Гэти упрямо затрясла головой.
— Нет, это она! Одна такая! Едва ее видишь — ужас охватывает тебя, ты становишься безвольным… А когда открывается дверца — ты идешь туда, хотя все в тебе кричит от ужаса. Оттуда тебе протягивают руку, и звериные глаза, — Гэти снова всхлипнула, — следят за тобой, светясь в темноте!
«Меня доставили к герцогу в черной карете, запряженной четверкой черных лошадей, — думал Инвари, слушая ее, — но я что-то ничего не почувствовал… Звериные глаза?…»
— Это какие-то городские легенды, — сказал он и поднялся, чтобы подойти к окну, — страшилки, которыми на ночь пугают детей.
— Тогда почему Луна не вернулась? — Гэти почти кричала.
— Возможно, богатый покровитель увез ее из города? Ведь такое бывает. Ты говоришь, она была красива…
— Нет, с ней случилось несчастье, я чувствую, господин! То же случится и со мной…
— Тогда почему ты не уедешь из города?
— Я не могу. Я задолжала Ворчуну. И я обязана выплатить этот долг. Это сильнее страха!
— Ворчун? Кто это?
— Ночной король Ильританы.
— Тогда он, возможно, знает, что происходит? Может быть, черная карета принадлежит ему?
— Нет, нет, господин, — Гэти испуганно глядела на него снизу вверх огромными голубыми глазами, — он не знает! Никто не знает. Все только боятся… Светловолосых людей в городе очень мало! Люди гадают — кто будет следующим? Уезжайте, господин, немедленно, прошу вас. Спасайтесь!
— Если Ворчун знает, какой опасности подвергаешься ты, почему он не простит твой долг?
Гэти опустила глаза, затеребила шнуровку платья.
— Я… Я оскорбила его. Я совершила худший поступок в своей жизни! Я по глупости…
Дверь распахнулась. На пороге показалась тяжело дышащая Марфи.
— В квартале облава! — рявкнула она. — Герцогские гвардейцы прочесывают дома. За ними следует карета… черная карета… Если бы не твои волосы, юноша, я решила бы, что это ты — причина несчастий!
В ее руке блеснул кинжал.
— И ты бы не ушел отсюда так просто!
Гэти закрыла лицо руками. Ее плечи затряслись в беззвучных рыданиях.
Инвари, оттолкнув старуху, бросился вниз.
У входной двери стоял Гарт, держа в руках сверкающий боевой топор. На его руках вздулись синие вены, забугрились мышцы. Глаза нехорошо поблескивали под сдвинутыми бровями. Он ждал Инвари. Следил, как тот спускается по лестнице. Топор качнулся вверх-вниз — Гарт тоже думал, что это Инвари привел облаву. Однако, разглядев, наконец, его лицо и — главное — волосы, он только удивленно хэкнул и положил топор на плечо.
— Дом окружен, — мрачно сказал он и сплюнул на пол. — Они пришли за ней! Кто-то все же донес…
— Но старуха сказала, что проверяют весь квартал? — удивился Инвари.
— Светленьких у нас больше не осталось, — пояснил Гарт. — Облава — лишь прикрытие. Им нужна она — наша девочка!..
— Зачем устраивать столько шума из-за простой проститутки? — пожал плечами Инвари.
— Затем, — Гарт снова сплюнул, — мы никого из своих не отдаем просто так. Нельзя просто приехать и забрать… Слышишь шум? Ребята зададут им жару!
Инвари приоткрыл дверь, выглянув наружу.
Из темноты узких улочек слышался лязг оружия, стоны и сдавленные крики. А из-за угла дома медленно выезжала черная карета. Она была точь-в-точь такой, как та, что увозила Инвари, но почему-то сейчас, глядя на нее, ему стало не по себе. Огромные кони тихо ступали по мостовой, словно не касались ее камней подкованными копытами. Карета покачивалась на рессорах, не издавая ни звука. Черные шторки были опущены. Вот они шевельнулись. На мгновение желтое свечение проникло сквозь них. Инвари подался назад, прикрывая дверь. Он уже чувствовал, что Гарт прав — карета остановилась прямо рядом с домом.
Послышался приближающийся топот и лязг доспехов.
Подоспевший Гарт помог Инвари закрыть дверь и заложить ее засовом. Вдвоем они привалили к ней тяжеленную лавку.
— Задняя дверь! — крикнул Гарт и утянул Инвари дальше по коридору.
