Это был молниеносный удар в корпус, так как я перед этим повернулся. Темный предмет выскользнул из-под моей рубашки, немного покачался и упал на пол: это была небольшая бутылка с джином, которую мне дал Дервиш.

Потом перед тем, как Вервольф ударил меня по лицу, я увидел что-то слабое и белое, плывущее по направлению к его шее.

Я забыл, что Элайна была второй «киу» из «Киокушинкай»

Я думаю, что Вервольф и я одновременно грохнулись на пол.

…От черного к серому и цветному; от невнятного шума к пронзительному крику. Я не мог быть без сознания слишком долго.

Однако за это время прошли значительные изменения.

Во-первых, Элайна похлопывала меня по лицу.

— Дейв! Очнись! Ты должен остановить его!

— Что?

— Этого типа из бутылки!

Я приподнялся на одном локте — челюсть болела, голова кружилась — и посмотрел. На ближайшей стене и на столе были пятна крови. Все общество было разбито на группы людей, каждый из которых был в разной стадии страха. Некоторые из них делали заклинания, кто-то просто спасался. Амазонка вытащила клинок и держала его перед собой, покусывая нижнюю губу. Священник стоял рядом с ней, бормоча заклинание смерти, которое, как я знаю, было неэффективным. Голова Гнома была на полу рядом с большой аркой, глаза были открыты и не мигали. Раскаты громоподобного хохота прокатились через зал.

Перед Амазонкой и Священником стояла обнаженная мужская фигура почти десяти футов ростом, клубы дыма поднимались от ее кожи, правый кулак был в крови.

— Сделай что-нибудь! — сказала Элайна.

Я поднялся повыше и произнес слова, которым научил меня Дервиш, для того, чтобы подчинить джина моему контролю. Кулак остановился, медленно разжался.

Большая лысая голова повернулась ко мне, темные глаза встретились с моими.

— Господин?.. — мягко сказал он.

Я произнес следующие слова, чтобы представиться. Затем я с трудом поднялся на ноги и встал, качаясь.

— Назад в бутылку — моя команда.

Он отвел глаза в сторону, его взгляд упал на пол.

— Бутылка разбилась, господин, — сказал он.

— Ах так, Ну ничего…

Я прошел к бару и отыскал бутылку Катти Сарк, в которой виски осталось лишь на донышке. Я выпил его.

— Можешь воспользоваться этой, — сказал я и добавил слова подталкивания.

— Как прикажешь, — ответил он и начал растворяться.

Я проследил просачивание джина в бутылку и затем закрыл ее пробкой.

Затем я повернулся к коллегам и сказал:

— Извините за то, что прервал вас. Можете продолжать.

Затем я снова повернулся.

— Элайна! С тобой все в порядке?

Она улыбнулась.

— Называй меня Танцовщица, — сказала она. — Я твой новый ученик.

— Волшебнику нужно чувство манны и природная восприимчивость к действию заклинаний, — сказал я.

— Как, черт побери, я вернула себе свой нормальный размер? — спросила она. — Я почувствовала энергию в этом месте, и как только ты разрушил заклинание танца, я оказалась способна вернуться в прежний вид.

— Будь я проклят! Я должен был бы угадать твою способность еще в коттедже, когда ты схватила эту костяную флейту.

— Послушай, тебе нужен ученик, чтобы держать в порядке твои игрушки.

Вервольф застонал и начал поворачиваться. Священник и Амазонка и Друид приблизились к нам. Похоже, вечеринка не окончилась. Я повернулся к Элайне и приложил палец к губам.

— Помоги мне с Вервольфом, — сказал я Амазонке. — Его нужно немного подержать, пока я не скажу ему несколько вещей.

Потом мы проводили время среди Персеид. Мы сидели на вершине холма севернее Нью Мехико, моя ученица и я, смотрели на свежее послеполуночное небо и на случайные сполохи на нем. Большинство из наших находились ниже нас на расчищенной площадке, церемония уже завершалась. Вервольф все еще был под Корнуолльскими холмами, работая вместе с Друидом, который вспоминал кое-что их древних заклинаний превращения плоти в уголь. Еще месяц или около того, как было сказано в его весточке.

