Затем, чтобы достичь правдоподобия, я путешествовал по Каньону Челли с путеводителем Навахо. Когда я писал кусок с действием, происходящим в Каньоне, передо мной была карта, мои фотографии и археологические описания маршрута, по которому следовал Билл. Я надеялся, что такое использование реалистических деталей может помочь достигнуть некоторого равновесия между импрессионизмом и тем основным способом изложения, который я использовал.

Таковы некоторые из проблем, с которыми я столкнулся при написании "Глаза Кота" и некоторые способы решения их. Вообще говоря, большинство из вопросов, которые я задавал себе и многие мысли, которые я обсуждал, возникали все время; только технические решения и конец истории на этот раз отличались. В этом отношении, я все еще занимаюсь самоплагиатом, используя свои ранние идеи. Ничего плохого в этом нет, если это приводит в конце-концов к росту мастерства.

Из всего того, что я сказал, может показаться, что роман был в высшей степени новаторский. Он не был таким. Основной темой был сдвиг во времени — соображения об изменении и приспособлении, росте. В то время как научная фантастика часто имеет дело с будущим и рядится в экзотические костюмы, ее действительная, глубинная сущность включает человеческую природу, которая остается одинаковой в течение уже длительного времени, и которая, я надеюсь, останется такой еще долгое время. Поэтому в известном смысле мы постоянно ищем новые способы для высказывания старых истин. Но человеческая природа — это неопределенность. Изменяется и адаптируется индивидуум, и это применимо как к писателю, так и к героям. И именно эти изменения — в самопознании, ощущении, чувствительности — лежат в основе наиболее сильных и жизнеспособных историй, какой бы способ их изложения ни был бы использован.

Ленты Титана

Это выглядело как полночная радуга — освещенная солнцем половина колец Сатурна, если смотреть на нее с нашей позиции над золотым полюсом планеты. Это напоминало мне кое-что еще, но метафоры отнюдь не мое сильное место и радуга надолго исчерпала мои способности в этой области.

Когда громадная желобчатая пластина с ее темными подразделениями повернулась под нашим наблюдательным кораблем и черная лента проплыла по северному полушарию мира под нами, я услышал, как Соренсен сказал, перекрывая жуткие звуки из приемника:

— Мы засекли источник, сэр.

Я повернулся и посмотрел на него — молодой, светловолосый, воодушевленный — как он обращался с листами бумаги, испещренной машинной графикой.

— Где он расположен?

— Рядом с внутренней стороной кольца С, и он, похоже, очень маленький.

— Гм, — заметил я. — И нет идеи, что бы это могло быть?

Он покачал головой.

— Никакой.

Это было странное асинхронное биение на фоне воя, тягучие звуки и случайные взрывы, так что все вместе звучало как будто кто-то играет на французском горне в пещере. К тому же это передавалось на странной частоте. Фактически это было обнаружено в результате несчастного случая, когда микрометеорит попал в беспилотное устройство и привел в неисправность машинный приемник.

Позднее на него настроились. Наблюдения за ним велись в течение многих лет, но никогда не могли связать это ни с одним природным феноменом. Таким образом, охота за этим источником была включена в уже длиннейший список экспериментов и наблюдений, которые должны быть проведены в нашем, первом пилотируемом полете в эту область.

— Мак-Карти! — окликнул я навигатора, короткого, темноволосого, равнодушного человека. — Найди-ка нам орбиту, которая была бы достаточно близка к этой штуке, чтобы получить хорошие снимки.

— Да, да, капитан, — сказал он, берясь за бумаги.

Позднее, когда мы были на подходящей орбите и набирали требуемую скорость, Соренсен заметил:

— Что-то происходит на Титане, сэр.

— Шторм? Ледяной вулкан?

— Трудно сказать. Я только что заметил это. Мощный центр атмосферного завихрения.

Я пожал плечами.

— Вероятно, шторм. Проверяй его периодически. Дай мне знать, если будет что-нибудь интересное.

