Он вытащил градусник из пластикового футляра. Поднес к глазам: ртутный столбик был сбит до тридцати четырех. Руслан взял градусник губами, как леденец.

Где Питер? Почему он ушел?

Ему надо быть на холоде. В закрытой камере с постоянной влажностью и температурой. В саркофаге, во многих слоях бинтов. Где Питер?

Очень хотелось взглянуть на градусник. Руслан заставлял себя терпеть минуты три, потом все-таки посмотрел. Тридцать четыре, и, кажется, ртуть поднялась на половину маленького деления.

Или она с самого начала была там?!

Он снова взял градусник, сжал во рту, рискуя надкусить. Пять животных на «л». Лев, лиса, лемур, леопард… лошадь! Лось! Шесть животных на «л», никто не смеет отказывать мыслящим покойникам в гражданских правах…

Послышались далекие шаги. Деревянные удары в пол. Будто шел, сдвинувшись с места, дубовый комод.

Руслан замер с градусником во рту.

Приоткрылась дверь. Большая фигура привалилась к косяку: мертвец стоял на двух костылях. Правая нога его была в лубке, левая заканчивалась над полом, на уровне колена. Штанина была завязана в узел.

Руслан молчал.

– А я говорил, - тихо сказал Питер.

Руслан почувствовал жжение на щеке. Очень крупная мокрая слеза выкатилась из края глаза и закатилась за ухо.

– Ты жив, - сказал Питер. - Я говорил… Ты выжил.

Его голос терял звучание на каждом слоге, пока не растаял совсем. Руслан вытащил термометр изо рта. Посмотрел на ртуть: тридцать шесть и один.

– Ты ослаб. Я принесу тебе из кухни чай, бульон, масло…

– Питер, - спросил Руслан, - что с вами?

Мертвец медленно снял маску. Потом стянул с лица очки; он выглядел как персонаж фильмов ужасов. Глаз не было. На дырявых щеках проступали наружу связки.

– Мне очень стыдно, - сказал Питер. - Я думал, это несправедливо, что я умер, а ты жив. У меня были те же пятьдесят процентов.

Руслан сглотнул. Когда мертвец говорил, то, что осталось от его губ, рефлекторно подергивалось:

– Мне очень стыдно. Я набрал кое-что в шприц, подошел к тебе…

Руслану казалось, что его тело превратилось в кусок заскорузлой соли. -…И удержался, - ровным голосом закончил мертвец. - Я мог бы тебе всего этого не рассказывать, но так уж вышло, что это наш последний разговор…

– Питер?!

– Я стыжусь не того, что я сделал, а того, что не смог… - он оборвал себя. - Ты будешь жить, и ты будешь здоров. Добро пожаловать в новый мир - в мир планеты, за пару месяцев скинувшей половину населения.

– Питер…

– Да, я тебе завидую. Я просто с ума схожу от зависти. Ты будешь вспоминать меня, возможно, твои дети тоже, но это не бессмертие. Не бессмертие. - Черное лицо мертвеца изобразило что-то вроде улыбки. - Я хочу, чтобы ты знал. Я не убил тебя не потому, что хотел тебе добра. А затем, чтобы ты передал по адресу вот это.

Он шагнул вперед. Покачнулся и чуть не рухнул на костылях. В комнату вплыл запах тления.

Удерживая локтем костыль, мертвец вытащил из кармана халата пухлый бумажный конверт и положил на дальний край стола.

– Ты прав, потому что сознание и душа - не одно и то же. Где-то в аду сидит теперь моя душа, лишенная сознания, и ее даже мучить бесполезно - она не понимает, за что. А сознание уйдет вместе со мной. Через пару часов. Когда я все приготовлю.

– Питер, вы не в себе, - сказал Руслан.

– Я пережил шок, - просто ответил мертвец. - Я видел, как ты умирал и как ты выжил. У меня последняя просьба. Когда ты вернешься за перевал, узнаешь о судьбе своих родителей и как-то устроишься в этой новой жизни… Тогда найди, пожалуйста, человека, чье имя стоит на конверте. Я там написал несколько его адресов и телефонов, не знаю, какой сработает. Но найди его и передай вот эти бумаги от меня, из рук в руки… - Он помолчал. - И последнее, неприятное: я много тебе врал.

С трудом развернувшись и грохоча костылями, он заковылял к двери.

– Питер! - крикнул Руслан.

