Эта первая попытка высадки на Корсике, и деятельность, кипевшая в портах Франции, должны были показать Англии, в каком затруднительном положении будет находиться ее Средиземская эскадра, если какое-нибудь значительное подкрепление, обманув бдительность Ламаншской эскадры, выйдет из океанских портов и соединится с кораблями, собранными в Тулоне. Действительно, таков был план, составленный в конце 1794 г. Национальным Конвентом, и исполнение его имело бы в Средиземном море очень важные последствия. Несмотря на потери, понесенные в Тулоне и 13 прериаля{8}, Франция имела еще значительные силы: 35 линейных кораблей, 13 фрегатов, 16 корветов и транспортных судов стояли в Бресте, готовые сняться с якоря. 31 декабря 1794 г. этот флот, уменьшенный уже потерей одного корабля, погибшего при первой попытке выйти в море, вступил под паруса и удалился от берегов. Флотом командовал вице-адмирал Вилларе Жойез, имевший под своим начальством контр-адмиралов Буве, Ниелли, Ван-Стабля и Ренодена. Последний должен был с 6 кораблями отделиться от флота, как только минует опасность встречи с английской эскадрой, и стараться соединиться в Средиземном море с адмиралом Мартеном. К несчастью, во французских портах в то время царствовала самая страшная нищета. Там не нашлось ни леса, ни такелажа, чтобы исправить корабли, получившие повреждения в сражении 13 прериаля, и, отправляя в море такую сильную эскадру, не могли даже снабдить ее провизией. В сухарях и муке был решительный недостаток. С большим трудом могли отпустить на шесть месяцев провизии на ту часть флота, которая должна была подкрепить Тулонскую эскадру, а остальные корабли были снабжены только на две недели. Таким образом, в середине зимы, без провизии, дурно исправленные и проконопаченные, с рангоутом, укрепленным шкалами, с плохим такелажем, эти суда были отправлены в море - бороться с неизбежными бурями Бискайского залива и ожидать встречи с 33 линейными кораблями. Вскоре, по причине противных ветров, 6 кораблей, назначенные идти в Тулон, принуждены были разделить свою провизию с другими кораблями. Отойдя от берегов на 450 миль, этот флот, уже разбросанный, был настигнут таким штормом, что корабли "Нёф-Термидор", "Сципион" и "Сюперб" пошли ко дну, а "Нептун" был выброшен на берег между Бретом и Морле. Через месяц после своего ухода, остатки одной огромной эскадры возвратились в Брест, не достигнув назначенной цели.

В наше время подобная экспедиция вызвала бы удивление. Как поверить, что суда в море нуждаются в провизии, тонут от ветхости при первом свежем ветре и выходят в море с полуизломанным рангоутом и с негодным такелажем?.. Но таковы были трудности, с которыми суждено было бороться французским морякам в первые годы Республики. Нужно было иметь много твердости и энергии, чтобы в таких критических обстоятельствах не упасть духом. Этих людей должно было воодушевлять глубокая самоотверженная любовь к отечеству для того, чтобы они решались рисковать своей честью и брать на себя ответственность в таких губительных предприятиях. Впрочем в эту лихорадочную эпоху, у французов видна та же печать дерзости в управлении общественном и в способе ведения войны, в проектах гражданского устройства и в планах новых завоеваний. К несчастью, вместе с этой эпохой не вовсе угасло то влияние, которое она могла оказать на характер войны на море. В результате Республика оставила в наследство Империи флот, расстроенный беспорядками и беспечностью, несмотря на то, что любой отдельно взятый французский моряк был твердо уверен в своем собственном мужестве и почитал за честь умереть на боевом посту, но когда требовалось скоординировать усилия для достижения общего успеха, тогда обнаруживалась главная болезнь французского флота. Когда же наступала минута сражения с неприятелем более искусным и дисциплинированным, каждый моряк считал своим долгом, чтобы в руки неприятеля доставались избитый рангоут, палубы, покрытые трупами и корабль, готовый идти ко дну; всякой чувствовал гордость, видя, что сам победитель смотрит с ужасом на эту картину страшного кровопролития, но это даже не было ценой, заплаченной за победу...

