— Простите, но лично я — против, — не отрывая взгляда от ползущей по столу мухи, возразил заместитель, ведающий внутренней безопасностью. — Об"ясню причину. Красуля — умная баба, она сразу поймет — утечка информации и примется перебирать по одному своих шестерок. Самых приближенных и самых доверенных. Может добраться и до «Мальчика». Не резон ради нескольких недель подставлять своих агентов.

— Я тоже так считаю, — поддержал еще один из участников секретного совещания. — После того, как мы по наводке «Мальчика» вычислили предателя, он стал абсолютно безопасен. Мало того, с помощью Сереги мы подсовываем криминальным структурам выгодную для нас информацию… Пример? Ради Бога. Разве Купцов не «помог» нам в ликвидации группы фальщивомонетчиков? Разве не он «вывел» нас на грабителей, похитивших ценные коллекции Смирнова?… Честно говоря, если бы предатель отсутствовал — его нужно было придумать.

— К тому же, что у нас имеется против Купцова? Сообщения агента? Но это еще не факты, а пролог к ним. К тому же, не станем же мы выводить «Мальчика» из игры?

— Кажется, я остался в одиночестве, — начальник обвел взглядом участников совещания. Помолчал. — Ну, что ж, будь по вашему. Потерпим еще недельку… А как нам поступить утром? Загрести сразу и Красулю и Жетона — слишком заманчиво, чтобы отказаться…

Неодобрительное молчание сыщиков продемонстрировало, что и на этот раз начальник остался в одиночестве.

— Обстановка покажет, — туманно проговорил первый зам. — Очень уж не хочется выводить из игры Мальчика.

— Почему выводить? Он «спасется» и переберется к тому же Ахмету…

Глава 7

До позднего вечера Федоров отсыпался. Неутомимая Красуля выкачала из него все силы. Еще не открыв глаза, Михаил потянулся к телефонной трубке — позвонить домой, успокоить жену, но во время отпрянул. Что он может сказать Оленьке? Наворочать очередные глыбы вранья? Она с первых слов поймет и сделает выводы. Если уже не сделала.

Часов в одинадцать вечера решился. Продолжительные безответные гудки напоминают камни, падающие в пропасть. Минут десять прождал, а потом позвонил Савчуку.

Трубку сняла Машенька.

— Добрый вечер, Машук, — вежливо поздоровался Михаил, сдерживая нетерпеливое желание сразу же спросить о жене.

— Добрый, гулена, — недоброжелательно ответила женщина. — Слава Богу, жив. И то — ладно.

— Где Ольга? Целых два часа добиваюсь, — на всякий случай приврал он.

Долгое молчание. На фоне привычных помех прослушивается мужской голос — Фимка уговаривает половину, убеждает ее в чем-то… Неужели, произошло несчастье?

— Отстань, бесов советчик! — басом рявкнула Машенька на мужа. — Все вы — паршивые бабники, вонючие козлы… Слышишь, что говорю, Мишка? — более тихо спросила женщина в трубку.

— Слышу, не глухой…

— Так вот, вычислила тебя Ольга, помогли добрые люди. В обед собрала вещички и поехала на вокзал. Холостяк ты теперь паршивый, можешь валяться с кем душе заблагорассудится.

Трубка с таким грохотом обрушилась на аппарат, что тот наверняка, если и не развалился, то треснул. Федоров положил свою тихо и бережно. Будто боялся причинить боль. Вот и закончилась семейная жизнь отставного офицера… А может быть она только начинается?

Михаил попытался выбросить из головы мусор семейных неурядиц, сосредоточиться на предстоящей разборке. Ничего не получилось — Оленька прочно устроилась в сознании мужа и ни за что не хотела уступать насиженное место сопернице.

Михаил спрыгнул с постели и заходил по комнате. Развратник, сексуально озабоченный козел, половой безумец, тряпка — крестил он себя самыми обидными прозвищами. Будто делал профилактические прививки, которые помогут при появлении Красули.

Трудно сказать, дали ли эти «прививки» какой-нибудь эффект — Надя так и не появилась. Часа в три ночи Федоров задремал, суеверно скрестив во сне пальцы. Чур меня, нечистая сила, сгинь бесово создание!