– Не ори, - сказал мертвец. - Сперва я принесу тебе пожрать. Я же обещал.

От станции Руслан шел по длинной улице, обсаженной старыми липами. Здесь еще полно было заброшенных домов, но строительные работы велись вовсю. Урчал маленький бульдозер, расчищая боковой переулок.

– Привет, имунок! - крикнул парень-рабочий лет восемнадцати, в синем комбинезоне на голое тело. - Кого ищешь?

– Дом шестнадцать, - он развернул распечатку, потершуюся на сгибах.

– Это там, - парень жизнерадостно махнулрукой. - Эй, имунок, электричка ходит?

– Ходит, - сказал Руслан.

Мама хотела поехать с ним. Но не смогла - у нее девчонки на руках.

Дом шестнадцать пришел в упадок, как и прочие, но сейчас здесь виднелись следы обновления. На звонок вышла пожилая дама, ухоженная, будто не было никакой эпидемии.

– По какому поводу? - спросила подозрительно.

– У меня письмо, - сказал Руслан. - Для профессора Питера Вазова.

– Давайте, я передам.

– Тот, кто мне дал это письмо, - сказал Руслан, - попросил из рук в руки.

Дама пожевала напомаженными губами и вышла. Руслан остался стоять на пороге. Через несколько минут вышел человек лет пятидесяти, седой, щуплый, с обаятельным подвижным лицом.

– Что же вы? Входите, входите…

– Спасибо, - Руслан неловко вытер ноги о половичок. - Вам просили передать, профессор, - и протянул запечатанный пластиковый конверт с бумажным письмом внутри.

– Кто? - профессор поднял брови.

– Человек, которого я звал Питером. Больше ничего о нем не знаю, кроме того, что он умер от лихорадки.

Профессор взвесил конверт на ладони.

– Вы не возражаете, если я… садитесь. Вот так. Вам принесут чая. Или просто подождите пару минут, ладно?

Он вышел. Руслан сел на мягкую кушетку в углу прихожей большого дома. Под потолком висела клетка, пустая, с зеркальцем и колокольчиком. В углу мирно пылился огромный кактус.

Он ждал этого дня почти три года. Мама не готова была отпускать его в далекую поездку, тем более на другой континент. Просто удача, что действующий адрес Вазова обнаружился в Европе, на разумном расстоянии от нового дома Руслана, его мамы, отчима и двух крохотных сестер-близнецов.

Послышались торопливые шаги.

Профессор вернулся. Руслан поразился, как может меняться человеческое лицо - минуту назад живое, как вода, оно теперь застыло гипсовой маской.

– Вы… кто вы такой вообще?

– Меня зовут Руслан. Я был…

– Минутку, минутку. Кто еще знает об этом письме? О его содержании?

Руслан растерялся:

– Я его не распечатывал. Мама знает, что я обещал отнести…

– У вас есть фотокопия?

– Говорю же: я его не распечатывал!

Лицо профессора Вазова еле заметно расслабилось.

– Я пережил тяжелые времена, - пробормотал он сквозь зубы. - Я, в отличие от многих, никакого отношения не имел к работам Эдгара. Никакого отношения. А теперь в научном мире идет охота на ведьм, истерическая жажда мести, как будто все микробиологи мира… Нет. Я совершенно не был причастен к опытам этого авантюриста. Напрасно он мне написал, вообще упомянул мое имя… Я надеюсь, вы говорите правду, и об этом письме никто не знает.

Руслан почувствовал, как отливает кровь от щек:

– Кто? О ком вы говорите?

– О Милоше Эдгаре, - с желчной улыбкой отозвался профессор, - о ком же еще. Вашем знакомом, которому вы так любезно вызвались быть письмоносцем.

– Но его звали Питер!

– Это меня зовут Питер! - на бледном носу профессора проступили капли пота. - Он назвался моим именем. И, кажется, наплел вам всякой ерунды… от моего лица.

– Нет, - Руслан разом охрип.

– Единственное, что меня немного примиряет с реальностью - то, что он в полной мере хлебнул собственного дерьма. Безумная тварь, пустившая по ветру великий свой дар… - профессор закашлялся. - Я ничего общего с ним не имел. Напрасно он ко мне обратился.

Руслан молчал. Новость, которую он узнал только что, еще стояла на пороге. Еще требовалось время, чтобы впустить ее.