы большинство составляли люди, симпатизирующие его стороне?

Не вызывает сомнений, что при некоторых обстоятельствах можно выбрать присяжных с такими чертами характера и биографиями, что с высокой долей вероятности они будут предрасположены к принятию того или иного вердикта. Например, люди со строгими авторитарными взглядами могут быть предрасположены к признанию виновным человека, обвиняемого в убийстве всеми уважаемого полицейского (Mitchell, 1979). Присяжные с либеральными политическими взглядами могут быть склонны к оправданию участников антиправительственной демонстрации, которые обвиняются в подстрекательстве к беспорядкам. Исследования показывают, что если в состав присяжных входят люди с соответствующими чертами, то при рассмотрении некоторых дел одна из сторон может пользоваться преимуществом (Horowitz, 1980; Wrightsman, 1987). Однако адвокат противной стороны, скорее всего, тоже будет стараться отобрать «правильных» присяжных. Таким образом, усилия сторон могут «взаимно уничтожиться». Кроме того, не всегда легко интуитивно определить, какой человек будет сочувствовать той или иной стороне. Поэтому вероятность того, что адвокат самостоятельно сможет подобрать состав присяжных так, что жюри будет явно симпатизировать его стороне, невысока.

Научнообоснованный подбор состава присяжных может дать более надежные результаты. Это консультационная услуга, которую оказывают некоторые ученые, занимающиеся социальными науками. Они проводят опрос людей с различными биографиями и чертами характера и интересуются их мнением о деле, которое должно рассматриваться судом. По полученным ответам они выясняют, какие черты характера связаны с тем вердиктом, которого хочет добиться адвокат, и рекомендуют ему отбирать в качестве присяжных людей, которые, по — видимому, обладают этими чертами (Schulman et al., 1973).

Однако даже при использовании научных методов количество дел, на исход которых можно повлиять, подобрав состав присяжных, вероятно, невелико. За исключением дел, где шансы сторон фактически равны, суждения присяжных определяются убедительностью фактических доказательств. Большинство присяжных — независимо от их биографий, характеров и предрассудков — при принятии решения руководствуются главным образом доказательствами.

Слушается дело: психология против закона

Заключительное слово

Правовая система включает в себя правила и процедуры для урегулирования споров между людьми. Для разрешения спора, будь то преступление или гражданский иск, необходим ряд решений, которые принимаются людьми и касаются людей (Ebbesen and Konecni, 1982). Их решения, выводы и суждения содержат массу когнитивных искажений, свойственных всем людям: человеческая интуиция ненадежна и часто ошибается, несмотря на самые лучшие намерения и уверенность человека в ее непогрешимости (Tversky and Kahneman, 1974). Судебные споры никогда не бывают абсолютно стандартными, и, как правило, в материалах дела содержится больше субъективных данных, чем неоспоримых фактов. А состязательный процесс гарантирует, что те, кто принимает решение, должны оценить убеждающие аргументы, представленные как минимум двумя сторонами. Поэтому проблема, которая теоретически является чисто правовой, на самом деле имеет еще и психологическую сторону.

В заключение, леди и джентльмены, позвольте сказать, что мы представили на ваше рассмотрение множество данных из области социальных наук — данных, которые подтверждают некоторые из практических представлений, подвергают сомнению другие представления и (как мы надеемся) помогли вам обрести более глубокое понимание того, где и каким образом проявляется социальное влияние на всех этапах правовой системы, иногда принося пользу, а иногда — вред. В следующей и последней главе мы сосредоточимся на рассмотрении тех областей повседневной жизни, в которых действуют процессы изменения установок и социального влияния — процессы, которые могут работать на нас, принося пользу нашему здоровью и делая нас более счастливыми.

Подведем итоги…

При анализе процессов социального влияния, действующих во всех областях правовой системы, мы обращали основное внимание на обстановку в трех главных местах действия: в полицейском участке, в зале суда и в совещательной комнате присяжных.

• Социальное влияние оказывается так часто потому, что доказательства субъективны и часто приводятся в вербальной форме, а также благодаря состязательному характеру англо — американской системы правосудия. В расследовании дела участвуют две стороны, которые обосновывают две различные версии истины.

• В восприятии людей состязательная система кажется более справедливой, чем европейская следственная система, когда расследованием руководит беспристрастный суд. Возможно, из — за того, что при состязательном судопроизводстве у обеих сторон есть мотивация «выиграть дело», состязательный подход способствует выравниванию положения сторон — независимо от того, основано ли преимущество одной из них на объективных фактах.

• При использовании состязательных процедур могут происходить искажения восприятия и интерпретации. Показания свидетелей могут зависеть от того, какая сторона вызвала данного свидетеля; одни и те же факты могут быть истолкованы по — разному в зависимости от того, какая сторона их представляет.

• Сообщения свидетелей и их идентификации преступников на опознании могут быть чрезвычайно неточными, частично из — за социального влияния, оказанного на их воспоминания. Кроме того, люди, работающие в системе уголовного судопроизводства, склонны относиться к воспоминаниям свидетелей с излишним доверием. Вводящая в заблуждение или суггестивная информация, содержащаяся в вопросах допроса, может быть включена в воспоминания свидетеля, который впоследствии «вспомнит» ее как часть того, что он действительно видел. При идентификации преступника на опознании из — за некорректно составленного ряда для опознания (где нет людей, похожих на подозреваемого) или тенденциозной инструкции (в которой недвусмысленно подразумевается, что от свидетеля ожидают идентификации преступника или что он обязан ее произвести) свидетели могут производить опознание, несмотря на то что плохо помнят преступника; это является причиной высокого уровня ложных идентификаций. Когда свидетели выбирают один из предложенных следователем вариантов или многократно отвечают на вопросы, их уверенность в надежности собственных воспоминаний может возрастать, хотя при этом их память нисколько не улучшается.

• Признания подозреваемых относятся ко второму виду вербальных доказательств, чрезвычайно чувствительных к социальным манипуляциям. Значительная доля подозреваемых сознается в совершении преступления на допросе в полиции; иногда невиновные люди делают ложные признания. Полицейские используют для получения признаний целый ряд методов социального влияния. Они пользуются имеющейся у них возможностью осуществлять контроль над психологической ситуацией и искажать ее таким образом, чтобы ослабить сопротивление подозреваемого или манипулировать его восприятием.