В шесть утра его разбудили. Не голосом и не легким пошлепыванием по щекам — ласковым поглаживанием по груди и поцелуем. Возле кровати в полном боевом снаряжении — черное трико, такой же берет — стоит Надежда Савельевна. В руках — аналогичный наряд, отличающийся от надетого на нее разве что размером.

— Поднимайся, дружок. Позавтракаем и поедем. Все готово.

— Ты где спала? — по детски потирая заспанные глаза кулаками, задал он идиотский вопрос. — Почему не со мной?

Женщина засмеялась. Закинула голову, от чего вкрадчиво шевельнулись под блузой груди, открыла рот, показав мелкие, хищные зубки.

— А ты представляешь себе полководца, спящего перед генеральным сражением? Лично я — нет. Готовила свою «армию», освободилась часа в четыре, решила тебя не беспокоить — прикурнула на диване… Прийти к тебе — повторить…

Не договорила и покраснела. Удивительная способность — упоминать о самых интимных проблемах и… краснеть.

— Быстро одевайся. Под блузу пристегни кобуру. В нее вложи вот эту машинку, — протянула она плоский, будто игрушечный, пистолетик. — Не смотри на величину — убойная сила до пятидесяти метров, скорострельность, как у «калашникова». Последнее слово нашей загнившей оборонки. Обычно пистолетик пристегивают к ноге, в паху… Вот здесь…

Она положила руку Михаилу на колено, крадущимся движением провела ладонью вверх. До паха. Напряглась, пальцы задрожали. Посмотрела на любовника, будто ожидала ответной ласки. У Федорова задергалась нога, помутнело в голове… Сейчас она повалит его на кровать и…

Не набросилась. Рука отдернулась.

— Жаль, времени нет, — пробормотала женщина, отходя к двери. — Быстро одевайся! — повторила она. — Любовью займемся после того, как освежуем борова…

Через полчаса «мерседес» летел по Дмитровскому шоссе. За рулем — сумрачный Петенька, рядом — угрюмый Хвост. Будто не на разборку едут — на кладбище. Может быть, действительно — на кладбище? Кто знает, как пройдет операция по ликвидации банды Жетона? Вдруг тот опередит красулинских боевиков, отыщет дополнительные силы, окружит поляну вторым кольцом? Тогда, как любят выражаться бандиты, кранты.

Ну, ладно, Петенька и Хвост привыкли к такой жизни, а что делать в ней отставному офицеру? Тоже стрелять и глотать ответные пули?

Красуля прижалась плечом к любовнику, повелительно забросила его руку себе на плечи, свою приложила к ноге. Туда, где пристегнута кобуру с пистолетом.

— А где «главные силы»? — утихомиривая сразу же возникшее желание, невнятно поинтересовался Михаил. — Что-то я не вижу четырех обещанных машин, двадцати боевиков…

— Хватился, дружок! Они уже на месте, замаскировались в кустах вокруг поляны и ожидают сигнала… Какой ты сильный, родной, какой могучий мужик, — лепетала Красуля, продолжая тискать мужскую ногу. — Настоящий дуб… Вот вернемся домой, раздену тебя, всего обцелую… За что только дал мне Бог такое счастье!

— Перестань! Мы не одни!

— Кого мне стыдиться? — презрительно покривилась Красуля, не прекращая садистской ласки. — Даже если бы ты и завалил меня в машине — сделают вид — ничего не видят и не слышат

— Кому сказано — перестань!

Продолжая ворковать и умиляться, Надя все же убрала руку и даже отодвинулась. Мишенька прав: впереди — опасная разборка, с неизвестными последствиями, нельзя растрачивать силы ни ей, ни любовнику.

— Все, родной, извини и успокойся. Больше не буду… Разделаемся с боровом — за все отыграюсь…

Снова покраснела и воркующе засмеялась. Видимо, представила себе сценку «отыгрыша»… * * *

Жетон тоже готовился к предстоящей схватке. Если Красуля собрала «военный совет» из четырех человек, то за столом в квартире Жетона — всего двое: он и Свистун. В основном говорит босс, советнику отведена роль слушателя и ценителя полководческого таланта хозяина.

— Думаю, пятерки накачанных парней достаточно. Отберешь, проверишь, побазаришь. «Калашниковы» — под плащами, «макаровы» — за поясами. Пусть на всякий пожарный захватят ножи. Вдруг дойдет до рукопашной — будет чем подкалывать красулиных пехотинцев. — помолчал и неожиданно выпалил. — Тебя там не будет.