Когда они подбежали, дверь уже трещала под ударами герцогских гвардейцев.
— Беги наверх! — неожиданно спокойно сказал Гарт, когда они, заложив и эту дверь несколькими стульями, вернулись к лестнице. — Я тут посторожу. Пусть Марфи выпустит вас на крышу. Авось уйдете от погони… И ты, того… Спаси девчушку. Отведи ее к… ну, она знает — к кому. Тебя тоже там схоронят. Может, теперь он простит…
Инвари поспешил наверх.
— Открывайте городской страже! — послышался грубый голос из-за двери. — Уговаривать не будем! Высадим дверь, и дело с концом! А за сопротивление властям сами знаете, что бывает!..
— А чегой-то открывать, а? — расслышал Инвари голос толстяка. — Мы люди простые, налоги исправно платим. Откуда мне знать, что вы не разбойники!
Инвари только хмыкнул.
Он был у входа в комнату Гэти, когда внизу дверь с грохотом рухнула. Послышался топот сапог, звон мечей, свист воздуха, рассекаемого лезвием топора, короткое хэканье Гарта, рубящего непрошеных гостей.
Марфи втащила Инвари в комнату и заперла за ним дверь. Руки ее тряслись.
Гэти, словно неживая, стояла в углу, уставившись в пол остановившимся взглядом.
— Как найти Ворчуна? — спросил Инвари, глядя, как старуха лихорадочно ищет ключ от оконной решетки.
Марфи нашла, наконец, нужный ключ и вставила в замок. Заржавевший, он не поддавался. Впервые за все время знакомства она взглянула на Инвари беспомощно. Он оттолкнул ее, принялся с усилием поворачивать ключ, прислушиваясь к звукам снизу.
— Не молчи, — процедил Инвари, борясь с замком, — Он сможет спрятать девушку?
Марфи взяла себя в руки.
— Он сможет, — она отошла от Инвари и принялась буднично рыться в шкафах. — Он — король среди своих. Тебе нужен трактир «Смех и слезы», на малой рыночной площади. На заднем дворе сложены бочки. Под четвертой слева…
Страдающий вопль прорезал тишину.
— Гарт! — закричала Марфи и рванулась к двери.
Инвари, наконец, повернул ключ, и едва успел оттащить старуху от двери, как длинный клинок пробил дерево.
Вдвоем они подтащили кровать и забаррикадировали ею дверь.
Гэти затравленно озиралась вокруг.
Инвари распахнул створки окна, выглянул наружу. Скат крыши переходил в следующий, более низкий.
Он схватил Гэти за плечи, потряс, приводя в себя, и сунул в окно. Марфи ухватила его за рукав.
— Что это? — не понял он, когда она протянула ему тяжелый кошель.
От двери уже летели щепки. Кровать зашаталась.
— Это долг Гэти. Все, что она заработала. Тут немного не хватает. Надеюсь, он простит ее!
Инвари прицепил кошель к поясу.
Из окна показалось заплаканное лицо девушки. Она зарыдала и бросилась обратно в комнату — к Марфи.
Та обняла ее, поцеловала в лоб. Подняла на Инвари сухие глаза.
— Спаси ее, чужестранец, от того, кто страшнее гибели!
Инвари хотел было спросить, что она имеет в виду, но тут кровать покачнулась и рухнула.
Юноша метнул кинжал в первого показавшегося на пороге гвардейца. Тот хрюкнул и упал, перегородив проем.
Подмастерье выскочил на крышу, оторвал Гэти от Марфи, вытянул из окна. Взглянул на старуху.
— Идешь с нами?
— Стара я — бегать! — усмехнулась та.
— Прощай, — Инвари поволок девушку за собой.
Марфи медленно обернулась, загородив оконный проем. В ее руке блеснул длинный ильрийский кинжал.
Солдаты в черных латах ввалились, наконец, в комнату.
— Отойди, старая! — приказал один из них.
Его нагрудник был помят, а рукав испачкан кровью.
— Отойди. Нам нужна девушка — тебя мы не тронем!
— Пройди, попробуй! — блеснув глазами, ответила Марфи.
— Уберите ее! — приказал говоривший, и солдаты бросились вперед.
Один из них упал с кинжалом в сердце. Рука Марфи была по-прежнему крепка — удар пробил толстый кожаный нагрудник. Следующий солдат зарубил ее, и она, обливаясь кровью, рухнула на труп своего врага. Гвардеец хладнокровно вытер лезвие о ее седые волосы.