Брак как конвейер

Вдобавок к тенденции вступать в брак позже или вообще этого не делать мы видим рост количества серийных, или так называемых «пробных», браков. Книга Памелы Пол (Pamela Paul) «Пробный брак и будущее супружества» (The Starter Marriage and Future of Matrimony) исследует тенденцию заключать кратковременные браки, в которых не рождаются дети. Молодые люди вступают в брак сразу же после 20–25 лет и разводятся меньше чем через пять лет. «В 2000 году более четырех миллионов людей от 20 до 34 лет в анкетах зачеркивают квадратик с подписью “разведен(а)”», – пишет Пол. Возможно, когда-то эти люди верили в вечную любовь, но выросли в эру всеобщих разводов и спешат освободиться от неподходящего партнера, пока дети и алименты не превратились в пожизненные обязательства. Пол приводит несколько причин ранних браков: некоторые спешат поскорее покинуть родительское гнездо, а другие, уже независимые и успешные, считают, что брак придаст им очарования и сил. Давление сверстников тоже важно: после пятой свадьбы, где она была свидетельницей, девушка наверняка захочет и сама надеть белое платье.

Благодаря знаменитостям развод кажется очень простым делом. Пример Пола Ньюмена (Paul Newman) и Джоан Вудворт (Joanne Woodward), чей брак длится уже несколько десятилетий и служит предметом восхищения и некоторого благоговения, кажется исключительной редкостью. Чаще всего мы просматриваем заголовки об очередной свадьбе знаменитостей на обложках журналов, стоя в очереди в кассу в супермаркете и цинично думаем: «О, и долго ли продлится этот брак?» Браки среди знаменитостей мы воспринимаем просто как рекламу. И эти скоротечные браки, без сомнения, влияют на молодых людей. Когда Джулия Робертс (Julia Roberts), Николас Кейдж (Nicolas Cage), Анжелина Джоли и Дрю Берримор (Drew Barrymore) разводятся всего через несколько месяцев после пышной свадьбы, а Бритни Спирс (Britney Spears) выходит замуж «на авось» и разводится всего через 55 часов, кажется, что так и нужно поступать. Как бы там ни было, не исключено, что через короткое время только что разведенная «звезда» снова появится на обложке рядом с новым женихом или невестой. О сердечных ранах после разрыва мы ничего не знаем; печаль – это вчерашние новости. В этом можно обвинять нашу культуру потребления, в которой все и вся мгновенно устаревает и заменяется, или нашу культуру «наименьшего сопротивления», которая говорит, что все, что сделать сложно, делать не стоит. А может быть, нашу культуру неудовлетворенности, в которой никто и ничто не в состоянии удовлетворить наш постоянно растущий спрос на безоблачное счастье.

Но одно можно сказать наверняка: брак до сих пор ценится высоко. Если бы это было не так, зачем бы все эти знаменитости то и дело женились и выходили замуж? Раньше «звезды» вступали в брак ради карьеры, а политики поступают так и по сей день. Немногие отваживаются вступать в борьбу за государственные должности без широко освещаемой в прессе поддержки супруги (или супруга), как следует натасканной консультантами. Брак излучает ауру респектабельности, зрелости и стабильности. Он демонстрирует, что супруги – приятные, дополняющие друг друга и ответственные люди, а именно этих качеств и ожидают от высокопоставленных супружеских пар. Объединяя свои активы – и финансовые, и другие, – мужчина и женщина поднимают свой личный статус. Они создают нечто вроде клана власти на уровне пары. Самая известная из таких пар – Билл и Хиллари Клинтон, и реакция общества на их отношения указывает на то, что идеи о браке изменились. После скандала с Моникой Левински (Monica Lewinsky) страна строила разные догадки по поводу мотивов и чувств Хиллари, которая встала на сторону мужа. Она сильная женщина и преданная жена или жертва обмана? Существует ли между супругами Клинтон «брак умов», для которого физическая верность не важна, или это брак власти и положения, в котором чувства вообще не играют роли? Такие же дебаты вызвал уход в отставку в 2004 году губернатора Нью-Джерси Джеймса Макгриви (James McGreevey), когда его жена тоже встала на его сторону, несмотря на его заявление о том, что он гей. Если отвлечься от всех анекдотов обо всех увертках Клинтона по поводу определения того, что такое «секс», более серьезное беспокойство вызвало его отношение к этике. Можем ли мы отделить государственного деятеля от мужа? Другими словами, можно ли считать брак важнейшим испытанием характера и отношения к равенству полов? Если да, то что означали действия Клинтона для тех женщин, которые проголосовали за него в 1996 году, когда результаты голосования показали самый большой разрыв между полами за всю историю выборов (за Клинтона проголосовали 54 % женщин и всего 43 % мужчин).

Очевидно, что правила, связанные с отношениями, браком и семьей, меняются. Намного меньше людей сегодня связаны сильным сообществом или религией, требующим выполнения жестких правил поведения. И практически безграничные возможности выбора, доступные нам, когда мы строим свою жизнь и свои отношения, могут стать или окончательной свободой, или непосильной ношей. Ясно одно: у мужчин уже нет ни власти, ни социального или юридического права принимать все решения, а женщинам больше не нужно идти на серьезные жертвы и постоянно приспосабливаться, чтобы получить статус и безопасность, которые раньше давало им золотое колечко на безымянном пальце. Мы пока не знаем, как следующие поколения мужчин и женщин будут определять отношения полов и их параметры. Но именно они будут определять «будущее мужчин». В следующей главе мы поговорим о том, чем мужчины отвечают на стремительные изменения гендерных ожиданий.

1. Кажется, современные способы поиска партнера вполне уместно сравнить со спортивными соревнованиями и шопингом. И, как и во многих других сферах, Интернет играет в этой эволюции ключевую роль. Он предлагает игроку/ покупателю массу возможностей, связанных с «предварительным выбором» предпочтений: религиозные и политические убеждения, интересы и т. д.

2. Разделение на Марса и Венеру – повсеместный ритуал поиска партнера, но сегодня он проявляется довольно неожиданно. Прежде всего, это убеждение, что «партнеры должны самореализоваться»: чаще так считают мужчины (77 % по сравнению с 64 % женщин). Возможно, это следствие влияния «прогресса» на отношения. То, что раньше обеспечивал мужчина (безопасность, кров и домашний очаг, социальный статус), сегодня женщины вполне могут получить самостоятельно. Раньше вклад мужчины был необходим для выживания, а сегодня стал просто приятным дополнением и имеет свою цену, которую готовы платить далеко не все женщины.

3. Нас интригует вот что: часть новой маскулинности, М-ности – признание мужчины в том, что женщина ему необходима. Как ни парадоксально, такое понимание приходит в эру женской независимости, когда мужчину можно заменить красивым мальчиком, любовницей-женщиной, воздержанием и даже вибратором. А мужчине все еще нужны женщины – традиционный источник комфорта и вдохновения, а женщины все чаще понимают, что мужчины им ни к чему. И это кардинальным образом меняет правила игры.