Что же касается "Странника", как "наиболее объективно отражающего" и так далее… Не заставляйте меня прибегать к парламентским выражениям! Что это за премия, если она не самопровозглашается самой-самой?! Так уж от веку повелось, и не нам против традиции переть. А чего ждали — поклонов и приседаний? О неучастии же тех или иных произведений столько было сказано, что и просто добавить нечего. Ну, не повезло, ну, гениев много, а бронзы мало, ну, в следующий раз отстегнется… Ну, пусть даже интриги! И если уж стали поминать конкретные имена и вещи — а получил бы "Гравилет" свои несомненно заслуженные награды, если бы попал-таки в финал? И не надо заливать про объективную оценку, vox populi и прочую чепуху. Из всех способов оценки демократический — самый худший. Не могу не вспомнить разговор в баре двух изрядно накачавшихся участников "Сидоркона", оживленно обсуждавших вопрос, сработал ли в оценке "Гравилета" так называемый "фактор Ельцина", или, наоборот, "фактор Горбачева"? Иными словами, то ли поддержали обиженного, то ли голосовали в пику ненавистному. Что обидно, никакого отношения к литературным достоинствам романа (причем, романа гениального, не побоюсь этого слова), все эти "кулуры" и т. п. не имеют никакого отношения. Но кто сказал, что все происходящее вообще имело какое-то отношение к литературе?

Страдальческие лики и скорбные вопли типа "я никогда не получу этой дурацкой статуэтки" отношу к комплексам, о которых высказался по вопросам 2–4. Лично я полагаю, что Логинов, Иванов, Штерн, Брайдер и Чадович, Вершинин и др. вполне имеют шансы получить "Странника", причем, именно больше всех горячившийся Левушка Вершинин больше всех и имеет. Я давно наблюдаю за его ростом и вижу, что рывки он делает весьма значительные. Другое дело, непредсказуемость подсчета баллов делает все это чем-то похожим на лотерею. В этом есть своя прелесть. Предвижу упреки: у одних, мол, на руках выигрышные билеты, а других даже не допустили к участию. Но, во-первых, это не так, доступ к "телу" свободен, а что касается условий, то устроители "лотереи" устанавливают свои правила. Кому не нравится — пардон!

Тезис относительно "приоритетных направлений", "генеральных линий" и "подавления свободы творчества" отношу к последствиям дурной закуси, крутого бодуна, а в лучшем случае — тонкого стеба.

Разговорчики по-поводу творческого единообразия членов жюри, эстетических догм — см. предыдущий абзац. Единственный принцип оценки — нравится, не нравится. И тут уж моему нраву не перечь! Хотел бы я посмотреть на "вынудителя", побуждающего голосовать, исходя из его "эстетических принципов"! Несколько забегая вперед, скажу, что намеки на зависимость ряда членов жюри от издательства ТF свидетельствуют о моральных, не говоря уж об эстетических принципов авторов сиих намеков. Скажу сразу — задолго до "Сидоркона" многие члены жюри знали, что в обозримом тысячелетии их книги в издательстве господина Ютанова не выйдут (по причинам, не зависящим от господина же Ютанова).

Как оценивать мотивы приглашения в жюри? Ребята, по-моему вы пытаетесь разбудить во мне штурмбанфюрера СС. Вежливость не позволяет ответить в духе "Оберхаму-оберхамово" или "ступайте на кухню, там вас накормят". Оскорбительность вопроса, причем, прошу заметить, многослойная оскорбительность, не позволяет на него отвечать ни в какой форме. Вопрос из разряда "продолжаете ли вы по пятницам пить кровь убиенных вами же фэнов?" Засим перейдем к следующим…

БЕЗ НАЗВАНИЯ

Вопрос одиннадцатый. Наверно, я просто зверею от вопроса к вопросу, но тут уж ничего не поделаешь. Почему бы вам самим не спросить у Булычева, отчего он не приехал? Даже если бы я знал (а я знаю!), то все равно бы не сказал. Случайность его неприезд или неслучайность, решайте сами. Имея при этом в виду, что одновременно со всем у него сгорела дача, возникла горящая поездка в Лондон и т. п.

БЕЗ НАЗВАНИЯ-2

Вопрос двенадцатый. Относительно TF я уже сказал несколько слов, но могу и добавить. Издательство — это не богодельня, а коммерческое предприятие. Обладание премией — фактор равно коммерческий, связанный с рекламой и т. п. Исключать себя из номинации — равносильно признанию в слабоумии. Этичность хороша дома, а не на базаре, пардон, книжном рынке. Как раз TF и страдает из-за чрезмерной этичности, в то время как ряд других издательств, бесстыдно загребающих бабки на откровенном дерьме, и копейки не дал бы на проведение Сидоркона. Пусть скажут спасибо, что вообще включили некоторые из них. Впрочем, знакомая картина. Не могу не вспомнить свою микропьесу двадцатилетней давности.