— Всплески неопределенности в небе точности, — сказала она.

— Что?

— Я сочиняю стихи.

— О.

Затем, через некоторое время я добавил:

— О чем?

— По случаю моего первого Звездопада, — ответила она, — с очевидным увеличением манны от строки к строке.

— В этом есть и хорошее, и плохое.

— …И магия возвращается, и я обучаюсь Мастерству.

— Учись быстрее.

— …И вы с Вервольфом снова друзья.

— Это так.

— И все остальные тоже.

— Нет.

— Что это значит?

— Ну подумай. Есть и другие. Мы не знаем точно, кто еще был в логове Гнома. Они могут захотеть обогнать нас, когда магия вернется. Новые, безобразные заклинания, такие, которые даже трудно представить, могут стать выполнимыми, когда энергия увеличится. Мы должны быть готовы. Это благо очень сложная вещь. Посмотри на них там, внизу — тех, с кем мы сегодня пели — и подумай, сможешь ли ты угадать, кто их них попытается убить тебя однажды. Это будет борьба, и последствия ее будут ощущаться долго.

Она немного помолчала.

Затем она подняла руку и указала туда, где огненная линия пересекала небосклон.

— Один! — сказала она. — И другой! И еще!

Позже:

— Мы можем считать Вервольфа, — предположила она, — и, может быть, Ламию, если они смогут вернуть ее обратно. Друид тоже, я думаю.

— И Ковбой.

— Дервиш?

— Ага. Дервиш.

— …и я буду готова.

— Хорошо. Мы сможем создать счастливый конец для этой истории.

Мы взялись за руки и смотрели, как огонь падал с неба.

Короли ночи

Эта ночь началась как и другие, но она имела все-таки что-то особенное. Полная и роскошная луна поднялась над горизонтом и ее свет, как снятое молоко, разливался по каньонам города.

Остатки дневной бури образовали клочья легкого тумана, которые как привидения двигались вдоль тротуара. Но дело было не только в луне и тумане. Что-происходило в течении нескольких последних недель. Мой сон был тревожным. И дела шли слишком хорошо.

Я безуспешно пытался смотреть позднее кино и выпить чашку кофе до то, как он остынет. Но посетители все шли, беспорядочные запросы продолжались и телефон звонил постоянно. Я предоставил моему ассистенту Вику управляться со всем, с чем он может справиться, но люди продолжали толпиться у стойки — как никогда в другие дни.

— Да, сэр? Чем могу помочь? — спросил я мужчину средних лет, у которого подергивался левый угол рта.

— У вас есть заостренные колья? — осведомился он.

— Да. Вы предпочитаете обычные или обожженные?

— Я думаю, обожженные.

— Сколько?

— Один. Нет, лучше два.

— Доллар скидки, если вы берете три.

— Хорошо, пусть будет три.

— На дюжину очень большая скидка.

— Нет, трех достаточно.

— Хорошо.

Я наклонился и раскрыл коробку. Черт побери. Осталось только два. Нужно вскрывать другой ящик. Наконец, Вик заметил ситуацию и принес другую коробку из подсобки. Парень обучался.

— Что-нибудь еще? — спросил я, когда завернул покупку.

— Да, — сказал мужчина. — Мне нужна хорошая колотушка.

— У нас есть три разных вида, по разной цене. Самая лучшая из них…

— Я возьму лучшую.

— Прекрасно.

Я подал ему одну из-под соседнего прилавка.

— Вы оплатите наличными, чеком или кредитной карточкой?

— Вы принимаете MasterCard?

— Да.

Он вытащил свой бумажник, открыл его.

— О, мне нужен также фунт чеснока, — сказал он, вынув карточку и передав ее мне.

Я позвал Вика, который в данный момент был свободен, чтобы он принес чеснок, пока я выбиваю чек.

— Спасибо, — сказал мужчина несколькими минутами позже, повернулся и пошел к выходу, держа покупку в руке.

— Спокойной ночи, удачи вам, — сказал я. Звуки далекого уличного движения донеслись до меня, когда дверь открылась и затихли, когда она закрылась.