Однако следующей интересной вещью оказался источник звуков, за которым мы следили. Я дремал в своем кресле после проверки запаса корабельного спиртного на предмет порчи, когда Мак-Карти разбудил меня.

— Вы бы лучше пошли и глянули на это, капитан, — сообщил он мне.

— На что на это, — пробормотал я.

— Мы, похоже, обнаружили подлинный внеземной механизм, — сказал он.

Я вскочил на ноги и бросился к экрану обзора, где увидел эту штуку целиком. Я не имел представления о ее масштабе, но это был темный металлический спутник, и выглядел он как два конуса, соединенные своими основаниями. Он парил над плоскостью кольца и его нижний конец ослепительно светился, так что отблески падали на кольцо.

— Что это, черт побери, он делает?

— Я не знаю. Он на параллельной орбите и испускает когерентный свет. Это определенно источник радиосигналов.

Я снова услышал звуки, которые, казалось, усиливались до какого-то крещендо.

— Капитан! — позвал Соренсен. — Возрастание активности на Титане. Это сейчас в нижних слоях атмосферы.

— Брось Титан! Ты измерил «эту» штуку?

— Да, но…

— Ты следишь за всем, за чем можно следить на этой штуке?

— Да, сэр.

— Прекрасно. Мы поговорим о Титане позже. Внеземной агрегат более важная вещь, чем метановый шторм.

— Слушаюсь, сэр.

Мы наблюдали в течение нескольких часов и наше терпение было вознаграждено тем, что мы стали свидетелями внезапного маневра устройства. Ему предшествовало резкое прекращение всех радиосигналов. Иногда мне хотелось бы иметь возможность запереться в изолированной от внешнего мира комнате, надеясь, что погружение позволит приблизиться к разгадке этого феномена; итак, в его взлетах и падениях, неожиданных пробежках и глиссандо не было ничего неприятного. Когда звуки прекратились, я был буквально оглушен тишиной. Мое внимание, однако, было быстро привлечено другим, так как свет под спутником — который сейчас двигался внутри кольца С — внезапно погас.

Одновременно с этим спутник взмыл вверх, ускоряясь в направлении, перпендикулярном плоскости кольца.

— Следи за ним! — закричал я. — Мы не можем позволить ему потеряться! Мак-Карти и Соренсен исполнять.

Нужно ли нам самим попытаться прицепить к нему какое-нибудь сигнальное устройство? Я не был уверен.

— Оно меняет курс, сэр! — воскликнул Соренсен.

— Не потеряй его, ради бога!

— Похоже, он управляется изнутри.

— Может быть и так, — согласился я. — Как только ты установишь его курс, рассчитай наш так, чтобы следовать за ним.

— Хорошо, капитан. Между прочим, Титан…

— К черту Титан! Двигайся за спутником!

Это оказалось менее трудным, чем мы опасались, так как после того, как устройство пересекло систему колец, оно стало двигаться по новой орбите, расположенной в точности над тонким кольцом F. После того, как мы вышли на новую орбиту, я наконец повернулся к Соренсену и спросил:

— Ну вот и все. Что там с Титаном?

Он улыбнулся.

— Нечто, по виду похожее на большой корабль, недавно поднялось над его атмосферой, сэр, — начал рассказывать он. — Сейчас он направляется к северному полушарию Сатурна.

— Что?

— …Далее, — продолжал он, — видно, что он тянет за собой большой, плоский, круглый металлический объект.

— Ты зафиксировал это?

— О, да. Я все записывал, но — только при помощи вспомогательных средств.

— Дай-ка я гляну.

Он придвинулся к экрану и начал печатать запрос на клавиатуре.

— Вот особенно хорошая последовательность, — сказал он, когда проплывали изображения. Он внезапно ударил по клавише и плывущие пятно стало двигаться медленнее. — Здесь.

Я увидел корабль клиновидной формы над полосатым и пятнистым золотом планеты. За ним медленно поворачивался гигантский диск, о котором говорил Соренсен. Несколькими секундами позднее свет упал так, что обнаружилось…