ПРОМЕТЕЙ

(драма)

Действующие лица:

Прометей,

Голос из толпы.

Акт первый и единственный

Прометей: — Люди, я принес вам огонь!

Голос из толпы (мрачно): — Ливер береги!

Занавес.

Но это так, к слову пришлось. Я думаю, что каждый из членов жюри может обосновать свой выбор по всем позициям, если, конечно, захочет это сделать.

СОН ФЛЕЙШМАНА РОЖДАЕТ ФЭНДОМ

А вот теперь настало время сказать, как все было на самом деле. На самом деле не было никакого "на самом деле". Не было никакого "Интерпресскона", не было никаких "Улиток", а уж так называемого Столярова и вообще не предполагалось. Никакой фантастики не существует, как не существует ничего, кроме некоего существа, одно из имен которого — Флейшман. То ли вселенские флюктуации сдвинули равновесие мыслетоков, то ли непостижимые и роковые предначертания тому причина и повод, но снится этому существу Земля, страна, люди и странные персонажи среди людей. Что-то все время происходит, все эти фигуранты как бы перемещаются, возникают и пропадают. Мерцают дома и улицы, а вернее, то, что ему снится как дома и улицы, слова и звуки, приятные и раздражающие… Все тает, струится, исчезает. Возникает быстрокрылый воробей… Впрочем, это из другой оперы. Вот проснется Флейшман, и все сгинет, как не было вовсе…

Это я пошутил. А на самом деле все гораздо серьезнее. Дело в том, что Флейшман, сам того не подозревая, наступил на очень больную мозоль (не путать с мозолью Больных). Он не знает, что является ключевой фигурой в некой крупной межгалактической игре, ставка в которой больше, чем жизнь миллиона обитаемых планет. Все эти "фантасты", "фэны" и пр. — либо хорошо законспирированные участники, либо декорации, на которые и внимания обращать не надо. Игра с Флейшманом ведется тонкая, на грани реальности. Задача-минимум — вывести его из состояния равновесия. Попросту говоря — свести с ума. Для того составляются хитроумные заговоры, разыгрываются масштабные спектакли — коны, с привлечением массы хорошо оплачиваемых статистов. Задача-максимум — разбудить Флейшмана! Вот проснется Флейшман…

16 сентября первого года до пробуждения Флейшмана

P.S. Скучно живем, господа…

Чертова дюжина неудобных вопросов Игорю Всеволодовичу Можейко (Киру Булычеву), члену жюри премии "Странник"

Дорогие Андрей и Сергей!

Вы хотите, чтобы я ответил на самом деле или вежливо?

Я отвечу как сам все понимаю, то есть невежливо, а вы делайте те купюры, которые сочтете нужными для того, чтобы не нарушить образа вашего знакомого дедушки.

Журнал сам по себе нужен и вашу деятельность я ценю. Хотя от номера сильно веяло провинциальностью — не географической, а психологической. Это журнал-тусовка, журнал-разборка, а не журнал-размышление. Места для обобщения нету — все спешат побалзать. От этого глупеют даже такие умные люди, как Боря Штерн или Миша Успенский. Это неизбежно. Ввязываясь в разборку, начинаю заранее глупеть и я.

Честно говоря, я не понимаю разницы между премиями, о которых вы пишите в своем журнале. Я все думал, что есть какая-то одна с плавучим названием, которую на паях сделали издательство "Терра Фантастика" и окружение Бориса Стругацкого, чтобы получить себе по премии. С самого начала для меня все это звучало стыдно. Но я, как человек глубоко почитающий Бориса Стругацкого, не мог переубедить его в том, что участие в жюри аморально. Даже наверное в самом антиутопическом романе не придумаешь премии, которую члены жюри присуждают друг дружке. Но Борис и вы, затоптали меня ногами, утверждая, что в Питере соберутся агнцы, вершины чистоты и альтруизма. Кроме того, я не имел возможности прочесть то, что должен был судить. О чем и сказал Борису, надеясь, что он меня пожалеет и отпустит мою душу на покаяние. Борис не пожалел и оставил меня в членах жюри, так как нужен был какой-то московский писатель и вся эта история не превращалась бы в абсолютный междусобойчик. Когда же я пытался в телефонных разговорах уверять, что помимо заранее покорных членов жюри в России есть другие писатели, Чертков доказывал мне, что их достать невозможно и т. д. Дальнейшее мое участие в этой истории было бы совсем уж непристойным. Представляете, приехал я в Питер, хожу по кулуарам и мне вслед разумные люди говорят: "Это один из членов жюри, которые съехались сюда выгрызать себе по премии". Ну выгрызли, и слава Богу.