VI. Сражение 14 марта 1795 года в Генуэзском заливе

Планы Конвента рушились; но несмотря на это, Тулонский флот, снаряженный с огромными усилиями, снялся с якоря 3 марта 1795 г. в числе 15 линейных кораблей. Целью его было новое покушение на Корсику и высадка на ее берега шеститысячного корпуса войск. В это время адмирал Готам находился в Ливорно, откуда эскадра его могла поддерживать операции австрийской армии, маневрировавшей по всему протяжению Генуэзского залива. Вскоре английские крейсеры донесли адмиралу о выходе в море французской эскадры, и в то же время уведомили что корабль "Бервик", вышедший из Сан-Фиоренцо, наткнулся на неприятельский авангард и взят в плен. Не медля ни минуты, адмирал Готам с остальными 14 кораблями поспешил на встречу адмиралу Мартену, опасаясь не поспеть вовремя, чтобы помешать высадке французских войск. К несчастью, адмирал Мартен, ежеминутно ожидавший появления английской эскадры, форзейли которой были у него в виду, не осмелился сделать высадку, а, захватив корабль "Бервик", отошел к берегам Прованса. 12 марта 1795 г. у входа в Генуэзский залив он увидел английскую эскадру. Ветер дул свежими порывами, от веста и зюйд-веста. Ночью французский корабль "Меркурий" потерял грот-стеньгу и отделился от флота, но успел под прикрытием одного фрегата уйти в Жуанский залив.

Таким образом, число судов в обеих эскадрах было одинаково; но французы имели только один трехдечный корабль "Санкюлотт", да и тот, получив значительные повреждения, в ночь с 13 на 14 марта, принужден был спуститься в Геную; а английский адмирал, кроме 100-пушечного корабля "Британия", на котором он сам находился, имел еще в своей эскадре три 98-пушечных корабля. Нужно заметить, однако, что эти корабли, придавая английской эскадре более грозный вид, задерживали все ее движения, и, имея плохой ход, заставляли 74-пушечные корабли убавлять парусов. От адмирала Мартена зависело - искать сражения или избегать его. Говорят, что в инструкциях Конвента ему было приказано не избегать битвы, и поэтому 12 марта, увидев в первый раз неприятельскую эскадру, он смело спустился на нее, как бы намереваясь немедленно вступить в бой. Однако отделение от флота корабля "Меркурий" и вид 4 трехдечных кораблей, находившихся в эскадре адмирала Готама, поколебали его решимость. Не зная, отступать ли ему или нападать, он провел ночь с 12 на 13 число на небольшом расстоянии от английской эскадры, которая, выстроившись под ветром, открыла свои огни, и, казалось, поджидала, а не преследовала неприятеля. С рассветом 13 числа адмирал Готам сделал сигнал эскадре своей гнать к ветру и прибавить парусов. В 8 часов утра французский корабль "Са-Ира" под командой капитана Куде, свалился со своим передовым мателотом и потерял две стеньги. Близость английского авангарда делала положение его очень опасным; фрегат "Инконстант" открыл уже по нему огонь, но в эту минуту французский фрегат "Весталь" спустился к "Са-Ира", и несмотря на огонь корабля "Агамемнон", взял его на буксир. Нельсон не хотел открыть пальбу раньше, чем подойдя к "Са-Ира" на самое близкое расстояние; но этот корабль так верно действовал из своих ретирадных орудий, что Нельсон не решился подвергнуться залпу его батареи, особенно в такую минуту, когда английские корабли не могли бы поддержать "Агамемнон" в случае потери рангоута. Управляя с большим искусством и хладнокровием, Нельсон старался держаться против раковины "Са-Ира " и, время от времени беря по ветру, давал по нему залпы, которые рвали французу паруса, и мешали исправлять повреждения. Между тем многие французские корабли повернули и, приспустясь к сражающимся, грозили отрезать "Агамемнон"; даже "Са-Ира", при помощи фрегата, его буксировавшего, успел совершить тот же маневр и шел навстречу кораблям, спешившим к нему на помощь. Нельсон принужден был покориться необходимости и повиноваться сигналам адмирала Готама, который, опасаясь потерять авангард в отдельной схватке с превосходными силами, приказывал ему возвратиться. В половине третьего часа огонь прекратился с обеих сторон. Место фрегата "Весталь", буксировавшего "Са-Ира", занял корабль "Санзёр", под командой капитана Бенуа. Обе эскадры по возможности исправили свои линии баталии, и еще ночь провели в виду одна у другой.